Клинковых деревьев край - Артемис Мантикор

Последний бой, да? В прошлом я потерял всех двойников, и у меня нет времени, чтобы восстановить их до входа внутрь. Но зато я знаю, кто мне поможет это решить.

По моей просьбе, были собраны тряпки, части экипировки и просто разные предметы близкого к индиго цвета, и я сделал из них себе уединённое место для переговоров.

— Мию нарэ, Мора. Время пришло.

— Мию нари, Лииндарк, — печально улыбнулась воплощённая река. — Прости, что была так бесполезна в прошлый раз.

— Это не твоя вина. Но в этот раз Арахна не сможет подавить твою волю.

— Рада это слышать, — на лице девушки мелькнула тень улыбки.

— Мне нужна твоя сила быстрого восстановления способностей, — перешёл я к главному.

Мора пристально посмотрела на меня и потянулась рукой. Но на пол пути её рука вдруг замерла, поднялась выше девушка взъерошила мои волосы.

— Спасибо за всё, Лииндарк, — ответила она и быстро поцеловала меня в лоб, будто благословляя.

— Ты говоришь так, будто прощаешься.

— Если ты погибнешь, вместе с тобой погибну и я, друг Лиин, — ответила она.

— Я не проиграю, Мора, — твёрдо ответил я, стараясь убедить в этом в первую очередь себя. — Это лишь первая ступень на моём пути.

Все заканчивали подготовку к финальному бою, на сколько это было возможно. Сион и Рин сделали всё, чтобы в бой все шли с полным запасом хп, разве что проклятия, похищающих лица у некоторых исцелить они не могли. Если они выживут, их изменит звериное имя.

Немногочисленные бафферы накладывали обкаст, воины чистили и натачивали оружие, а хитрая Змейка активно искала разгадку входа внутрь. Первое время ей пытался помочь Сайрис, а увидев это, и Грейси как-то незаметно занялся тем же. Поразительно, насколько эта девушка умеет заморочить голову.

А вот кошачий посланник был полностью равнодушен к поискам способа открыть врата в сердце храма, и вскоре я узнал, почему.

Сейчас он варил в зависших в воздухе шарах кипящей воды зелья, которые по мере готовности раздавал всем желающим. По его словам, оно могло как на время остановить врага, так и успокоить разум в случае распития.

Вера…

Зародившиеся недавно мысли не давали покоя. Казалось, ещё немного, и я пойму нечто важное. Но нужная мысль едва вырисовывалась и снова исчезала, не позволяя себя ухватить.

Пророчество Арахны по словам обоих братьев-лисов исполнилось не потому, что она великий оракул. А потому, что она заставила других в него поверить. Равно как и Алькор был силён настолько, насколько были сильны его регалии, полученные за счёт веры в них окружающих.

Если добавить к этому рассказы Сайриса и Рин об их путешествии в Доминион, и ещё раз вспомнить разговор с Харо Пустынным…

Поразившая меня догадка заставила сердце биться чаще. Захотелось поделиться этим хоть с кем-то, но для этого пришлось бы пересказывать слишком многое.

— Кот… что ты думаешь о нашем мире? — спросил я у посланника, собираясь с мыслями. — Зачем лично ты здесь?

Сион тяжело вздохнул и ответил после небольшой паузы.

— Одна очень дорогая мне девушка назвала этот мир раем. Если она так считает, значит это действительно так.

Ещё один кусочек пазла в мою картину.

— Рай? — переспросил я, — с монстрами и неназываемым богом?

— Всё познаётся в сравнении, Лииндарк. Я почти не помню прошлую жизнь в другом мире. Поэтому у меня есть только одна реальность. Та, в которой я живу сейчас. Поэтому я склонен верить тем, кому есть с чем сравнивать. Да и миром-темницей хорошее место не назовут, верно?

— Может, ты и прав… Спасибо за ответ, — кивнул я больше собственным мыслям. — Если всё закончится хорошо, буду рад однажды познакомиться с той, кто считает райским местом Подземье.

— Конечно, буду рад рассказу об этом мире от его жителя. — ответил посланник со тёплой улыбкой. Наверное, впервые на моей памяти в нём мелькнуло столько тепла.

Один придёт, чтобы вернуть утраченную любовь — здесь говорилось о вороне. Один придёт, но будет любить лишь себя. Это змея. И ещё один — сделает любовь своим богом. Конечно же, здесь речь шла о коте.

Пророчества сбываются лишь потому, что в них верят. Но верить можно по-разному…

— Сион… — начал я, заранее уверяя себя в том, что посланник всё равно меня не поймёт.

Да и кто я такой, чтобы делать подобные выводы после пяти великих империй древних, которые за тысячи лет не смогли найти способ уничтожить неназываемую тварь? Но тем не менее, я продолжил:

— Скорее всего я не прав. До меня многие положили жизнь на решение этой задачи. Но кажется, я знаю, как можно действительно навредить бездушному богу.

— И как же? — с усмешкой спросил посланник.

— Пока что это только догадка, но… тебе стоит написать историю о своём пути. Историю, что будет жить и без нас, рассказывая сам знаешь о ком. Нам обоим стоит.

Не знаю, насколько он меня понял, но как минимум, задумался. Кошачий посланник обернулся к широким белым вратам, ведущим к сердцу храма бога-чудовища. Я проследил за его взглядом и заметил вырезанную картину, напоминавшую по сюжету найденные нами фрески.

Великая Погибель, и её старшие дочери, Тишина и Покой. Жаль, с нами больше нет Риши, который бы прочитал письмена. Но догадаться о сути можно было и так — скорбящая мать тянулась руками к двум изуродованным дочерям, у одной из которых были завязаны глаза, а другая зажимала ладонями уши.

— Чего же она добивается…? — едва слышно шепнул кот, тоже изучая ворота.

— Ты ошибаешься с самого начала, предполагая, что зло мыслит так же, как ты, — сразу ответил я на неожиданную фразу, поскольку подумал ровно о том же.

— А ты знаешь, как мыслит богиня-чудовище? — с удивлением спросил кот?

— Все мы схожи в главном, — присоединился к нам Сайрис. — Попаданцы в телах гномов, орков и эльфов или родившиеся в Мельхиоре зверушки. Всеми движет жажда любви, славы, богатства. Но мышление бездушного бога не имеет с этим ничего общего. Чтобы понять её, нужно самому иметь нечеловеческое мышление.

Я припомнил разговор с Книгозмеем и подтверждающие это витражи и статуи в храме.

— Есть мысль, что бездушный бог просто безумен. Сущность матери, беспристрастного бога Смерти, в ней сочетается с жаждой любви древних тари.