Магические будни интровертки - Алла Леонидовна Касперович

в гости, посмотреть их товары, да и просто посидеть-поговорить! И это притом, что никто из них меня толком не знал. А те, кто были на недавнем приёме, встречались не совсем со мной, а с Травницей — я как раз сама с ней и не пересекалась, — поэтому я бы всё равно никого не вспомнила.

Остановились мы у домика, перед которым расположился стол с разными вилками да ложками. Рядышком стоял здоровенный, плечистый мужик с роскошной рыжей бородой аж до пупка и со сверкающей даже в непогоду лысиной.

— Чего надобно, Настя? — поинтересовался он.

Я уже перестала удивляться тому, что поголовно все знают моё имя.

— Да вот… — начала я, но не успела договорить, потому что меня прервали.

— А дай ей, Ворф, вилку и ложку, — вместо меня ответил Тор.

— Именные? — тут же оживился продавец.

Я перевела взгляд на викинга, потому что… А просто потому что. Тор кивнул, и рыжий бородач, довольно хмыкнув, подул на свои ладони, яростно их потёр, а потом правой рукой схватил первую попавшуюся ложку, а левой — вилку, и сжал кулаки. Ворф пыхтел, краснел, на его напряжённой шее проступили венки, но не успела я за него испугаться, как он уже расслабился и, радостно улыбаясь, протянул мне столовые приборы.

— Держи, Настя! Сделал в лучшем виде!

Я осторожно взяла у него вилку и ложку, так и не поняв, что он с ними сделал. Даже к глазам поднесла, но ничего не увидела. И вдруг одновременно на обоих предметах начала проступать надпись «Анастасия». Он умудрился впихнуть туда моё полное имя! И это притом, что все здесь меня только Настей и звали. Чудеса!

— Нравится? — Ворф гордо задрал подбородок.

— Очень! — восхитилась я и сразу же приуныла. — Только у меня денег нет…

— Так и не надо! — расхохотался бородач. — Ты ж Травница! За тебя Совет платит!

— Да?.. — Я вновь посмотрела на Тора, и тот в подтверждение мрачно кивнул. — То есть, я могу брать что хочу и сколько хочу?

Викинг поджал губы и снова кивнул, а затем сквозь стиснутые зубы спросил:

— Ещё вопросы есть?

— Есть, — улыбнулась я, прижимая вилку и ложку к груди. — Где здесь рынок?

Скрепя сердце, ну и, разумеется, скрипя зубами, мой вынужденный проводник привёл меня в, как я поняла, центр деревни, да там и бросил. В обиде я не была, потому что здесь мне определённо были рады. Наглеть я всё же не стала, потому что Тор так и не пояснил, есть ли какие-то ограничения. Но этот вопрос я собиралась задать на Совете, всё равно он через день. Вот только я так обрадовалась, что опять не спросила, где и во сколько он будет проходить, а на рынке мне никто ответить не смог. Ну, ничего, завтра что-нибудь придумаю.

А пока я «купила» немного свежего мяса, связку баранков, свежий хлеб, горшочек сливочного масла и кое-что из овощей. Может, и больше бы чего-нибудь взяла, но испугалась, что не донесу — и так пришлось корзинку раздобыть, потому как в рюкзак мой решительно ничего, кроме хлеба и баранков, не влезло.

Довольная, я засобиралась домой, но тут меня посетила одна мысль, от которой мне стало не по себе. Как-то смущало меня немного, что об Арине никто не скорбел. Здесь она провела почти всю свою жизнь, так неужели не завела друзей? Не мне, конечно, говорить, но всё же.

Ладно, нечего себе голову ерундой забивать. Надо котика кормить!

И только я об этом подумала, как раздался гром.

Гром раздаться-то раздался, но дождь пока не пошёл, да и молнию я не заметила. Однако торговцы поторопились убрать товары и разошлись по домам. Мне любезно предложили переждать непогоду в одном из домиков, но я, поблагодарив, отказалась. Как-то не привыкла я пользоваться гостеприимством чужих людей, ну и нелюдей тоже.

Пока гром продолжал греметь, я поудобнее уложила покупки и, гружёная провиантом, потопала восвояси. Зонтик я на всякий случай положила в корзинку на самый верх. Деревню я покидала в полном одиночестве и даже ни с кем не попрощалась, потому что прощаться было не с кем — все давно укрылись, и только я как самая смелая не то чтобы спешила. Во-первых, вроде и продуктов я набрала не так уж много, но вышло достаточно тяжело. Во многом из-за тары: например, глиняный горшок для сливочного масла — это вам не бумажная упаковка. А во-вторых, мне нравилась такая погода. Есть в ней что-то одновременно успокаивающее и будоражащее. Но то, что я назвала в первую очередь, и стало причиной того, что я передвигалась со скоростью школьника с дневником, полным двоек и вызовом родителей в школу.

Говорят, конечно, что своя ноша не тянет, но то ли я смысл пословицы не уловила, то ли ноша не своя. На полпути мне захотелось бросить корзинку — руки отваливались, всё равно ведь не своими кровными платила. Но… Хоть и не платила, расплачиваться всё равно придётся. Да и сочная вырезка лежала именно в ней, вряд ли Боюн обрадовался бы, узнай он, что я по своей воле лишила его деликатеса. Нет уж, донесу!

Однако несколько раз я всё же останавливалась, чтобы немного отдохнуть. И как я не додумалась хотя бы тележку какую-нибудь приобрести! Или доставку заказать! Сомневаюсь, что здесь вообще что-нибудь знают о доставках, но можно же ввести и что-то новенькое. А вдруг оценили бы?

И наконец почерневшее небо прорезала первая молния. Она застала меня врасплох — да-да, это несмотря на гром, к нему я уже привыкла, — и я, заворожённая, задрала голову, продолжив при этом шагать.

Вот вообще не знаю, на что и как я наступила, но стопа моя вдруг подвернулась, и я, упав, на неё же и уселась. Корзинка моя благополучно отлетела в сторону, и я в этот миг представила, как яйца в ней превращаются в несъедобный омлет.

«Мои яйца!..» — простонала про себя я, а потом меня догнала боль. И вот тут мне стало не до яиц.

— Ау, ау, ау, ау, ау… — Я намеренно плюхнулась на зад и постаралась выпрямить пострадавшую ногу, не переставая поскуливать. — Ау, ау, ау, ау…

Помощи мне неоткуда было ждать, поэтому я приготовилась справляться самой. Имелся лишь один вопрос: как? Лодыжка опухла мгновенно, и на ногу я встать не смогла. Повезло ещё, что дождь не особо торопился начинаться. Просто сидеть на земле было не самой удачной идеей, но самостоятельно подняться никак не получалось, поэтому я кое-как встала на четвереньки,