Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

Так что пришлось снимать куртку, класть прямо на пол и идти к сестринскому посту. По пути попалась дверь заведующей, Крюковой Екатерины Юрьевны. Я остановился, постучал и зашел, не дожидаясь ответа. Заведующей оказалась лысая худая женщина лет сорока и землистым цветом лица… Нет, не лысая, у нее очень короткая стрижка, волосы светлые, и потому сливаются с кожей.

— У меня сестра в реанимации, — выпалил я. — Очень волнуюсь, как она?

Заведующая прищурилась.

— Кто тебя сюда…

Ясно, выставит за дверь, а то и из отделения, и придется медсестричек ловить, расспрашивать.

— Наталья Мартынова здесь? Диагноз: вероятно, выкидыш, кровотечение. Поступила несколько часов назад.

— Она отходит после наркоза, к ней нельзя, а тебе тут нечего…

Я шагнул к столу и положил десять тысяч. Лицо заведующей стало хищным.

— Пожалуйста, расскажите, что с моей сестрой и угрожает ли что-то ее жизни. — Сверху я положил еще десятку. — Купите бинты, шприцы или что еще нужно.

— Спасибо, — сказала заведующая уже другим тоном, посмотрела на меня с интересом. — Она потеряла много крови, но жизнь вне опасности. Брат, говоришь. А может, отец ребенка?

— Он жив? — спросил я.

— Нет конечно, — скривилась она.

— Брат я, это точно. О положении Наташи знаю только я, родители не в курсе. Как я понял, она больше не беременна. Нам очень нужно, чтобы то, что тут произошло, не покинуло стен больницы.

— Мы обязаны известить родителей. Девочка-то несовершеннолетняя.

Пришлось раскошелиться еще на десятку.

— То, что они узнают и задергают ее претензиями и, возможно, накажут физически, никак не поможет ситуации, ведь так? Лекарства и все необходимое могу купить я прямо сейчас. Давайте не будем предавать огласке этот случай, пожалуйста! — Я посмотрел на нее жалобно, представил, как выгляжу: промокший до нитки озябший мальчишка, отдающий последнее, чтобы спасти сестричку.

— Это уголовно наказуемо, — жадно прищурилась заведующая. — Я не хочу рисковать.

Ах ты крыса, еще денег хочешь? Ну вот тебе. Я выгреб из кармана мелочь, включая монеты, начал раскладывать на столе по номиналу, пусть думает, что ребенок копилку разбил, и устыдится. Насчитал девять тысяч.

— Это последние. Есть еще пять тысяч на лекарства. Пожалуйста!

Деньги, конечно же, были, просто не хотелось их отдавать таким вот наглым вымогателям. Закатив глаза, врачиха сгребла мелочь в ящик стола.

— Девочка в школу ходит? Справка нужна? Могу сделать, что она лечилась по поводу разрыва кисты, но в карточке напишу правду, тем более она… э-э-э… неприятная и будет влиять на ее дальнейшую жизнь.

Я насторожился, пальцы сжались. Врачиха замотала головой.

— Нет-нет, ничего фатального или жизнеугрожающего. Некоторые… физиологические особенности. Анатомия у тебя была?

Я кивнул, заведующая продолжила:

— У твоей сестры двурогая матка. Не такая, — заведующая показала пальцами капельку, — а вот такая. — Она соединила ладони у запястий и изобразила сердце. — Это ничего страшного. Ну да, возможно, она не сможет выносить ребенка, потому я бы рекомендовала поставить спираль, а то с выкидышами намучается…

В кабинет заглянула молоденькая медработник в марлевой маске на подбородке и с рыжими кудряшками, выбивающимися из-под чепца, стайкой веснушек на носу и ведьмовскими зелеными глазами. Наверное, медсестра или санитарочка, очень уж молоденькая.

— Юля, зайди-ка на минутку. Это ж ты малолетку чистила? — девушка кивнула, ее глаза потемнели. — Расскажи о ней вот ему, это старший брат. Можешь прямо здесь. А ты не думай, Юля врач, ординатуру у нас проходит.

Заведующая поднялась и направилась к двери, а мне захотелось бросить ей в спину что-то тяжелое. Какая стерва! И Юлю сдала с потрохами, что у девушки опыта мало, и мне теперь нервничай.

Когда дверь закрылась, Юля устало опустилась на стул и проговорила:

— Ты не подумай, это не первая моя такая операция, я все сделала отлично. Поработаю тут, и в Москву поеду, там и лекарства в больницах есть, и оборудование хорошее, есть где развернуться.

Глаза Юли снова стали изумрудными. А мне захотелось сказать ей спасибо, выгрести и отдать все деньги, что остались — просто отблагодарить за то, что в наше скотское время есть врачи, которые действительно увлечены своим делом, и в Москву едут не потому, что там перспективы и бабло, а потому, что есть чем работать.

— Расскажите про Наташу, — попросил я.

— Состояние средней тяжести. Она потеряла много крови, но до шока не дошло. Группа крови распространенная, кровь была, так что все нормально, через день-два домой пойдет.

— Правда ли, что она не сможет иметь детей из-за двурогой матки? — спросил я.

Юля пожала плечами.

— Выкидыши, да, у женщин с такими анатомическими особенностями происходят чаще. Но успешные роды не исключаются. А если уж совсем никак, делают операции, соединяют два рога, и такие дамы успешно рожают. Приятного, конечно, мало, но это не приговор. Понятное дело, такие операции платные, и их делают не у нас в городе. А ты кто ей, жених? Уж очень взрослые вопросы задаешь.

— Брат. Мы с Екатериной Юрьевной договорились, что ничего не скажем нашим родителям. Они… сложные и ничем делу не помогут. Вы поможете в этом мне?

Юлия вздохнула.

— Заведующая пообещала помочь, — сказал я. — Просто конкретно вы не звоните родителям, поверьте, если они узнают, будет хуже.

— Хорошо.

— Какие лекарства нужны Наташе? Я все куплю. Или давайте так. Я оставлю денег, а вы купите. И для нее, и для других больных. Я знаю, в больнице нет ничего, даже перекиси.

Юля посмотрела на меня с опаской, схватила листок и принялась писать.

— Ты это мне брось. Я не она. Вот список необходимого, жду тебя через час.

Я просмотрел его и спросил:

— Юлия, в городе открывается клиника, где врачи будут принимать за деньги. Пойдете туда работать? Не на постоянно, можно совмещать.

Девушка открыла рот от удивления и покрылась красными пятнами. Я был уверен, что есть сейчас дам ей денег, она швырнет мне их в лицо. Надо же, остались еще такие врачи.

У меня дома три пачки кофе остались. Не поленюсь, сгоняю за ним, накуплю конфет и вкусной еды. Ну не могу я не отблагодарить ее за человечность!

— Так пойдете?

— Не знаю. Наверное…

— Я скажу вам, когда она откроется. Только, пожалуйста, не уходите из медицины. Можно к Наташе?

— Она отходит после наркоза и немного не в себе. Лучше приходи завтра.

Если бы я был собой прежним, то не усмотрел ничего страшного в бесплодии Наташки. Мы сами дети, какое там размножение! Но память взрослого говорила, что для женщины это может стать большой трагедией.

— Вас же завтра не будет…

— Будет другая дежурная, тебя впустят. Поторопись, наша аптека работает до шести.

Глава 8

Грустный праздник

Только когда набивал пакет лекарствами для Наташки, вспомнил, что сегодня же восьмое марта! Я планировал купить подарок маме, отпраздновать с ней и Наташкой, но мысли вылетели из головы. Когда жизнь близкого человека под угрозой, переосмысливаешь свое существование, важное становится незначительным. То, что вчера казалось первостепенным, забывается напрочь. Я забыл даже о Вере, точнее о том, что хотел вечером ее поздравить, правда, не знал как.

В будущем можно будет послать букет курьером и остаться инкогнито. Ну, или еще что-то подарить. А сейчас цветы найти легко — некоторые предприниматели, такие как Лихолетова, выращивали тюльпаны и нарциссы к восьмому марта, а потом могли год жить на вырученные деньги. Это в феврале с цветами сложно. Но где найти курьера, которого бы никто не знал и который не проболтался бы?

А если просто оставить букет под дверью, позвонить и сбежать? Именно к такому варианту я склонялся. Теперь же снова мысленно к нему вернулся, параллельно думая, какой же грустный праздник получился у сестры.

Поднимаясь на лифте в отделение, испытывал неловкость, что праздник, а я даже цветка врачам и медсестрам не купил.