Клинковых деревьев край - Артемис Мантикор

с лица хатоу вновь исчезли рот, нос и глаза, и девушка принялась ногтями раздирать плоское лицо там, где полагается быть органам дыхания.

— Продолжай, целитель, — повторил я. Мелькнула предательская мысль о том, что всё без толку, но я силой прогнал её прочь.

— Брось, Лин. С каких пор ты стал таким сердобольным? Хуёво, конечно, но ты ж их обоих почти не знал, — по-своему пытаясь меня успокоить, начал ворон.

Первым желанием было возмутиться, назвать друга бессердечным и обвинить в том, что пустота пожрала его дух.

А потом в голову пришла ещё одна мысль.

Я посмотрел на безуспешно возившимся на полу около тел шамана и паладина, и постарался абстрагироваться от эмоций. Ведь если подумать с точки зрения логики, ворон во всём был прав. Балтор, Ашер, Ули — все они уже в каком-то смысле стали мне близки, стали моими друзьями. Но ни Даяшу, ни Устириши я действительно толком не знал.

Нет, безусловно их нужно пытаться спасти, но мои действия за последние минут десять никак иначе не назовешь, как истеричные.

Действительно ли это всё — мои мысли?

Кровавый кармин когда-то действовал так же, разжигая ярость и жажду крови. Васильковый помогает на пути к трону короля Подземья. Но сейчас все мои цвета, кроме камеи, ослаблены после развивания двойников, так что возрождающий Цвет просто не имеет сейчас конкурентов в борьбе за мой разум.

— Охренеть… — тихо уронил ворон.

На полу лежало две идентичные Даяши, но лишь над одной из них горела шкала здоровья и имя. Девушка судорожно пыталась отдышаться в новом теле, не в силах поверить, что кошмар закончился.

— Ты… тебе удалось, посланник, — удивлённо ответил я.

— Сион, ты невероятен… — Рин едва ли не прыгала, лучась радостью. — Как ты это сделал?

— Мне помогли, — устало ответил кошачий посланник и сделал шаг в сторону тела шамана. Я облегчённо вздохнул и приготовился стать свидетелем второго чуда. Но у судьбы, увы, были иные планы.

Посланник протянул руку к шаману, но определение заклинаний молчало.

Почему он медлит? Здоровье оури сошло на нет, и имя над его головой пропало. Я с замиранием сердца продолжал смотреть, не решаясь вмешиваться. Во время лечения Даяши так уже случалось.

Но время шло, а ничего не происходило. Кот стоял, смотря в одну точку на тело шамана каким-то потусторонним, отрешённым взглядом

— Он… — решился задать вопрос я, но так и не сумел закончить фразу.

— Погиб, — произнёс посланник. — Твоя подруга обязана ему жизнью.

— Что ты имеешь ввиду? — не понял я.

— Я лишь воссоздал тело. Самую важную часть сделал он, перенеся душу. Но для него самого повторить чудо уже некому, — пояснил Сион. Правда, мне это в понимании никак не помогло.

Значит, это конец?

Видимо, да…

Сердце сжалось от боли, захотелось зарыдать или схватить целителя, заставив объясниться, но я сдержался.

Рыдать? На глазах у всего рейда от гибели шамана, служившего змеям?

Подозрение на счёт воздействия Цвета на разум крепло. Я снова сделал над собой волевое усилие. Скорее бы возвращались остальные цвета, перевешивая эту жалостливую ипостась.

— Вот как… Жаль, он бы мог ещё многое сделать, — я постарался ответить так, как сказал бы раньше. Хотя и сейчас не был до конца уверен, что так действительно сказал бы именно я, а не один из моих цветов.

Великие забытые боги… неужели я начинаю сходить с ума?

А что я вообще делала за последнее время именно по своей воле? Я ли принял решение расспрашивать Андрея об усилении способностей цветосенции вместо сдерживания химеризации, или так хотел цвет последнего подземного короля, чтобы получить ещё больше власти надо мной?

— Он оставил мне свои записи по шаманизму, — продолжил посланник, но я его толком даже не слышал, осознавая величину творящегося со мной безумия.

— Вот как? Зачем тебе это с классами жреца и мага? — из вежливости спросил я.

— Чтобы в следующий раз я сумел спасти больше, — ответил кошачий посланник.

В этот момент что-то незримо изменилось. Я вдруг посмотрел на него другим взглядом. В словах его было столько искренности, что я понял — он верит в то, что говорит. Даже если он действительно тот самый предатель, конкретно он, иномирец Сион, верит в то, что поступает правильно.

— Надеюсь, ты говоришь правду, Сион, — вздохнул я и набрал в грудь побольше воздуха, — Если так, то моя плата за помощь…

— Не нужно никакой платы, — перебил меня кот. — Я просто делал, что должен.

Блин, сбил весь настрой. Не так уж просто делать столь ценные подарки. Не так давно ради дела я не мог оторвать от себя ситар и остальные инструменты, чтобы снарядить способом связи Нео, Ашера и Сайриса. А ведь тогда речь шла о вещах, куда менее для меня ценных, чем хаани моей матери.

— Вот, — вынул я из инвентаря старый инструмент. Айрэ говорила, что он всё равно не проявит со мной своей истинной силы. — Шаманы моего народа используют его для камланий. Только… будь с ним аккуратней. Он хрупче, чем кажется.

Собрав всю волю в кулак, я протянул «северный плач» посланнику. Суля по удивлению на его лице, он понятия не имеет, зачем ему инструмент. Но если он и впрямь пойдёт по пути шамана, ему придётся освоить базовые навыки игры. Так что это самая правильная плата за спасение жизни — инструмент для спасения ещё большего числа жизней когда-нибудь в будущем.

Надеюсь только, что его не схарчит какой-нибудь монстр в Подземье, оставляя артефакт ржаветь где-то в тоннелях.

— Спасибо, — ответил посланник, принимая подарок.

— Похоже, сейчас будет последний совет. Обсуждение боя, — заметил Сайрис, переводя взгляд то на кота, то на змейку.

— Почему бы нам просто её не убить? — кровожадно оскалилась Рена. В её глазах было искреннее непонимание.

Я с грустью посмотрел на вампира с Лесатом и Грейси, и понял, что просто не хочу сейчас тратить время на глупости. И так понятно, что обсуждать они будут судьбу Тиары и делить ещё не захваченный алтарь.

— Иди сам, ворон. Мне нужно подготовиться к бою с Арахной. — ответил я. — Будет что-то важное — позовёшь. Если что, я двумя лапами за устранение змеи, во всём остальном полагаюсь на тебя.

— О, я прослежу за