Новая Переменная - Канира

Настоящий мир был более суров. Особенно в мире убийц и ниндзя.

Зная все основные моменты этого произведения, я попытался вспомнить всё, что знал в первый год своей жизни, справляясь таким методом с шоком от своего перерождения. Хотя не знаю, можно ли назвать это перерождением, если я был месячным ребёнком, но с знаниями старика. Я не помнил, чтобы меня родили, хотя, может, так и должно быть — младенцы не помнят своего рождения. Но всё это софистика.

Важно было то, что я, будучи обычным человеком в прошлом, не мог первое время свыкнуться с ощущениями по всему телу, когда что-то тёплое струилось внутри. Чакра для меня была чем-то новым и опасным. Помня, как я потерял сознание и ту боль, я старался лишний раз не трогать эту субстанцию и просто жил, как обычный младенец. Ну, как обычный…

Каждый день ко мне заходили разные люди. Чаще — одна девушка и один старик, чьи волосы уже стали седыми. Это был необычный старик, который горой возвышался над другими. Я задавался вопросом, насколько он стар, если Узумаки жили так долго, как говорили в первоисточнике. В остальное время приходили и уходили люди в белых халатах. Удивительно, как разные могут быть миры и их развития, но белые халатики здесь тоже присутствуют. Они проводили над моим телом руками, источающими зелёный свет. Я так понимаю, это была Техника Мистической Руки или что-то подобное. Не знаю, что они делали, но чакра отзывалась на эти манипуляции. Я старался не двигаться в такие моменты.

Конечно, этим всё не ограничивалось. Каждые три-четыре дня у меня брали кровь. Удивительное тело мне досталось — оно успевало регенерировать за такие промежутки, учитывая, что я только что родился. Какие-то приборы и непонятные печати рисовались на мне. После нескольких минут, записывая что-то, два халатика обычно стирали их, и так каждый день. Сменялись лица, но не опыты над моим телом. Судя по всему, я их сильно потревожил, хотя не знал почему. Меня не выпускали из комнаты в течение всего этого времени. Год. Странное отношение к ребёнку, но я надеялся, что это из-за того момента с потерей сознания. Может, была опасность меня выпускать. Мыли меня там же, кормили разные девушки — не только красноволосые. Были и с чёрными волосами, и блондиночки, и даже совсем экзотичные — с розовыми и зелёными волосами. Но никакой полезной информации я не смог узнать, не понимая, о чём люди вокруг разговаривали.

Не знаю, в какой момент истории этого мира я родился, но примерно знал, что не везде есть красноволосые, и не так много их, да ещё разных полов, которые постоянно заходили ко мне в комнату. Я ждал того момента, когда смогу сделать хоть что-то, чтобы получить информацию. Ничего путного вспомнить о клане красноволосых не удалось. Первая джинчурики — Мито, жена Хаширамы, принцесса клана, вторая — Кушина Узумаки, жена Минато. И Наруто Узумаки. И, конечно, искусство печатей Фуиндзюцу. Это всё, что я помнил про этот клан. В основной истории они не были замечены. О, и как я мог забыть о боге — Нагато ведь тоже был Узумаки.

Интересное время меня ждёт, если я не умру. Буквально волшебство струится по моему телу. Осталось лишь научиться пользоваться чакрой.

* * *

Чакра — удивительная вещь. Я хоть и был полным профаном, и мне настоятельно запретили её трогать, но даже пассивное воздействие этой энергии давало море эмоций. Я поднимал грузы, которые не мог бы поднять ребёнок в моём возрасте. Бегал, как лёгкотлет, и ел за четверых. Аппетит Узумаки, похоже, передаётся воздушно-капельным путём.

Второй год жизни ребёнка Узумаки был полон открытий.

Во-первых, оказывается, жизнь не проходит в четырёх стенах. Клан жил своей жизнью, и когда меня выпустили из плена, никто не заметил меня. Старые, древние дома в японском стиле — непонятно, конечно, какой эпохи, я никогда не понимал, как можно жить в деревянных домишках. Люди разных возрастов и полов. Я знал, что здесь были красноволосые, но всё равно был удивлён их количеству. Моё жильё было таким же типичным японским домиком. Насчёт постройки клана нельзя ничего сказать дельного — меня не водили дальше нескольких улиц с обычными домиками. Я видел несколько детских площадок и несколько площадок для тренировок ниндзя. Вдалеке был виден огромный дворец. Похоже, глава Узумаки живёт там. Также через несколько улиц текла речка, которая уходила в даль острова. Она, похоже, текла по всему острову.

Во-вторых, моя сиделка или няня… Непонятно, как её назвать, но её звали Акихико, как я понял. Она была довольно молодой девушкой, которая следила за мной, как мать, хотя я сразу понял, что она не моя родная мать. Кормила, одевала и мыла. Не сказать, что мне было противно, что за мной ухаживают, как за стариком, но я понимал, что это временно, пока я ребёнок. Она была доброй девушкой и всегда улыбалась. Не знаю, кто ко мне её приставил, но я был искренне рад такой компании. Её красные волосы на фоне голубых глаз смотрелись чудесно.

В-третьих, меня начали обучать всему, что только можно: языку, истории, письму. Физические упражнения скрывались под играми. Всем этим занималась моя нянька. Пока из языка я понимал только простые слова, такие как "еда", "спать", "играть". Чувствую, меня считали отсталым в этом отношении. Но для меня японский был слишком сложным, хотя детские мозги делали своё. История из свитков, обучение каллиграфии — всё это давало огромный импульс в изучении языка.

История, кстати, очень интересная. Не знаю, как там в аниме, но здесь история клана была прописана чётко и ясно. Начиная от Кагуи (что удивительно), до недавних времён. Откуда появилась чакра и её создательница — Ниншу Мудреца. Начало Эпохи Воюющих Кланов — всё это было в свитках. Я не уверен, верят ли местные во всё это, но я, зная историю этого мира, смог почерпнуть много того, чего не знал до этого.

Моё окружение составляли лишь Акихико и всё. Остальные, похоже, меня все забыли. Интересно, где родители? Похоже, я попал в сиротку. Но почему такое отношение ко мне, я не понимал. Конечно, можно предположить, что я сын кого-то влиятельного, но где тогда прислуга и огромный дом? Мы с Акихико жили довольно уютно, но в маленьком доме, квадратов этак под семьдесят. Но я забросил эти мысли на дальнюю полку —