Через океан на «Морской черепахе» (СИ) - Войтенко Алекс

Я в общем-то не особенно стремился к этому, но Ева, заглянувшая в хижину, сказала, что скорее всего роженица обречена на гибель, из-за огромного живота и того, что ребенок, находится в неправильном положении. Ну и намекнула на то, что если я действительно могу помочь, то это очень укрепит наше положение не только здесь, но и в дальнейшем. Да и если я отвернусь, то люди вполне могут подумать о том, что в чем-то не угодили мне, тем более, что Тупа — известный целитель. Одним словом, пришлось принять участие в этом действе. С другой стороны, любой опыт полезен, поэтому, включив свой дар, я тут же отправился на помощь роженице.

Увиденное поразило меня едва я только оказался в хижине. Роженица не лежала на спине, а стояла на коленях и согнутых в локтях руках, прямо на утоптанной земле хижины. Вокруг нее вились как минимум четыре дородные женщины, вразнобой советуя, что нужно делать, чтобы наконец разродиться. Причем, похоже советы, сильно отличались друг от друга, из-за чего, роженица, просто не знала, кого из них слушать, и в итоге путалась, пытаясь и тужиться, и надувать живот, и задерживать дыхание. В общем стараясь угодить всем сразу, но делая только хуже самой себе.

Первым делом, приказал своей подруге, переводить все, что я буду говорить, и требовать исполнения. Впрочем, стоило мне подать голос, как тетки тут же выстроились в ряд, и смолкли, видимо ожидая, божественного откровения, из моих уст. Я же, честно говоря, участвовал в этом впервые, поэтому, решил действовать так, как обычно делают это в будущем, поэтому сразу же сорвав с какого-то небольшого возвышения относительно чистую циновку, бросил ее на пол. Ни о каких столах не было и речи, поэтому пришлось проделывать все это прямо на земле.

Вторым шагом, приказал уложить роженицу на циновку, причем именно уложить на спину, а не поставить на кости, как это происходило до сих пор. После чего, поставил возле нее двух теток, которых заставил держать ее ноги в приподнятом положении. Еще одну тетку поставил напротив промежности, а сам, встав на колени, устроился рядом с ее животом. Последний был просто огромен, и виною тому, было то, что женщина носила в себе тройню, о чем я сразу же уведомил Еву. После того, как она перевела мои слова, глаза окружающих нас повитух, чуть было не выпали из своих орбит. Я же, задействовав свой дар на максимум, постарался развернуть, одного из детей, и направил его на выход. Ева перевела роженице мой приказ о том, чтобы та тужилась, и вроде бы все начало получаться. Вскоре, появилось темечко, выходящего ребенка, и женщина стоящая между ног роженицы, приняла родившегося мальчугана на руки.

— Дай ему имя! — Шепнула мне на ухо Ева.

— Разве это не воля матери? — Удивленно переспросил я.

— Нет. Имя дает жрец. Твой жрец. От твоего имени. Но сейчас здесь находишься ты сам. Представляешь, какой почет будет оказан детям этой женщины, имя которым, дал сам Тупа?

Я на мгновение задумался, из всех пришедших на ум имен вспоминались только два, услышанных недавно в одной из легенд. Поэтому взглянув на малыша, я произнес.

— Нарекаю его именем — Нагибата!

Ева перевела мои слова. Такого ора, я еще не слышал, казалось вся деревня возрадовалась рождению мальчика, и имени, которое ему было даровано.

Следующей была девочка, которую я назвал — Потира, вспомнив имя из той же легенды. А вот для третьего ребенка, имени в моей памяти не нашлось. Хотел было назвать девочку Евой, но оказалось, что божественные имена под запретом, якобы потому, что боги ревнивы, и на девочку падут все несчастья, какие только возможны. Причем наказывать будут не девочку, а ее имя, как бы мстя богу, за какие-то прегрешения. И хотя, все это будет делаться руками людей, но будет считаться, что это месть богов.

— Я не знаю больше местных имен? — шепнул я на ухо Еве.

— Дай любое.

— Пусть будет Лилия. — Воскликнул я, решив, раз уж дал одной девочке цветочное имя, пусть и вторая наслаждается таким же. И это тоже было воспринято радостными воплями.

Закончив с родами, я слегка укрепил тело роженицы, которой ну никак не лежалось на месте, и она все пыталась вскочить. И только после этого, поднявшись, вышел из хижины, где мне тут же поднесли ковшик с водой, и я вымыл руки.

Естественно ни о каком отъезде, именно сейчас, не могло быть и речи. Молодая мамаша, вовсю хлопотала, над новорожденными детьми, а нас опять усадили «за стол». Хотя это скорее можно было назвать достарханом, как в Узбекистане, ни о каких столах здесь пока не задумывались. Как оказалось — Лилия, или в местном произношении Лелия, весьма почитаемый цветок. Более того, по словам Евы он считается национальным достоянием Бразилии. Правда Бразилии еще нет, и неизвестно, когда появится, но имя было воспринято, как весьма достойное. Да и данное из уст «бога» за которого принимали меня, возводило детей, носящих эти имена на такую высоту, что что ставило их на один уровень с вождями племени. Впрочем, учитывая, что роженица и была дочерью вождя все, были более чем довольны.

(Лелия — национальный цветок Бразилии)

Отправиться дальше, удалось только на следующий день. Наш плот до такой степени завалили дарами, что у меня возникли опасения, выдержит ли он такую нагрузку. Впрочем, отплыв достаточно далеко от поселка, большая часть даров, отправилась за борт. Мы же двигались дальше вдоль побережья Южной Америки, рассчитывая вскоре добраться до островов, расположенных по периметру Карибского моря, и добраться до берегов Северной Америки.

Глава 9

Дальнейший путь мог бы показаться практически беззаботным. Практически в каждом селении нас встречали с распростертыми объятиями, и если вначале, мы еще как-то отзывались, на все эти приветствия, и приглашения, то с каждым днем, все больше понимали, что так мы будем плестись не один год, и куда в итоге попадем неизвестно. С одной стороны, разумеется приятно чувствовать себя богом, и принимать уважение оказываемые ему, в нашем лице, но с другой, это накладывает определенные обязательства, и однажды, придется делать выбор. И это пугает больше всего. Еще больше волнует то, что однажды, какой-нибудь умник, вдруг подумает: — «Что это за боги, которые не знают языка народа, который они же по преданию и сотворили?». И вот тогда будет нам некогда. Поэтому зайдя еще в пару селений, решил, немного отдалиться от берега, и уйти в открытое море, чтобы не мозолить глаза местному населению. Да и самим нужно было отдохнуть и решить, что делать дальше. Тем более, что по деревням, поползли слухи о пришествии и каких-то других богов, не входящих в привычный пантеон. И это вызывало немалые опасения, тем более, что люди не понимали, что происходит. Как впрочем не понимали и мы с Евой и потому приходилось выкручиваться.

И после очередного посещения, на этот раз деревушки, которая будущем грозится перерасти в столицу Гайаны Джорджтаун, взяли курс на восток, и углубились в Атлантику настолько, что берега Нового Света, оказались еле заметны невооруженному взгляду. Впрочем, погоды стояли вполне приемлемые, легкий ветерок дул в правильном направлении, подталкивая наше судно на север, плюс к этим усилиям, выяснилось еще и то, что мы, отойдя достаточно далеко от берега, оказались в русле Гвианского течения, которое шло в нужном нам направлении, и в итоге, наш плот довольно быстро поплыл на север.

И вот тут-то выяснился один очень неприятный факт. Оказалось, что на данный момент, у нас на плоту почти не осталось пресной воды. Точнее сказать из всех имеющихся запасов имелось только около сотни литров, уже изрядно испортившейся воды, плещущейся в одном из топливных баков. Что-то готовить на ней, еще как-то получалось, а вот употреблять, как есть уже было несколько противно. Если не сказать большего. В одно из последних посещений местных деревень, я было задумался о том, что нужно пополнить изрядно истощившиеся запасы, но из предложенного имелась только довольно мутная река. Местные аборигены, разумеется прекрасно обходились ею, но мне почему-то не хотелось использовать воду из этой реки, в качестве запасов на переход. После, замотавшись празднованием явления Тупа и Йеба Белу, и восхвалениями в нашу честь, все это как-то вылетело из головы, и в итоге, вспомнилось только в тот момент, когда полоска земли, едва угадывалась на горизонте.