Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Кири Кирико

Можно было сказать, что эти отделались малой кровью.

Чего нельзя было сказать о другом роде.

Сорьян — это был ещё один род, который при Бранье занимался по большей части всей бюрократией, погрязнув в бумажной волоките. И с этим родом я был тоже знаком, причём с одним из его представителей довольно близко.

Сидя в небольшой кухне немного задрипанного дома, я смотрел на ревущую в ладони мать и ничего не понимающего мальчишку лет четырёх, который тоже плакал, но скорее за компанию, чем действительно понимая причины всеобщего горя.

Собственно, мать и сын — это было всё, что осталось от Сорьян. Все остальные: отец, старший сын и средняя дочь, погибли. И если старшего я в глаза никогда не видел, то среднюю дочь знал очень близко.

Это была Фиалина, девочка-мышка, с которой я спал, всегда незаметная и тихая, но знающая, как подобает их роду, абсолютно всё вокруг. Теперь её тело лежало недалеко от почти полностью уничтоженного поместья, накрытое покрывалом. Её нашли около деревьев в одной-единственной ночнушке — в чём была, в том и выскочила за матерью в метель. Она не добежала до ближайшего укрытия пары метров.

Здесь была точно такая же тактика, что и с нами, и с Пейтре. Только у семьи Фиалины не было столько стражи, как у нас, и у них никто случайно не выстрелил, как это случилось у семейки Викона.

Наёмники пришли, тихо всех вырезали, после чего ворвались в поместье, убивая всех на своём пути. Стража, что осталась жива, попыталась их задержать на втором этаже, и даже отец с сыном подключились, чтобы выиграть время для жены с дочерью и ребёнком. Да только если мать смогла с пацанёнком убежать, Фиалина получила пулю промеж лопаток, не добежав до леса совсем чуть-чуть.

И сейчас я сидел перед женщиной, которая отморозила себе без шансов ноги по колено. Они выжили лишь из-за того, что женщина обладала огненной магией и могла согревать себя голую и укутанного мальчишку в её ночнушку огнём во время снегопада, пока блуждала по лесу, потерявшись.

Вышли обратно только благодаря пожару и спрятались в небольшом домике-сторожке. Помимо них, выжили старая повариха и девчонка-служанка, у которой была прострелена левая рука — сейчас она одной рукой возилась с грязной посудой.

Когда я вышел на улицу, не знаю сам, почему, подошёл к одному из тел и откинул покрывало. Под ним лежала девушка с веснушками и короткой причёской. Казалось, верни ей очки, и она будет выглядеть почти как живая, если не смотреть на цвет её кожи.

— Говоришь, только два рода около города? — негромко спросил Росси за моей спиной.

— Остальные живут в самом городе и его пригородах, — бросил я взгляд по направлению к Линт-Хайвену. — Кто в собственном доме, кто в богатых апартаментах. Думаю, что там таких погромов не будет.

— Понятно… — протянул он немного задумчиво и кивнул на трупы. — Знал их?

— Нет, — покачал я головой, накрыв девушку, после чего встал. — Просто знакомое лицо.

— Врёшь же, — по-доброму усмехнулся Росси. — По лицу видел, что что-то не то. Ещё когда в доме сидел.

Я посмотрел на Росси.

Почему-то даже сейчас, на совершенно другом лице, я видел знакомые очертания того человека, которому выстрелил в спину.

Говорят, что все убийцы — ублюдки. Что все они моральные уроды, что тот, кто шагнул на этот путь, не способен быть человеком и так далее, ведь они не ставят в грош чужую жизнь, но я не был с ними согласен.

Тот же Росси, он убивал за деньги людей, не моргнув глазом, но при этом мог от чистого сердца помогать какой-нибудь старушке или защитить людей от терроризирующих их бандитов. Я даже не помню, чтобы он хоть раз схватился за револьвер без необходимости. Попроси, и он поможет, заплати, и он убьёт. Простой, как монета с двумя сторонами.

В этом был весь старый, добрый Росси-наставник, который был, наверное, таким же простым внутри, как и снаружи. Простой добродушный и весёлый усач, в котором чувствовалась какая-то уверенность и даже мудрость несмотря на то, что я был старше него. Он, наверное, был один из тех, кто заложил в меня какие-то принципы и личность. Человек, которого я мог назвать по-своему не только наставником, но и отцом.

Но сейчас я почему-то захотел соврать ему. Просто появилось желание не говорить, словно это было чем-то личным. Я бы сказал, что мне плевать на то, что погибла Фиалина или нет, но почему-то говорить о ней не хотелось. Не так себя ведут, когда тебе плевать на человека.

И всё же я ответил.

— Я спал с девчонкой из этого рода, — ответил я по-честному. — Она была неплохой девушкой, а тут такая тупая смерть.

— С другой стороны — быстро.

— Да, но всё равно… не знаю даже… устаёшь от этого? На прошлой миссии я похоронил дюжину хороших парней. На позапрошлой трёх товарищей, которым мог доверить спину. После каждой такой смерти я чувствую себя пустым, безразличным и уже думаю, что всё, вот оно, я потерял всё, что делало меня чем-то похожим на живого. Мне плевать, и я готов убивать всех без разбору. А потом опять привыкаешь, опять… находишь товарищей, которые тебе уже не так уж и безразличны.

Он похлопал меня по спине.

— Это нормально. Ты же не псих, у которого крыша протекает в четырёх местах. Поэтому не парься.

— Да я и не парюсь, — отозвался я. — Мне плевать. Я её почти не знал.

— Ну-ну, — хмыкнул Росси. Он сделал шаг в сторону, оглядевшись. — Нет ничего плохого быть иногда просто человеком.

— Нас нельзя назвать людьми. Кого угодно, но не нас.

— Человек — это не тот, кто имеет две ноги, две руки и голову. И не тот, кто пальцем муху не обидит, Резня. Люди многого не понимают и не видят, слишком многое пытаются подогнать под какие-то стандарты, но тебе не пять лет. Ты должен понимать это.

— Но многим банально виднее со стороны, — не согласился я.

— Настолько виднее, что в одном из миров, где я был, была биологическая война, — хмыкнул он. — Многие люди просто не умеют смотреть с другой точки зрения.

— И всё равно. Раньше я бы не заметил этого от слова совсем. А сейчас… — я огляделся. — Я как те солдаты, что всегда сидят в запасе. Они умеют убивать, они прошли не один бой, но теряют хватку, слишком привыкнув к спокойной жизни. Отвыкнув от ужасов войны и постоянного прессинга, когда ты даже спишь чутко, они становятся как мякиши.

— Это плохо?

— Это плохо. Это мешает убивать и заставляет делать неправильный выбор.

Глава 182

Я отправил женщину с двумя солдатами обратно в поместье, но через лес на всякий случай, а сам вместе с ещё одним стражником и Росси пошёл в город. Требовалось проверить остальных людей из рода, что жили рядом, чтобы оценить потери.

Город только-только просыпался… если вообще просыпался.

Заваленный снегом по пояс как минимум, здесь людей не было от слова вообще. Безлюдно, тихо, словно всё вымерло. Только дома, укрытые снегом, да изредка проезжающие самоезды, которые расчищали заметённые улицы.

Здесь было так бело, что казалось, что это и не город или он уже давно заброшен. Я был в сказочных мирах, и его можно было отчасти прировнять к одним из них. И надо сказать, что меня сильно потряхивало, когда мы вошли сюда. Ночью это переносилось гораздо легче, но сейчас я то и дело дёргался от любого звука, хотя отсутствующий трафик и два-три человека на улицу всё же не сильно меня ломали.

— Ты как? — негромко спросил Росси.

— Накрыло. Ненавижу города… вернее, ненавижу ходить по ним вот так в полный рост, как мишень. Так и хочется перебежками пройтись, прячась за углами.

— Бывает… — усмехнулся он. — Я пауков боюсь.

— Да ладно? — удивился я.

— Однажды в одном из миров меня сожрал паук. Бр-р-р-р… теперь мне постоянно кажется, что попади одна такая тварь мне на руку, тут же начнёт грызть и жрать меня изнутри.

— Они же безобидные.

— Когда не жрут тебя… фу, блять… — его аж передёрнуло. — Это невозможно объяснить, но эти глаза, мохнатые лапки, жвала, челюсти, которые с тебя сдирают кожу…