Столичный доктор. Том VII (СИ) - Вязовский Алексей

Слуги подали кашу, омлет, кофе с тостами. Я заложил салфетку, быстро просмотрел утренние газеты. Только заголовки. Да, действительно, ситуацию вокруг Порт-Артура продолжали раскачивать. Градус ура-патриотизма рос на глазах.

— Не всё потеряно. Ваша программа ведь рассчитана на снижение детской смертности? Совет: ищите поддержки у военных. Подайте это как способ увеличения числа новобранцев. Генералы такое любят.

— Мне уже советовали, — вздохнул он. — Врать не хочется.

— Так это не ложь, а просто не вся правда. Говорите то, что выгодно слушателю. Остальное его просто не интересует.

Семашко усмехнулся, покачал головой, но, кажется, задумался.

Агнесс спустилась к завтраку, когда я уже почти закончил. Я задержался, сел напротив, листая рукопись, которую прихватил с собой. Действие жена перенесла на вымышленный островок на Майне, с одиноким особняком. Участники событий представлены кратко, но выпукло, каждый со своими особенностями. С первых страниц сюжет держит в напряжении. Если следующие главы окажутся такими же, можно отдавать рукопись в перепечатку и подыскивать переводчика.

Печатать сначала в России, хотя бы на пару дней раньше немецкого издания. Тогда никто не сможет украсть оригинальный текст и выпустить свой альтернативный перевод. Россия, как известно, Бернскую конвенцию не подписала, и спокойно издает иностранных авторов, не выплачивая им ни копейки роялти. Правда, это работает в обе стороны, и тот писатель или композитор, который не озаботился договором с иностранными издателями, рискует увидеть свое произведение приносящим доход кому угодно, только не ему.

Но всё это потом. Сейчас — Зубатов. Встреча без договоренности, так сказать явочным порядком. Но человек на службе. Недавно он сделал очередной шаг вверх — из товарища министра перешел на следующую ступень и возглавил МВД. Не сразу после Горемыкина, пришлось пережить Сипягина, но теперь Сергей Васильевич самый главный в здании на Фонтанке, 57.

Однако даже подниматься в приемную не понадобилось. Дежурный сообщил, что его высокопревосходительство сейчас в жандармском управлении на Выборгской стороне. Вежливо предложили телефонировать туда, чтобы предупредить о моем визите.

Пока ехали, я прочитал еще главу. Затянуло. Даже зная сюжет, не могу оторваться.

Не о том думаю, конечно, но эйфория от прошлой ночи не покидает меня. Очень уж не хочется, чтобы Агнесс снова ушла в хандру.

Жандармское управление на Выборгской стороне не претендовало на звание архитектурного шедевра. Обычная казенная постройка стандартного желтого окраса, с облупленными наличниками и закопченными от фонарей стенами. В иных обстоятельствах я бы прошел мимо, не удостоив взглядом. Но сегодня тут было людно, будто узнали о неофициальном и бесплатном концерте Шаляпина. Большинство, правда, в мундирах. Мне даже пришлось слегка лавировать среди собравшихся, и объяснять на входе, к кому я и зачем. Слава богу узнали, пропустили.

Внутри было не легче. Половина служащих носилась по коридорам, создавая видимость бурной деятельности, другая половина изображала не менее бурную занятость, старательно избегая встреч с начальством. Только у стены, на лавке возле дежурного, царил покой: шесть человек сидели в кандалах, словно актеры на передышке между актами. И парочка нижних чинов возле них в качестве конвоя.

Я присмотрелся к арестантам и внутренне ахнул. Одним из них был мой хороший знакомый, Емельян Винокуров. Волосы у него побелели, нос был свернут набок, а на щеке — старый шрам. Вряд ли мой бывший сотрудник вел комфортную жизнь. В глазах злость, но без огонька.

Не хватило у парня ума, или возможности, уехать за границу после побега. Ездил бы сейчас в пампасах где-нибудь в Аргентине, и никому не было бы дела, кто он такой, да откуда взялся. А в России беглые каторжники — люди популярные, государство о них никогда не забывает.

Винокуров узнал меня, зыркнул исподлобья, но промолчал. Даже голову отвернул. Я было сделал шаг навстречу, но потом передумал. Поделом ему, не жалею братоубийцу ни капли. Даже копеечку конвойному, чтобы купил несчастным поесть, оставлять не стану. Емеле и баланды тюремной достаточно.

К Зубатову со скрипом, но пропустили. Он смог выкроить буквально несколько минут между каким-то совещанием и раздачей люлей подчиненным. Впрочем, меня он встретил вполне приветливо, будто не выходил из кабинета только что жандармский ротмистр с лицом цвета спелого томата.

— Евгений Александрович, рад видеть! — министр внутренних дел встал и пошел мне навстречу, протягивая руку для приветствия. — Я уже и не чаял встретиться! Все только и говорят, что вы вернулись, а я вот — весь в делах, минуты свободной нет. Верите: чем выше пост, тем меньше свободы. И хочется вырваться, а нет никакой возможности.

— Верю, сам в похожей ситуации был. Лучше всего, когда подчиненных совсем нет — и отвечать ни за кого не приходится.

Мы уселись возле окна, Зубатов задернул шторы — жандармское управление смотрело дом в дом.

— Это вы сейчас до анархизма договоритесь, что и без начальства тоже хорошо, — шутливо погрозил мне пальцем Сергей Васильевич. — Но говорите, что вас привело ко мне. Дел и правда, невпроворот, мне скоро в Царское уезжать на доклад.

— Хотелось бы получить от вас помощь в виде толковых сотрудников. Для командировки их на Дальний Восток, сопровождать меня. Отставников у Гюйгенса брать — толку мало. Нужны лица официальные, с полномочиями.

Министр мгновенно посерьёзнел, заскучал.

— Значит, все-таки решились?

Я тяжело вздохнул:

— Да, приму предложение Сергея Александровича.

— Очень легко в этом деле погореть, — Зубатов нахмурился, задумался. — Вокруг порт-артурских дел такой клубок завязался. Шпионы, концессионеры и высшие чиновники, кого там только нет…

— Так дадите сотрудников?

— Сколько?

— Чем больше, тем лучше.

Он постучал перстнем по столу, раздумывая.

— Просьба из тех, что без последствий не обходятся, — наконец заметил он. — Как ни ответь, всё хуже будет.

— А кто обещал, что будет легко?

Зубатов вздохнул:

— Хорошо. Я подумаю. Вам телефонируют.

Я вышел, чувствуя спиной его взгляд. Уж не о том ли думает, что лучше бы мне с самого начала сказать «нет»?

Разговор с Макаровым состоялся уже на следующий день. Встретиться с адмиралом оказалось намного проще, чем с Зубатовым — Степан Осипович жил все в том же доме, где мы с ним пересеклись в самый первый раз шесть лет назад. И был он все также радушен, гостеприимен. Угостил меня вкусным ужином, рассказал о своих последних походах. К моему удивлению Макаров оказался в числе безобразовских «клиентов» — он несколько месяцев назад вложился крупной суммой в концессии на Ялу.

— Сам бог тогда велел защитить свои инвестиции, — развел руками я, расплескивая коньяк из рюмки. — Прошу прощения, увлекся.

— Да не будет никакой войны, — отмахнулся от меня адмирал. — Вашу позицию знаю, передавали. И теперь-то понимаю, с каким прицелом вы финансировали подводные суда… Умно!

— Могу рассчитывать на помощь флота с транспортировкой и базированием лодок?

Обсудили детали железнодорожных перевозок, затем назначение адмирала на порт-артурскую эскадру. Макаров не горел желанием ехать на Дальний Восток, жаловался на желудочные боли, открывшуюся язву. Эх, не дошли у меня руки до хеликобактера! Но препараты на основе висмута сделать не сложно, лечат они бактерию вполне себе неплохо, хотя, конечно, без испытаний советовать лекарство адмиралу было преждевременно. Я дал несколько рекомендаций по лечению, после чего немного нажал на Макарова. Приоткрыл тайну своих бесед с Великим князем, показал вырезки из газет с аналитикой по японским делам. Флот островной державы рос небывало быстрыми темпами, и спорить с выкладками было трудно. Степан Осипович и не стал. Повздыхал, посетовал, что придется отмечать Рождество и новый год в поезде, но в итоге дал согласие выехать в конце декабря. Заодно проследить за перевозкой подлодок.