Столичный доктор. Том VII (СИ) - Вязовский Алексей

Прилично!

— Давай. Только вместо трипл-сек добавь «Кюрасао» голубой.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Хоть что-то хорошее от меня останется — коктейли. Так и напишут потом в энциклопедиях: мол, знаменит множеством рецептов классических напитков, кроме того, вроде бы занимался медициной. Уверен, голубая «Маргарита» уже сегодня начнет свое победное шествие.

После аперитива я заказал говяжий стейк средней прожарки с отварным картофелем и салат из свежих овощей. Нет в меню? Вообще никаких проблем! Для членов клуба — любая прихоть выполнима. Даже простые блюда, более подходящие для небольшого кафе, приготовят на высшем уровне.

Какие люди! Владимир Борисович Фредерикс собственной персоной! Барон подошел поздороваться, да так и остался. С кем еще обсудить новости автомобилестроения? Вот мы и сыпали друг другу названия и технические характеристики. Про медицину ни слова сказано не было. Зачем? Люди отдыхать пришли.

Но так думали не все. Стоило мне отойти в уборную, как я столкнулся со смутно знакомым, чернявым персонажем, похожим на грустного клоуна. Впрочем, явно здесь не новичок: держится уверенно, одет с иголочки. Может, сталкивался с ним во время службы? Или это просто ложное воспоминание? Дорогу мы взаимно уступили, отвесив легкие поклоны. Однако на обратном пути незнакомец окликнул меня:

— Князь, извините за беспокойство. Позволите вас на минуту?

Не совсем по этикету, да ладно, обстановка неформальная, к тому же предполагает некоторое равенство положения находящихся здесь.

— Слушаю вас.

— Разрешите представиться, Александр Михайлович Безобразов, статс-секретарь.

Тут он дохнул в мою сторону, и я оценил стойкость этого человека. От меня такой выхлоп идет, если я уже в состоянии полного покоя нахожусь и мне можно делать операцию безо всякого наркоза. А этот не только на ногах стоит, но и говорит без запинки. Ну, разве что чуть скандирована речь, когда люди подшофе боятся возможного косноязычия.

— Рад знакомству, — поклонился я, выуживая из кармана визитку без чинов, с одним только титулом.

— Зачем вы ввязываетесь в эту авантюру, князь? — спросил Безобразов, не притрагиваясь к визитке. — Вы же умный человек! У вас больница… Сказка просто! Мечта! Что вам не сиделось в Швейцарии? Сергей Александрович… он же использует вас. Неужели вы не видите⁈ П-поверьте, я вам зла не желаю! Не советую мешать… очень серьезные люди в дело на Яле вошли!

Блин, такое ощущение, будто я пропустил начало разговора. Какое дело? Какая Яла? Очевидно, статс-секретарь думает, что я знаком с диспозицией, а потому базовые вещи мне известны. И правда, куда я лезу? Мне бы расклад — кто за, кто против, и почему.

— Благодарю за совет, Александр Михайлович, — спокойно ответил я единственное, что пришло в голову. — Обещаю тщательное обдумать ваши слова. Ночью спать не буду, клянусь!

Безобразов иронии не выкупил, поклонился и отвалил в курительную комнату. Я же вернулся к своему столу, погруженный в мысли. Похоже, подводные течения в Петербурге стали гораздо сильнее, чем мне казалось.

Вечер оказался насыщенным. Стоило закончить ужинать, как меня тут же взяли в оборот. Старые знакомые привели новых, руку жали, по плечу хлопали, улыбались, рассказывали свежие сплетни и самые смешные анекдоты. И такое впечатление, что про мое новое место службы уже все знают. Хотя я еще согласия не давал. Но как потом читать газеты, приговаривая каждый день: «Вот же дебилы!» и стараться пролистывать страницы со списками погибших? В Цусиме так вообще погибнет цвет русского флота. Чего потом удивляться, что матросы будут бунтовать в семнадцатом…

Да, у нас тут доброе патриархальное время, когда отдельная жизнь еще что-то значит. На первой странице будут публиковать совершенно открыто списки потерь. Ничего не засекретят. Эпоха миллионов убитых тайно и задешево еще не наступила.

В какой-то момент я осознал, что внимание и общение начали утомлять. Хорошего понемножку. Но как только я решил улизнуть, на горизонте вновь возник Владимир Борисович Фредерикс. Барон неназойливо взял меня под локоть и предложил пройти к нему в кабинет: «Попробуем замечательный цейлонский чай, только что из колоний. Такой вы не пробовали, уверен». Намёк я понял сразу. Хороший чай — то, от чего я никогда не отказываюсь.

Фредерикс, даже став министром, не утратил пост командора клуба, и дегустация происходила за закрытой дверью его уютного кабинета. Ну мебель красного дерева, так место такое, статусное, сосну не поймут. Обстановка если не спартанская, то близко к этому: книжный шкаф, бюро, конторка, штук пять стульев. Единственное украшение — пара гравюр на морские темы, и совсем небольшая картина Айвазовского. Автора я узнал по подписи, а не потому, что такой знаток.

— Располагайтесь, князь, — показал мне Фредерикс на стул. — Сейчас принесут приборы, почаевничаем.

— Барон, а у нас официальная беседа? — спросил я, садясь. — Час назад мы, помнится, общались намного проще.

— Уели, — виновато развёл руками Фредерикс. — Привычка. Иногда не задумываюсь, как обращаюсь к собеседнику.

В этот момент постучали в дверь, и лакей вошёл с подносом. Чашки, заварник, варенье, корзинка с печеньем — всё по высшему разряду.

— Ну вот и предлог, — улыбнулся я.

— Не понял, — поднял бровь Владимир Борисович, заливая чай.

— Анекдот есть. Учитель в гимназии спрашивает: «Дети, что такое предлог? Дайте пример». Второгодник отвечает: «Парочка ушла в лес собирать грибы». Учитель: «И где тут предлог?» — «Собирать грибы, конечно же!»

Барон рассмеялся, качая головой:

— Забавно. Надо запомнить. Да уж… Впрочем, я хотел поговорить о слухах, связанных с вашими переговорами с Сергеем Александровичем.

— Чтобы дважды не вставать, — перебил я. — Я ещё согласия не дал. И честно сказать, пока не уверен, будет ли оно. Говорю вам это, зная вашу порядочность.

— О вашем согласии мне бы стало известно первому, — кивнул он. — Берите чай, пока горячий. Его специально заварили для вас. Сорт действительно редкий. Кстати, я велю прислать вам несколько коробок домой.

Это он меня подкупает так?

— Благодарю. М-м-м… и правда, великолепный вкус. Но расскажите, барон, кто есть кто в этой ситуации? Чьи интересы пересекаются, а чьи расходятся?

Владимир Борисович отложил чашку и заговорил, глядя на Айвазовского:

— Всё просто… и сложно одновременно. Основной сторонник освоения Манчжурии и вытеснения японцев — Безобразов. Он сейчас в большом фаворе у государя. Через императрицу Марию Федоровну убедил двор, что на реке Ялу есть огромные залежи золота, и там можно основать что-то вроде Ост-Индийской компании. Государь даже вложил туда личные средства. На стороне Безобразова — Великий князь Александр Михайлович и… адмирал Алексеев. А против них — всё правительство. Ни одной копейки казённых денег. Всё на личных средствах и энтузиазме. Но воля императора на стороне Безобразова, — он поднял взгляд к потолку. — Потому как государь верит в успех предприятия. Он ему даже подарил личный фотопортрет с подписью.

Это конечно, посильнее Фауста Гете будет…

— То есть, если я приму предложение Сергея Александровича, то окажусь в оппозиции к самому императору?

— Всё не так однозначно, — барон тяжело вздохнул.

— А японцев ваш Безобразов взял в свою концессию?

— Он не мой! Я своих денег не дал. И вашу иронию, Евгений Александрович, я отлично понимаю.

— Будет война, — уверенно произнес я. — Ни одно золото на Ялу не стоит жизней русских солдат.

— И опять же полностью согласен.

Фредерикс вертелся, как уж на сковородке. И нашим и вашим — и всем нужен. Я отпил ещё немного ароматного чая. В голове всё сильнее стучала мысль: это болото затянет меня по самую макушку, если я сделаю хоть один неверный шаг.

Домой приехал несколько расстроенным. Вот пойдешь просто поужинать, потравить анекдоты, а тебе сгружают проблемы вселенского масштаба. Надо оно мне? Явно же сделают крайним, не иначе. Да, завидная жизнь у князя — но в такие моменты хочется тихо послать всё к чёрту. А с другой стороны, ну что я теряю? Новая опала? Вернусь в Швейцарию — как раз сотрудники бьются над препаратом от туберкулеза, включусь в работу…