Арагонская Ост-Индская Компания (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Я всё больше чувствую, что попал в нужное место, — улыбнулся я им, — давайте вы обговорите нюансы по будущей работе с синьориной Орнелией и Хансом, чтобы определиться со временем, когда вы завтра приступите к работе, а также нашим урокам. Разумеется, все расходы на краски, доски и прочее, я беру на себя.

— Ваше сиятельство, мы будем счастливы помочь вам стать лучше, — оба Беллини низко мне поклонились, а Орнелия так вообще была на седьмом небе от счастья.

— Тогда я оставляю вас, встретимся уже завтра, — кивнул я и забирая охрану вышел из мастерской, собираясь посетить главный собор Венеции, и просто больше осмотреть город.

— Ну и как он тебе? — Джорджо Лоредан с лёгкой улыбкой смотрел на троюродную племянницу, вернувшуюся вечером домой, уставшую, но абсолютно счастливую. Джорджо даже забыл, когда последний раз видел её такой, хотя отбоя внимания у девушки никогда не было, за её руку, сердце и главное приданое, боролось больше десятка кавалеров.

Орнелия заломила руки и слёзы показались на её глазах.

— Ах, милый дядюшка, мне кажется, что я наконец-то влюбилась.

Глаза нобиля поползли на лоб. Племянница всегда была девушкой практичной, разборчивой и чётко знала, что ей нужно в жизни. Так что, даже выполняя его небольшие просьбы, она всегда понимала, за что старается, а тут такое.

— Я не ослышался дорогая, ты сказала любовь? — осторожно повторил он, — и кто этот счастливчик?

— Маркиз де Мендоса, — Орнелия выдохнула это имя так, что у пожилого венецианца самого невольно забилось сердце.

— Мы сейчас точно говорим о некрасивом, горбатом карлике, который ниже тебя в два раза? — решил уточнить он, вспомнив тех статных и богатых кавалеров, которые сейчас ухаживали за племянницей, даже зная, что её рука уже обещана самому достойному.

— Дядя! — Орнелия гневно на него посмотрела, — чтобы вы понимали в любви! Маркиз, он…

Тут она печально вздохнула.

— Представляете, он одним росчерком пера отправил в базилику Падуи пожертвование размером в три тысячи флоринов только для того, чтобы мастера Беллини задержались в Венеции на время рисования моего портрета, — романтично прикрыв глаза продолжила она, — никто из тех, кого я знаю, не способен на такой поступок.

День изумлений у Джорджо Лоредан продолжился, и он переспросил племянницу.

— Хочешь сказать, что он ещё ко всему прочему сэкономил мне пятьсот флоринов на твой портрет? Ты хотя бы переспала с ним?

Орнелия горько заплакала.

— Ах, если бы можно было, я бы лучше вышла замуж за него.

Тут нобиль, видя, что молодая девушка и правда расстроена, подошёл и обнял её.

— Боюсь моя дорогая и ты сама это понимаешь, что это невозможно. Мы, конечно, богаты, но мы венецианцы, а он один из грандов Арагона, маркиз, так что на такой мезальянс он точно не пойдёт, если он не идиот, но такого вроде за ним пока не видно.

— А вы бы видели его жеребца, дядя, — Орнелия покачала головой, прекрасно всё понимая, — Антонио был таким счастливым, когда я попросила маркиза показать его ему ближе.

— А-а-а, — Джорджо Лоредан протянул в понимании, — а я-то думаю куда племянник пропал и не показывается на глаза.

— Он весь день провёл на конюшне, — подтвердила девушка, — я давно не видела брата таким счастливым.

— Значит говоришь, влюбилась в маркиза? — задумчиво произнёс Джорджо Лоредан.

— Сейчас, вот, — девушка разомкнула объятья дяди, поднялась, дошла до стола и достала из кожаного чехла рисунок, который мастера Беллини для неё вставили в раму и принесла картину родственнику.

— Это нарисовал для меня маркиз.

Потрясённый Джорджо Лоредан взял в руки чёрно-белый рисунок, выполненный с такой реалистичностью к деталям, что показал Орнелию словно живой.

— Это нарисовал он? Ты уверена? — он переводил взгляд с девушки на рисунок, потрясённый качеством работы.

— Прямо на моих глазах, — кивнула девушка.

— Об этом таланте маркиза я не знал, — задумчиво ответил венецианский нобиль, возвращая картину девушке, — но это ещё больше открывает его, как весьма неординарную личность. Ты знала, что он стал маркизом совсем недавно, а до этого графом? Каких-то пять лет на службе Арагонской короне и такой стремительный рост.

— Нет дядя, но синьор Иньиго для меня стал идеалом мужчины, с которым я хочу связать свою жизнь, — вздохнула девушка.

— Ну, у тебя есть ещё неделя времени, ты можешь постараться влюбить его в себя, — хмыкнул Джорджо Лоредан, не сильно, впрочем, в это веря, — не думаю, чтобы твой отец был против, если маркиз попросит твоей руки.

— Я постараюсь, — девушка сжала губы, — хотя это будет очень трудно сделать, ты бы видел, какие у него красивые содержанки.

Джорджо Лоредан развёл руки.

— И это ещё нет рядом его любовницы, которая по слухам красива, словно ангел.

— Надеюсь она и не появится, пока он здесь, — вздохнула Орнелия.

— Благодарю тебя родная за помощь, — Джорджо Лоредан подошёл и поцеловал девушку в лоб, — подумай, чем ещё я смогу тебя отблагодарить. Если за картину заплатил маркиз, то я всё равно остался тебе должен.

— Конечно, я подумаю, — без всякой скромности ответила племянница, мысли который были заняты сейчас совсем не этим, но и отказываться от награды она тоже не собиралась и Джорджо Лоредан это прекрасно понял, он давно знал Орнелию.

Глава 11

29 июля 1460 A . D ., Венеция, Венецианская республика

Две недели в Венеции, пролетели для меня словно один день. Ученичество у Беллини, опека, даже порой чрезмерная от Орнелии, не оставляли у меня много свободного времени, но с другой стороны я был полностью доволен, поскольку венецианские художники открыли для меня новый состав темперных красок, которые они сами недавно стали пробовать использовать в своих работах, они также помогли мне понять и лучше работать игрой света и цвета. Да и в целом если флорентийская школа делала больше упор на ясность, строгость линий, логически выстроенных композиций, то венецианская была более мягкая, красочная, музыкальная, с богатой игрой света. Так что без сомнения, это был очень серьёзный опыт для меня учиться у подобных мастеров живописи.

Но, всё хорошее рано или поздно заканчивается, так что синьор Джорджо Лоредан попросил меня уделить ему время вечером и я закончив работу в мастерской Беллини пораньше, отпустив домой также Орнелию, которая уже даже не упоминала о всего одной неделе, о которой её просили побыть со мной, хотя чего ей было переживать, когда мы вместе гуляли, ходили по ювелирным магазинам, я конечно дарил ей подарки, так что она точно была не внакладе, проводя со мной всё своё время.

Вечером же, я приоделся в чёрный с серебром камзол, надел тяжеленную золотую цепь на шею, опоясался поясом, подаренным мне Медичи и когда за мной пришёл слуга, то я направился на встречу, которая, как я и думал, была не только с Джорджо Лоредано. За столом, в небольшой комнате, сидело четверо мужчин которых он мне представил. Пробежавшись быстро по исторической биографии каждого в нейроинтерфейсе, я сосредоточил основное своё внимание на Кристофоро Моро, следующем дожем Светлейшей.

— Синьор Иньиго, вы разрешите мне вас так называть? — поинтересовался он у меня, когда представления были окончены и я сел на приготовленное для меня место.

— Разумеется синьор Кристофоро, когда я обсуждаю дела, то предпочитаю меньше пафоса в общении, — склонил я голову.

— Я так и думал, — улыбнулся он мне и продолжил, — завтра у вас встреча с Сенатом по поводу вашей основной миссии, но мы решили поговорить с вами предварительно, чтобы подготовить вас к этому разговору, особенно учитывая тот факт, что вы сделали нам весьма интересное предложение по квасцам.

— Справедливости ради замечу, что его родоначальником был синьор Джорджо Лоредан, — кивнул я в сторону хозяина дома, — я лишь дополнил его деталями.