Новая Переменная - Канира

вы хотите взамен? — Я придерживался уважительного тона, потому что чувствовал, что в таком состояние как сейчас, не был противником. Особенно такому странному человеку. Вокруг него…был какой-то флёр энергии, которую я еле видел обычными глазами.

— Работу. — Фушигуро скрестил руки на груди. — Задание. Ты поможешь мне с одним делом, и возможно мы будем квиты. Долг будет погашен.

— Какое дело?

— Узнаешь, когда придёт время. — Он повернулся к двери. — А пока восстанавливайся. У тебя есть неделя после того как тебя выпишут, не хочу больше тратят на тебя деньги раз ты очнулся. Потом я найду тебя и приду за тобой, и мы обсудим детали.

— А если я откажусь?

Фушигуро остановился у двери и обернулся. Улыбка исчезла с его лица, и то, что осталось, было холодным и жёстким.

— Тогда я заберу триста тысяч из твоей шкуры. Буквально. — Он похлопал по чему-то под курткой, и по звуку я различил очертания рукояти меча или ножа. — Видишь ли, у меня есть связи с людьми, которые платят хорошие деньги за органы. Здоровая печень, почки, сердце… Ты молодой, крепкий, несмотря на травмы. Из тебя можно выжать гораздо больше, чем триста тысяч.

Угроза была произнесена спокойно, почти буднично, как будто он обсуждал погоду. И именно эта обыденность делала её ещё более пугающей. Этот человек не блефовал. Он действительно мог и сделал бы это, если бы посчитал нужным.

— Понял, — спокойно ответил тому. — Одно задание. Неделя на восстановление.

— Вот и умница. — Усмешка вернулась на лицо Фушигуро. — Кстати, мне нужно как-то тебя называть. Имя помнишь или тоже забыл?

Я на секунду задумался. Использовать имя Оками было рискованно, но полностью выдуманное имя могло создать проблемы в будущем, если мне придётся восстанавливать документы.

— Оками, — сказал я своё имя. — Меня зовут Оками.

— Оками. — Фушигуро прокатал имя на языке. — Хорошо. Меня зови Тодзи. Мистер Фушигуро — это слишком официально для людей, которые собираются работать вместе.

С этими словами он вышел из палаты, оставив дверь приоткрытой. Через несколько минут вернулся доктор Чен с бумагами, его лицо было озабоченным.

— Мистер… Оками, — начал он неуверенно, — я должен предупредить вас, что выписываться так рано очень рискованно. Ваши кости ещё не срослись должным образом, раны могут воспалиться…

— Я понимаю риски, доктор, — перебил я его. — Но у меня нет выбора.

И это была правда. Тодзи Фушигуро точно не был человеком, который принимал отказы. Я видел таких людей раньше — и даже в зеркале, хладнокровных убийц, для которых человеческая жизнь была всего лишь товаром. Он спас меня не из доброты, а потому что увидел потенциальную выгоду. И теперь я был в его долгу.

Следующие несколько часов прошли в оформлении бумаг. Доктор Чен настоял на том, чтобы я подписал отказ от ответственности больницы за любые осложнения после ранней выписки. Мне дали пакет с медикаментами — обезболивающие, антибиотики, что-то для заживления ран. Также доктор подробно объяснил, как ухаживать за гипсом, когда снимать повязки, к каким симптомам нужно быть внимательным.

Я слушал вполуха, зная, что моя естественная регенерация с техникой Божественный Регенерацией справится с этим гораздо быстрее, чем ожидает современная медицина. Но кивал и делал вид, что запоминаю все инструкции.

Когда медсестра принесла одежду, в которой меня доставили в больницу, я обнаружил, что это были простые чёрные брюки и тёмно-серая рубашка. Обе вещи были порваны и испачканы, но выбора не было. Переодевание с загипсованной рукой и больными рёбрами было испытанием, но я справился, не попросив помощи. Слабость показывать было нельзя, особенно сейчас.

В кармане брюк я нашёл ещё один кунай — Тодзи, видимо, вернул только один, оставив второй себе. Также там был свиток с небольшой печатью, которую я всегда носил на случай экстренной ситуации. Печать хранения с базовым набором инструментов шиноби. Тодзи либо не понял, что это такое, либо не счёл нужным забирать. Хорошо. Это означало, что я не был полностью беззащитен.

Когда я был готов к выписке, доктор Чен в последний раз проверил мои показатели и с явной неохотой разрешил мне уйти.

— Пожалуйста, будьте осторожны, — сказал он на прощание. — И если почувствуете ухудшение состояния — немедленно возвращайтесь. Или обратитесь в ближайшую больницу.

— Обязательно, доктор. Спасибо за всё.

Выйдя из палаты, я медленно пошёл по коридору к лифтам. Каждый шаг отдавался болью в рёбрах, но я держался прямо. Вокруг сновали медсестры, врачи, посетители. Обычная больничная суета. Никто не обращал на меня внимания — ещё один пациент, выписывающийся из больницы.

В лифте я оперся спиной о стену и позволил себе на секунду закрыть глаза. Усталость накатывала волнами, несмотря на неделю, проведённую без сознания. Тело требовало отдыха, времени на восстановление. Но времени не было. У меня была неделя, прежде чем Тодзи придёт за долгом.

Лифт открылся на первом этаже, и я вышел в просторный холл. Через большие стеклянные двери был виден город — Гонконг, январь… какого года? Мне нужно было узнать это как можно скорее. Подойдя к информационной стойке, я увидел газету, лежащую на столе. Заголовок гласил что-то о местной политике, но меня интересовала дата в углу.

17 января 2006 года.

Две тысячи шестой. Это была точно не мир моей первый жизни — там я умер во второй половине этого века, и к этому времени я ещё даже не родился. Это был другой мир, другая временная линия. Но современная. С технологиями, электричеством, интернетом, мобильными телефонами. Всем, чего не было в мире шиноби.

Мир, в котором существовала «проклятая энергия», как назвал её Тодзи.

Выйдя из больницы, я остановился на ступеньках, давая глазам привыкнуть к яркому дневному свету. Город шумел вокруг — машины, люди, звуки, запахи. Всё было таким знакомым и в то же время чужим. Я прожил в мире шиноби тридцать лет плюс минус, и современность казалась теперь странной, почти сюрреалистичной.

Куда мне идти? У меня не было денег, не было документов, не было крыши над головой. Я был нелегалом в этом мире, человеком без прошлого. Амнезия, которой я прикрывался в больнице, была отличным оправданием, но она не решала практических проблем, которые стояли.

Мне нужно было найти убежище, понять правила этого мира, узнать больше о проклятой энергии и о людях, подобных Тодзи. И самое главное — мне нужно было понять, есть ли способ вернуться. Вернуться к Мито. К Акаши. К клану.

Сердце сжалось при мысли о сыне. Ему было всего три года. Он был таким маленьким, таким беззащитным. Мито была сильной, сильнейшей