Глашатай бога войны - Тансар Любимов

Договорившись, что камнерез пошлёт кого-нибудь в замок, если найдёт нужный камень или того, у кого он есть, Ицкоатль отошёл от прилавка. Ему пора было в замок, заниматься со своими людьми.

Несколько пробных поединков показали Обсидиановому Змею, что с боевыми навыками у его людей неважно. Младшие сыновья ушли с бароном Андрисом, разбойников он убил сам. Оставшиеся махали выданным маршалом оружием как попало, и оставалось только дивиться их удаче — только благодаря ей они могли дожить до этого дня. Из луков, правда, стреляли отменно — но ему было нужно другое.

— Ну что, — начал он, когда его люди собрались вокруг, послушать, что им скажет их командир. — Учиться вам придётся много. Но вот что вам надо запомнить: я не буду учить вас убивать. Для убийства хватит и лука. Я буду учить вас брать в плен.

— Зачем? — прозвучало сразу с нескольких сторон.

— Затем, что нет доблести и чести в том, чтобы убить врага, — ответил Ицкоатль. — Честь и доблесть в том, чтобы взять живым, и чем меньше пострадает враг, тем больше доблести и чести в такой победе.

Люди переглядывались, и на лицах у них отчётливо читалось: "Чудит господин".

— Кроме того, — продолжал Ицкоатль, — живой враг может стать другом. Он может примкнуть к нам и сделать нас сильнее.

На лицах проступили признаки понимания.

— Мёртвого врага нельзя допросить, — Обсидиановый Змей слегка улыбнулся, от его улыбки люди начали ёжиться. — Никогда не знаешь, кому и что может быть известно, пока не расспросишь его.

Это им было понятно, но главную причину Ицкоатль не стал озвучивать. Мёртвого врага нельзя принести в жертву богам. Только живого и по возможности не слишком израненного. Но до этого было ещё далеко.

— Разделитесь на пары, — распорядился он, указывая на ближайшего будущего воина. — Ты — со мной. Смотрите и повторяйте, что я буду делать…

Два часа пролетели незаметно, если не считать усталости, на которую начали жаловаться люди. На них сказывались ещё не зажившие раны, и хотя Обсидиановый Змей старался избегать слишком большой нагрузки, у некоторых повязки окрасились свежей кровью. Пора было заканчивать.

Ицкоатль был доволен своим новым телом — оно было сильным и выносливым, хотя несколько дней беспамятства и сказались на нём. Уступив пустырь маршалу и замковым солдатам, Обсидиановый Змей узнал, что его желает видеть барон, и отправился на зов.

Барон Балас ожидал своего наёмника в кабинете. Резное дерево мебели, потемневшей от времени и свечной копоти, живо напомнило Ицкоатлю каменную резьбу его родины, но, увы, не несло в себе никакого скрытого смысла. Это было просто украшение, в котором прихотливый ум мастера не зашифровал никаких тайных знаний.

— Вы звали меня, ваша милость, — остановившись на пороге, Обсидиановый Змей наклонил голову в лёгком полупоклоне.

— Звал, — барон Балас указал на свободное кресло. — Садись.

Ицкоатль не заставил себя упрашивать. В конце концов, он сидел в присутствии бога войны, что ему какой-то человек, не соблюдающий законов?

— Занимался со своими людьми? Как они? — спросил барон.

— Их придётся многому учить, — честно ответил Обсидиановый Змей. — Это в основном крестьяне, им вилы привычнее меча. Но они сметливы и быстро учатся. У вашей милости есть для меня задание?

Барон покачал головой.

— Пока нет. Твои люди изранены, им нужно залечить свои раны, а в одиночку ты ничего не сделаешь. Я звал тебя для другого.

— Я слушаю, ваша милость.

— Вчера ты говорил о том, что хочешь получить болотистую долину, с которой нечего взять. Зачем она тебе нужна?

— Она не нужна вашей милости, — Ицкоатль позволил себе лёгкую улыбку. — Я безземельный младший сын. Даже клочок болота в собственности придаст мне веса, и не нанесёт при этом ущерба вашей милости.

Барон приподнял брови.

— Ты умён. А твой отец слеп. Но это не мои проблемы… Итак, если ты не передумал, то вот наш договор, — он протянул Ицкоатлю лист желтоватой волокнистой бумаги. — Прочитай и подпиши, если тебя всё устраивает.

Обсидиановый Змей взял лист в руки, провёл по нему пальцами. Совсем не похоже на аматль, бумагу его народа… Он внимательно прочитал текст, про себя радуясь. что Саркана обучили грамоте. Без этого ему пришлось бы трудно — письменность в этом мире слишком отличалась от письменности мешикатль. Договор между бароном Баласом Ботондом и Сарканом Джеллертом предусматривал передачу долины реки Алгеи и Топозера с прилегающими болотами в вечное пользование последнему и его потомству в обмен на предоставление воинских и прочих услуг.

— Что ваша милость имеет в виду под прочими услугами? — уточнил Ицкоатль.

— Мне донесли, что твои люди обсуждали вчерашний бой, — ответил барон. — Якобы ты в одиночку справился с дюжиной врагов. Если ты действительно настолько хорош и окажешься хорош также в обучении воинским умениям — я доверю тебе учить моих людей. Мне нужны такие бойцы.

— Тогда это необходимо вписать в договор, — Ицкоатль вернул бумагу барону Баласу. — Я не могу подписать то, что можно истолковать, как угодно.

Барон снова приподнял брови, но не стал возражать. Он аккуратно соскоблил острым кончиком ножа спорное место и внёс поправку в документ.

Только после этого Ицкоатль поставил свою подпись.

— Я передам этот договор королевским писцам, — сказал барон, ставя собственную подпись, — чтобы они переписали его на пергамент. Когда переписанный договор вернётся ко мне, мы оба снова его подпишем, и я скреплю его своей печатью под печатью короля. Тогда он будет считаться вступившим в силу, и ты станешь хозяином этих болот. Теперь можешь заняться своими делами.

— Есть ли в замке библиотека? — спросил Ицкоатль, поднимаясь из кресла.

— Разумеется, — барон с некоторым удивлением посмотрел на него.

— Позволит ли ваша милость посещать её и читать ваши книги?

Удивление стало заметнее.

— Почему бы и нет? — решил наконец барон. — Я распоряжусь. Ступай.

Глава 7

В библиотеке Ицкоатля больше всего интересовало то, чем никогда не увлекался Саркан. Младшему сыну незачем было вникать в тонкости политических отношений и географии. Обсидиановый Змей же так погрузился в изучение карт и историю взаимоотношений государств, что едва не пропустил ужин.

Вечером его уже вряд ли допустили бы в покои барона, и он решил заняться другим неотложным делом: получить немного денег. У барона их просить было бесполезно, раньше выплаты жалованья не допросишься. Грабежом заниматься было противно самой природе Ицкоатля.

А вот поискать грабителей и облегчить их карманы — почему бы и нет?

Укрытый сумерками город утратил краски и приглушил звуки. Ицкоатль шёл по вечерним улицам, поглядывая