Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Командир вытащил меч и, глядя на роящихся вокруг существ, проорал, показывая на гвизармы:

— Слишком ТЕСНО для этих хреновин!

Он был в панике, но я обернулся по сторонам. Вокруг образовалось небольшое свободное пространство. То тут, то там шли локальные схватки: кто-то добивал жуков, кого-то — ели жуки.

Раздался полный ужаса крик. Я повернул голову и увидел, как в один из домов, прямо под дверью, твари прорыли ход и лезут внутрь.

А потом вновь раздался грохот, а за ним — многоголосый писк, который, казалось, пронёсся прямо в головах у всех, кто был на площади. Кто-то из ополченцев, выронив оружие, схватился за уши.

Источник звука шёл с улицы. Снизу. Грохот, сопровождаемый нарастающим шелестом. Будто десятки тысяч маленьких ножек перебирали по мокрой земле.

Забыл про дыхание — хаос поглотил полностью. Я двигался на чистых инстинктах. Видел, как рядом Свен, рыча, отбивается от двух существ, размахивая топором. Видел, как какая-то тварь подбирается ко мне, и тут же, развернувшись, наносил удар в брюхо. Вертелся на месте, как волчок, не подпуская к себе ни одного жука, тут же уничтожая его.

Но этот шелест не давал покоя — становился всё ближе и громче.

В какой-то момент не выдержал. Повернулся туда, в сторону улицы.

И увидел то, чего боялся больше всего.

Чёрная живая тьма, которая выплёскивалась со спуска улицы и заползала на площадь.

Сотни, или тысячи.

Мы перебили множество, потеряли тоже многих. А сейчас увидели то, что осилить невозможно.

Дыхание сбилось. «Внутренний горн» пуст, там не осталось ни искры Ци.

И я почувствовал то, чего не хотел чувствовать всё это время.

Отчаяние.

И единственную, холодную, как лёд, мысль: «Мы проиграли».

Глава 17

Они ползли медленно, почти синхронно. Из низины холма, где начиналась главная улица, вытекала чёрная и живая река. Твари похожи на бронированных жуков-убийц, управляемых чьей-то волей.

Те мужики, кто закончил локальный бой, просто стояли и смотрели на тысячный рой с открытыми ртами, с оружием, бессильно опущенным к земле. Другие всё ещё отбивались от оставшихся на площади тварей. Когда рой приблизился на расстояние пятнадцати-двадцати метров, уцелевшие падальщики издали короткий писк и метнулись в сторону подкрепления, оставив ошеломлённых противников.

Мужчины, опираясь на древки гвизарм и копий, тяжело дышали. Лица, руки, одежда — всё забрызгано кровью и маслянистой жижей тварей.

Повисла мёртвая тишина.

Ни звука. Даже ветер, казалось, замер. Существа остановились, заполнив всю нижнюю часть площади. Вели себя до жути разумно — как легион натренированных мокриц. Лишь изредка то одна, то другая тварь демонстративно раскрывали пасть, шевеля внутри чем-то, похожим на чёрный и длинный язык, а затем с громким щелчком смыкала жвалы, будто проверяя боеготовность главного оружия.

Мы все — горстка уцелевших людей — смотрели на шевелящуюся волну смерти. Кажется, никто не дышал. Можно было услышать одну-единственную мысль, витавшую в воздухе: «Это конец. Это последние минуты моей жизней. Я сейчас умру». Мысль смешивалась с кружащимся снегом и тусклым светом луны.

И тут из-за спин чёрной армии разнёсся гортанный вой, похожий на боевую трубу, смешанный с треском и хрипом.

Твари как по команде откликнулись: начали в едином ритме смыкать и размыкать жвалы, извиваться и дёргаться всем телом, будто от звука впадали в экстаз.

Услышал шевеление в наших рядах. Краем глаза увидел, как несколько ополченцев, бросив оружие, побежали к дому старосты и начали с ужасом долбить в дверь.

— ОТКРОЙТЕ! ПУСТИТЕ НАС!

— СПАСИТЕ!

Но их крики были редкими и жалкими. Большинство просто стояли с ужасом на лицах и усталостью в глазах. Смотрели в лицо смерти, которая выползла из темноты.

«Как я здесь оказался?» — пронзила мозг паническая мысль. — «Как⁈ Этого просто не может быть… Всё не по-настоящему…»

Бредовые идеи заполнили разум, вытесняя всё — это было почти нереально. Нужно проснуться, я ведь не практик и не кузнец. Я — пожарный. Точно не умер под той балкой, не попал в это тело — просто затянувшийся кошмар. Как только проснусь, то просто улыбнусь, а потом расскажу кому-нибудь о безумном сне.

Но…

Дыхание, что рваными облачками вырывалось из лёгких, было таким реальным… А снег, что беззвучно падал на чёрные панцири роя, был таким холодным… и…

…прекрасным.

Не может быть — он прекрасен. Этот момент ужасен и прекрасен одновременно. Так вот как я встречу смерть — глядя на жуткое, и в то же время завораживающее зрелище.

— Кай…

Низкий голос плотника слева от меня вырвал из оцепенения. Бросил на него взгляд — мужик стоял в самом краю нашего ряда, возле дома алхимика, сжимая в руке чёрный от слизи топор. Нас разделяло с десяток мужчин.

Я кивнул и этого было достаточно. Свен не хотел сказать ничего больше, но показалось, что сказал главное одним словом. Что благодарен, что жизнь свела нас вместе, и я тоже был благодарен за это. Рыжий был настоящим мужиком, крепким товарищем — разглядел во мне главное, за фасадом юного тела.

Улыбнулся, сам не знаю, почему — криво, но искренне. Снова посмотрел на существ — те продолжали щёлкать жвалами. Черные тела тёрлись друг о друга, извиваясь. Сотни маленьких ножек цокали по грязной земле, создавая шуршащий звук.

Поднял гвизарму, направляя на них. На что тут рассчитывать? На красивую смерть, разве что. Но картинки… картинки того, как падальщики будут терзать моё тело… всё-таки наполняли первобытным ужасом.

Хотелось жить. Отчаянно хотел прожить ещё одну, полную приключений жизнь в этом теле. Чёрт его дери…

Судорожно вдохнул — так тело боролось с подступающим ужасом смерти.

Заставил себя дышать глубже и сильнее. Ци внутри не осталось, знал наверняка. Дышал, чтобы пропустить через себя страх, чтобы встретить смерть достойно, а не побежать назад в припадке паники, визжа, как перепуганный поросёнок.

Тело просило об этом, умоляло. «Беги! Ты можешь спастись!» — кричало оно.

«Бред. Чушь собачья,» — отвечал ему.

Дышать, Дима. Просто дышать.

И в какой-то момент стало спокойнее. Где-то в самой глубине опустошённого " горна" ощутил слабое тепло — не ярость огня, а ровное тепло остывающего очага. Снова, как тогда, в доме у Борга — страх отступил, уступив место концентрации. Просто этот момент, просто впереди — смерть. Безмолвная тьма.

Другие мужчины боялись гораздо больше. Слышал, как они шепчут молитвы духам, как стучат их зубы. Кто-то тихо, по-мужски, беззвучно