Козырев. Путь мага - Лев Котляров

дверного замка. И снова тяжелый звук шагов, затихающий в глубине коридора.

А в кабинете задребезжал стакан, в который щедро плеснули воды. Лихорадочные глотки, грохот стекла о дерево, два шага. Шорох отодвигаемой картины, внезапный чих от пыли, глухие отщелкивания кодового замка на сейфе.

Минута тишины, полной печали.

Скрип кожи на портфеле и шелест молнии на аптечке. Торопливое набрасывание пиджака вместо халата, быстрые шаги по коридору.

Свист водителю. Адрес: императорский дворец.

Всего две капли в день.

* * *

Пришел я в себя внезапно, будто кто-то переключил тумблер в голове, и реальность проявилась. Надо мной был дощатый потолок мансарды, а под спиной — софа. Рядом сидел Причалов, читая книгу. Кажется, это был сборник стихов.

— Сколько я был в отключке? — спросил я.

Учитель нехотя оторвался от чтения и посмотрел на меня, затем дернул рукав и пробубнил.

— Тридцать три минуты. Долго. Жду вас в тренировочном зале.

Пока я обалдело смотрел на него, пытаясь собраться с мыслями, он неторопливо поднялся и ушел.

Я глянул на камень и вдруг вспомнил, что на сегодня назначена встреча с Вайсманом. А я ведь так и не посмотрел те два списка, что он мне передал!

Быстро скатившись по лестнице, я добежал до зала, крикнул на ходу Причалову, что на сегодня занятия отменяются, и попросил Алису пригласить срочно Михаила Витальевича.

До оглашения завещания остались какие-то сутки! И как это вылетело у меня из головы?

В кабинет я влетел на скорости звука и тотчас взялся за документы, которые мне оставил Вайсман. Я уже видел их, но разбираться не стал из-за появления магии. А теперь нет выбора и нужно поднапрячь мозги.

Вскоре заглянула Алиса. Кокетливо поправляя юбку, она сказала, что помощник выехал и будет здесь через час. И за это время мне нужно все изучить.

Я положил перед собой списки, поверх них положил финансовые документы, взял в руки карандаш и блокнот. Я намерен выяснить, что на самом деле оставил мне папенька.

Когда в дверь постучал Вайсман, у меня голова едва не треснула от цифр и фамилий.

— Доброго дня, Александр Николаевич. Смотрю, вы уже разбираете бумаги? Похвально.

— Пытаюсь! — я взлохматил волосы. — Но суммы получаются совершенно дикие.

— К великому сожалению, вынужден вас расстроить, все так и есть — он поправил очки и поудобнее устроился в кресле. — Как я вам уже говорил, светское общество требовательно к внешнему проявлению богатства. Шикарные костюмы, дорогие украшения, машины.

— Но зачем?

— Статус, — густая борода расползлась, обнажив белоснежную улыбку. — Все хотят пустить пыль в глаза.

— У меня отказывает логика такое понимать!

— Увы, такова реальность. Пока вы были в академии, вы не сталкивались с таким.

— А кто оплачивал мое пребывание в академии? — неожиданно спросил я.

— Петровский, конечно!

— То есть он давно знал, что я его сын? Почему же он ни разу не объявился?

— Поймите, ваше сиятельство, это очень щекотливый вопрос, — Вайсман вытянул ноги, — семьи у Петровского нет. Когда он узнал, что у него, возможно есть сын, то не спешил ничего менять. Думал, что у него есть еще время найти супругу и родить законного наследника.

— И тогда бы он бросил меня? — мне стало противно. — Я что, запасной вариант?

— Понимаю, что это неприятно, но такова реальность.

— А кто моя мать?

— Неизвестно, — не изменив тона, ответил Вайсман.

— А магия? Поиск по крови?

— Но зачем вам? — искренне удивился он.

— Любопытно. Вдруг она жива и… — я замялся, не зная, что сказать дальше.

— Или мертва.

— Неприятно, но логично. Ладно, — я тряхнул головой, — пойдем дальше. Что можно сделать, чтобы хоть немного закрыть дыры по долгам? Хоть какие-то денежные притоки у Петровского есть?

— Конечно, есть! Он же не из воздуха деньги делал! Он владеет сельскохозяйственными землями. Семейное дело. Зерновые. Деньги небольшие, но стабильные.

— И при этом масса долгов, сборщики долгов пороги обивают. Что еще можно сделать? Продать из дома что-то? Тут картин на тысячи рублей!

— Вы плохо разбираетесь в искусстве, Александр Николаевич. Это все копии. Вазы тоже подделка. Даже если вы продадите каждую вещь в доме, вы вряд ли закроете едва ли половину долгов.

— Бред, какой бред. Я точно не сплю? — я уставился в бумаги, а потом перевел взгляд на Вайсмана. — Какие варианты у меня есть?

— Вы получаете в наследство земли. Это хоть что-то.

— Как он вообще жил? Тут прислуга, кухарка.

— Это было подготовлено для вас. Петровский распорядился.

— Чтобы последние деньки перед долговой ямой пожить в радостных хлопотах? — скривился я. — Допустим. Ладно, половину уволю. А вы? Кто оплачивает ваши услуги и учителя? Тоже Петровский?

— Все верно, — прокартавил Вайсман, сложив руки домиком. — Я с вами на год, Причалов на полгода.

— Времени мало.

— Больше скажу, после оглашения завещания будет еще меньше. Вам уже присылают приглашения на приемы. И там важно появиться.

— Но зачем?

— А как иначе? Вы будущий хранитель камня Королей! — вскинул густые брови Вайсман. — С вами многие хотят познакомиться уже сейчас.

— У меня даже костюма приличного нет. Может, можно эти приемы прогулять? — с надеждой спросил я.

— Увы, ваше сиятельство. На такие приемы вы обязаны приезжать. Костюмы не проблема, в вашем гардеробе есть парочка на первые два раза, а потом придется думать.

Я был готов взвыть. Отец свалился на мою голову вместе с долгами и проблемами. Отчаянно захотелось обратно в академию, поболтать с Олегом, набить морду Вяземскому. Тогда было все просто и понятно. Единственное, что меня вдохновляло ввязываться во все это — магия.

— Как я знаю, император устраивает прием буквально через два дня.

— На следующий день после оглашения завещания, — мрачно добавил я.

— Совершенно верно. А это значит, что вам нужно привести себя в порядок.

— А чем я сейчас плох? — я дернул себя за отросшую прядь, она упорно лезла мне в глаза уже полмесяца. — Ладно, стрижка так стрижка. Что еще?

Брови Вайсмана снова приподнялись, и он улыбнулся. Я понял, что у него есть план, который мне очень и очень не понравится.

— Хорошо, но у меня есть условия.

* * *

Оглашение завещания происходило в офисе нотариуса в центре города. Народу собралось почти дюжина человек. Я смотрел на них и не мог понять, что им тут нужно. Они сидели в конференц-зале и чопорно молчали. Но взгляды были прикованы к двери, за которой стоял я и Вайсман.

Он мне рассказывал про каждого из присутствующих. Я внимательно слушал и запоминал. Как сказал помощник — это самые близкие к Петровскому люди и те, кто заинтересован в дружбе с