Идеальный мир для Химеролога 3 - Олег Сапфир

оттаскивая напарника в сторону. — Простите, госпожа, он новенький. Проходите, мы всё уладим.

— Всех разогнать! — рявкнула Агнесса, даже не заметив их. — В этой клинике лечат мою химеру! Всё под мою ответственность!

Гвардейцы, не обращая больше внимания на полицию, которая вдруг потеряла к происходящему всякий интерес, создали для неё живой коридор.

Агнесса влетела в приёмную, ожидая увидеть кровавую бойню, дымящиеся руины и, возможно, портал в ад.

Но внутри царили тишина и… аромат сдобы.

За стойкой администратора сидела Валерия. Она спокойно пила чай, макая в него румяный бублик, и с интересом листала какой-то глянцевый журнал.

Рядом с ней, на полу, сидел огромный пёс Псих. Он не скалился, не рычал, а просто улыбался своей жутковатой собачьей улыбкой.

Агнесса замерла, её мозг отчаянно пытался склеить две реальности: ту, где из клиники доносился вой демонов, и эту, похожую на картинку с миленькой открытки.

Багратион, вошедший следом за Агнессой, остановился, посмотрел на Психа и едва заметно кивнул ему, как старому знакомому. Псих в ответ так же коротко кивнул.

— Здравствуйте, — подняла на них глаза Валерия. — Вам туда.

И она невозмутимо указала на тот самый коридор, откуда ещё несколько минут назад доносились звуки преисподней.

Агнесса, ничего не понимая, в сопровождении гвардейцев двинулась в указанном направлении. Дверь в кабинет Виктора была приоткрыта. Она осторожно заглянула в щель.

Картина внутри была… странной.

На полу, в лужах тёмной крови, валялись два чудовищных, вывернутых наизнанку тела. Кожа, покрытая металлической чешуёй, была разорвана, обнажая неестественно синие мышцы. Из спин торчали костяные шипы, а лица представляли собой жуткую пародию на человеческие, искажённые в предсмертной агонии.

А посреди всего этого, как ни в чём не бывало, стоял Виктор и спорил со своим попугаем.

— Хозяин, сначала дела, потом обед! Улики! Нужно убрать улики! — возмущённо каркал Кеша, размахивая крыльями.

— Какие улики, Кеша? Я у себя дома, — спокойно отвечал Виктор, вытирая руки о тряпку. — Эти уроды сами сюда припёрлись. Так что я в своём праве.

— Неправильно это! В каждом сериале про ментов говорят: сначала избавься от улик! Это база!

— Ой, ладно, — отмахнулся Виктор. — Кто сюда придёт и кто это заметит?

И в этот момент он повернул голову и увидел Агнессу, застывшую в дверном проёме.

— Твою мать… — скривился он. — Ещё и свидетелей теперь убирать, да?

В коридоре за спиной Агнессы раздался тихий шорох. Она обернулась. К ним, доедая на ходу бублик, подходила Валерия.

— Не переживайте, он шутит, — спокойно сказала она и, не обращая внимания на оцепеневших гвардейцев, прошла мимо Агнессы и шагнула в кабинет.

А затем, увидев два растерзанных тела, она издала короткий, сдавленный вскрик:

— А-а-а!

Её глаза закатились, и она медленно начала оседать на пол, прямо на стоявший рядом диванчик.

Виктор молниеносно подскочил, одной рукой подхватил выпадающую из её рук кружку, другой — бублик. Аккуратно поставил всё это на столик рядом.

— Она у меня просто очень впечатлительная, — пояснил он, глядя на Агнессу. — Не любит, когда грязно.

* * *

Мы с Валерией сидели в приёмной и пили кофе, пока во всей клинике «жужжала» клининговая служба. Восемь человек в одинаковых белых комбинезонах с логотипом «Чистый Дом» отмывали стены от пыли, пылесосили осыпавшуюся штукатурку и вообще всячески приводили клинику в божеский вид.

— А что, так можно было? — спросил я, с интересом наблюдая, как один из рабочих ловко орудует шваброй, полируя пол до зеркального блеска.

— Ну, вообще да, — пожала плечами Валерия. — Клининговые службы для того и существуют.

— А почему мы раньше их не вызывали?

— Дорого, — коротко ответила она.

— Вопрос снимается.

Я отхлебнул кофе и продолжил наблюдать. Работают быстро, профессионально. Никаких лишних вопросов. Просто делают своё дело.

— А трупы? — вдруг спросила Валерия, понизив голос. — Точно никто ничего не найдёт?

— Не-не-не, — отмахнулся я. — У меня же свой утилизационный завод. Всё под контролем.

Она с сомнением посмотрела на меня, явно пытаясь понять, шучу я или нет. Конечно, я не скажу ей, что мои прокачанные хомяки уже давно всё сгрызли, не оставив после себя даже несколько пуговиц и металлических пряжек. Зачем травмировать её нежную психику?

Да и вообще, можно сказать, это не я их убил. Они сами. Им и так недолго оставалось. Лет тридцать-сорок прожили бы, и всё, естественная смерть от старости. Такая криворукая работа, на грани ритуалистики и химерологии… Их хозяева, видимо, вообще не имели никаких принципов.

Я ведь успел мельком «просканировать» их, пока они тут выпендривались. Там были рунические печати, вплетённые прямо в мышечную ткань, примитивные, как наскальная живопись. Энергетические каналы, отвечающие за трансформацию, были проложены криво, один пересекал другой, создавая постоянные «короткие замыкания». А нейронная связь с их животной частью была настолько нестабильной, что удивляюсь, как они вообще могли контролировать свои тела.

Когда уборка закончилась, и в клинике снова воцарилась почти стерильная чистота, Валерия зашла ко мне в кабинет.

— Вик, скажи честно, как ты это сделал?

— Что «это»? — я сделал вид, что не понимаю.

— Как ты убил двух представителей Горбуновых и Дубаровых?

— Да не убивал я их, ещё раз говорю… Они сами!

Валерия посмотрела на меня с таким прищуром, что я почувствовал себя подследственным на допросе.

— Серьёзно говорю, — не сдавался я. — Они сказали, у меня будут проблемы. Я согласился, говорю: «Давайте, интересно же посмотреть, какие проблемы могут устроить два таких сильных человека». А у меня, между прочим, там Кеша был. Он бы вообще всё порешал. Он под столом сидел, готов был в любой момент вылететь и всем челюсти сломать.

— Вик, ну кому ты эту дичь втираешь?

— Серьёзно. Как мне доказать? Хочешь, я тут камеры установлю и буду потом тебе съёмки показывать?

— Хочу, — без колебаний ответила она.

— Э-э… Ладно, потом как-нибудь сделаем. Обдумаю этот вопрос.

Практически так всё и происходило. Они начали свою трансформацию, пытаясь меня запугать. И тут у них что-то пошло не так.

Один схватился за сердце, которое, видимо, решило, что оно теперь принадлежит не человеку, а какой-то многокамерной твари. Второй — за голову, где его человеческий мозг вошёл в клинч с примитивными инстинктами зверя. Начали кричать, биться головой об стены… и всё.

Находиться в рабочем месте химеролога, будучи