Новая Переменная - Канира

женщиной, которую я знал, но справится ли она одна? Поймут ли они, что случилось? Или решат, что я просто исчез, бросил их?

Ашина обещал защищать мою семью. Старик тоже не даст их в обиду. Тобирама, Хаширама, Итама — все они будут рядом. Мито не останется одна. Но это не облегчало боль от разлуки.

Я сжал кулак левой руки, чувствуя, как чакра послушно отзывается на мой зов. Клинок Тоцука всё ещё был со мной, Зецу всё ещё был заперт. Мудрец не смог забрать его. Это что-то да значило. Может быть, моя миссия в том мире была выполнена? Может быть, я изменил достаточно, чтобы история пошла по другому пути?

Но тогда зачем меня перенесло сюда? Случайность? Или в этом тоже был смысл?

Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Мне нужна была информация. И первым шагом было найти место, где я мог бы переночевать и подумать.

Я спустился со ступенек больницы и пошёл по улице, стараясь не привлекать внимания. Город был огромным, шумным, полным жизни. Небоскрёбы тянулись к небу, на улицах толпились люди, машины ползли в пробках. Вывески на китайском и английском языках предлагали всё — от еды до электроники.

Китайский. Я не говорил на нём. В первой жизни я выучил английский для работы, в мире шиноби говорил на японском с рождение. Но китайский был вне моей компетенции. Это могло стать проблемой.

Бродя по улицам, я наткнулся на район, который выглядел менее респектабельным, чем окрестности больницы. Здесь были дешёвые забегаловки, маленькие магазинчики, общежития для рабочих. Именно то, что мне было нужно.

У одного из магазинов я остановился, увидев в витрине телевизор, показывающий новости. Диктор что-то говорил по-китайски, но внизу шла бегущая строка на английском. Я поймал несколько слов: «…землетрясение в Индонезии… жертвы… помощь…»

Землетрясение. Индонезия. Январь 2006. Что-то в этом было знакомое, но я не мог вспомнить, что именно. Моя память о событиях начала двадцать первого века была фрагментарной. Слишком давно это было.

— Эй, парень, ты в порядке?

Я обернулся. Рядом стоял пожилой мужчина в потрёпанной куртке, смотрел на меня с беспокойством. Говорил он на ломаном английском.

— Да, спасибо, — ответил я. — Просто смотрел новости.

— Выглядишь плохо, — мужчина покачал головой. — Рука сломана, лицо бледное. Нужна помощь?

Его забота была неожиданной, но в этом мире ещё оставались добрые люди. Или он просто хотел что-то продать.

— Я ищу дешёвое место, где можно переночевать, — честно признался я. — Знаете такое?

Мужчина почесал подбородок, было видно, что тот всё же хотел продать мне что-то, но доброта оказалась больше. Подумав тот взмахнул рукой.

— Два квартала отсюда, направо. Старое общежитие. Там не спрашивают документы, если платишь наличными. Сто долларов за ночь.

Сто долларов, которых у меня не было. Но это была информация, которую я мог использовать.

— Спасибо.

Мужчина кивнул и ушёл по своим делам, оставив меня одного. Я посмотрел в направлении, которое он указал. Общежитие без проверки документов. Идеально. Но сперва мне нужны были деньги.

В мире шиноби я мог бы продать технику, свиток, печать. Здесь же мои навыки были практически бесполезны для легального заработка. Но кунай в кармане напомнил мне, что я всё ещё шиноби. А шиноби находят способы выживать.

Я нашёл тихий переулок между двумя зданиями и убедился, что никого нет поблизости. Достав кунай и свиток, я активировал её небольшим количеством чакры. Печать развернулась, и из неё появилось несколько предметов: запасной кунай, моток тонкой проволоки, несколько сюрикенов, солдатская таблетка для восстановления чакры и маленький мешочек.

Открыв мешочек, я обнаружил внутри то, на что надеялся — золотые монеты. Это была валюта мира шиноби, довольно бесполезная здесь, но золото есть золото. Оно имело ценность в любом мире. В мешочке было пять монет, каждая размером примерно с большой палец. Этого должно было хватить.

Мне нужен был ювелир или скупщик золота. Я вернул остальные предметы в печать хранения, оставив только одну монету, и спрятал печать обратно в карман. Кунаи я тоже спрятал — носить оружие открыто в современном городе было плохой идеей.

Поиск ювелирного магазина занял ещё полчаса. Мне повезло наткнуться на маленькую лавочку в торговом квартале. Над дверью висела вывеска с китайскими иероглифами и английским словом «Gold».

Войдя внутрь, я обнаружил тесное помещение, заваленное витринами с украшениями. За прилавком сидел мужчина средних лет в очках, изучающий что-то под увеличительным стеклом.

— Добрый день, — поздоровался я по-английски. — Вы покупаете золото?

Мужчина поднял глаза, оценивающе посмотрел на меня — грязная одежда, загипсованная рука, бледное лицо — и нахмурился.

— Покупаю, — ответил он с сильным акцентом. — Но только легальное. Если украл, иди в другое место.

— Это семейная вещь, — я достал монету и положил на прилавок. — Мне нужны деньги.

Ювелир взял монету, покрутил в пальцах, поднёс к лампе. Потом достал какие-то инструменты и начал проверять подлинность. Процесс занял несколько минут, за которые я успел рассмотреть магазин. Камеры безопасности в углах, железная решётка на двери — стандартные меры предосторожности при случае смогу всё это пройти.

— Интересная работа, — наконец произнёс ювелир. — Старая, очень старая. Китайская? Нет, японская, возможно. Чистое золото, высокая проба. Где взял?

— Наследство от деда.

— Дед был богатым человеком. — Ювелир положил монету на весы. — Сорок граммов. Чистое золото. Могу дать… семьсот долларов США.

Я не знал, честная ли это цена, но у меня не было времени торговаться или искать другого покупателя.

— Договорились.

Ювелир исчез в задней комнате и вернулся с пачкой купюр. Пересчитал их передо мной — семь сотен долларовых банкнот — и протянул через прилавок.

— Если есть ещё, приходи, — сказал он. — Я честный покупатель.

Я кивнул, взял деньги и вышел из магазина. Семьсот долларов. Этого должно хватить на ближайшее время — жильё, еду, одежду. У меня оставалось ещё четыре монеты, так что финансовые проблемы были временно решены.

Теперь жильё. Я вернулся в тот район, где разговаривал с пожилым мужчиной, и нашёл общежитие, о котором он говорил. Здание было старым, облупившаяся краска на стенах, ржавая пожарная лестница снаружи. Но оно было дешёвым и анонимным.

Внутри, за стойкой регистрации дремала полная женщина. Я постучал по столешнице, и она открыла глаза, недовольно посмотрев на меня.

— Нужна комната, — сказал я. — На неделю.

— Семьдесят долларов, — ответила она монотонно. — Наперёд. Без возврата.

Я отсчитал деньги и положил на стойку. Женщина проснулась окончательно, увидев наличные, пересчитала их и сунула в ящик. Потом достала ключ с деревянной биркой, на которой было выцарапано число 407.