Знаменосец забытого бога (СИ) - Ра Юрий

— Нет? А про что тогда? Вы, Ольга и Ванна, совершенно неясно выразились.

— Ты дрался в субботу?

— Когда, в субботу? — Врать ему не хотелось, а начни говорить правду, потянут подельников, а это западло, как в райком комсомола с пионерским галстуком.

— В субботу! Что ты тянешь, между прочим, от урока время отрываешь!

— Я? — Он реально включил дурака, а весь класс принялся следить за увлекательным действом. На его месте мог оказаться любой из участников той драки, сейчас каждый прикидывал, как бы изворачивался он сам.

— Ты! Или скажешь, не дрался?

— Я не помню… — И весь класс выдохнул. Шурка пошел по самой скучной, хоть и достаточно крепкой схеме защиты. Тимур тоже оценил манёвр и подумал, что в его времени любой адвокат посоветовал бы тот же ответ. За открытую ложь могут привлечь по отдельной статье, а так совершенно недоказуемо, что подозреваемый помнит, а что не помнит. Может, он головой ударился дома.

— Тебя видели вместе с твоими дружками.

— Так я не неведимка, вот он я. Смотрите сколько хотите. И тогда лучше спрашивать у тех, кто что-то видел, раз они запомнили. Я вот не помню ничего такого, нам учить по литературе много задали, стих из головы выместил, видать, всё ненужное. — Он прокашлялся и неожиданно начал читать не тот отрывок, который на самом деле задавали, а читанное на литературе Чирковым. — «… И совсем твои ребята сразу будто не они. Сразу будто не похожи на своих на тех ребят, сразу всё важней и строже, сразу всё тебе дороже…» И так далее, там много.

Последние слова Рудаменко произнес совсем другим, обычным голосом. Словно стих читал Александр, а теперь на его месте опять Шура. Класс снова стих. Это было не по канону, не под дурачка и не «не помню», это был уже другой уровень, практически высший пилотаж. Это поняли школьники, это почувствовала классная руководительница. Но уйти молча она не могла, последнее слово было ни о чём. Но оно было.

— В следующем году у вас выпускные экзамены, я посмотрю, кого вы там будете изображать. Не все перейдут в девятый класс.

Даже Пол-Пот решил, что зря она так, потому он как в холодную воду бросился в тему урока. А Тимур вспомнил, что прозвище «Пол-Пот» нифига не смешное, так зовут заигравшегося диктатора Кампучии, устроившего в своей стране политический эксперимент по построению идеального общества. Очередной, если рассматривать в масштабе человечества. Снова оказалось, что достойных жить в царстве добра и любви не так много в общей массе, так что недостойных опять начали истреблять. А ведь тот настоящий Пол Пот тоже аристократ, в Сорбонне учился. Что-то страшное таит в себе университетское образование — кого ни возьми из вождей революции, все вышли с университетской скамьи, а не из народа. Даже товарищ Горбачев выпускник МГУ. Хотя нет, этот уж точно не революционер, он реформатор. Реформаторы, они все такие, от них крови еще больше, чем в революцию.

Класс не сразу настроился на тему параграфа, какое-то время все мысли ребят были направлены на героя дня Шуру, шикарно съехавшего с допроса Аллы и Ванны. Даже Загурная начала громким шёпотом пояснять, что ничего классуха не сделает, иначе сорвет приём в комсомол, а это никому не нужно. Из уст активистки слышать такое было необычно. Думали, она идейная, а Олька оказалась нормальная, просто хитрозадая.

На перемене пацаны высказали претензию Тимуру, что он снова их загоняет в непростую ситуацию, это если выразить без мата то, что было произнесено.

— Парни, да нормально всё. И в прошлый раз можно было сходку не устраивать. А в этот я точно рыло-в-рыло затащу катку. Просто буду их по одному раздёргивать.

— Что затащишь, какую катку? — Сленг был непонятный даже интуитивно.

— Короче. Не парьтесь! Кто из бубелей станет рыпаться, буду на месте валить.

— А если они толпой навалятся?

— Убегу. Мне побегать не в падлу.

— Здоровья-то хватит? Чего-то ты больно резкий стал.

— Это я к вступлению в комсомол готовлюсь. Буду как Павка Корчагин. — Пацаны не выдержали и заржали на весь школьный коридор как кони. Стёб получился зачётный, Чирик в очередной раз показал, что с головой у одноклассника всё в порядке. Если юмор признак интеллекта, то с головой у него всё в норме. А то, что планка падает, так это даже в плюс, если не слишком часто.

Тимур не стал говорить парням, что жёсткими стычками он просто выстраивает авторитет в школе, что называется, столбит свою территорию. Лучше сразу дать обратку, чем потом раз за разом доказывать, что тебя лучше не трогать. Смешно, но в офисе, где он работал, действовал тот же принцип. Все человеческие коллективы строятся по одним и тем же принципам. А где всё на дружбе и взаимопонимании, там потом такие монстры из омута вылезают, что хоть убегай.

Кто-то считает, что мотивы и устремления важнее поступков. Мол, плохой эгоистичный человек может совершать хорошие поступки, если ему это выгодно, и тогда это не благие дела, а приспособленчество. Но как понять мотивы человека, как залезть в его голову? Один из персонажей призывал судить о людях по делам, если верить Евангелию, он был не прав?

Бывший Василий всегда очень скептически относился к религии, а сейчас он точно знал — все эти культы придумали люди для своего удобства, богам их танцы с бубнами и молитвы до одного места. Если ему та встреча не привиделась. Впрочем, тогда и его вторая жизнь — это всего лишь сон и бред. Или первая? Может так случиться, что он Тимур Чирков, и никакой прошлой жизни не было, будущее в теле Васи ему привиделось, все его бурные сексуальные «подвиги» и запомненные половые акты — тем более. Просто очень качественная подростковая фантазия, да? Да хрен там!

— Чего замер, Чирик⁈ Пошли на английский. Или боишься, что спросят? Не боись, Скипи под конец года топить не станет.

«Вот как рождаются прозвища учителей, почему Скипи?» — спросил Тимур и тут же сам себе ответил, вернее кто-то из глубин его подсознания. Фамилия у учительницы Скипетрова. Солидная фамилия, царская. Вот только детский австралийский сериал про кенгуру Скипи, показанный по телевизору прошлым летом чуточку всё подпортил, и она стала Скипи. Интересно, сами учителя знают свои прозвища?

— Слушайте, а бубели завтра с нами пойдут в ВЛКСМ проситься?

— Да вон Загурная идет, давайте у неё спросим. Оль, бэшки с нами в райком идут?

— А теб зачем это надо знать? Хотите опять с ними подраться? До райкома или сразу после?

— Гы! Прямо там! Не дурнее паровоза, просто интересно стало. Нас семнадцать идёт, их небось столько же. Это мы, считай, до вечера зависнем. — Начал вслух высчитывать Гришка Муратов, он же Мурый, — проголодаться успеем.

Все снова громко заржали, Гришкина любовь к еде была на слуху. Маленький круглый как колобок Мурый поглощал пищу как не в себя. И только звонок не дал разродиться парой шуток про вечного проглота, вместо этого все вприпрыжку побежали на второй этаж в кабинет английского языка, включая активисту Ольгу, обычно не опаздывающую на уроки.

На следующий день им привалило счастья. Им, это большей половине класса, тем. Кто дорос до возраста приёма в комсомол. Счастье выразилось в уходе с последних двух уроков. Шутки и смех будущих комсомольцев, уходящих в райком комсомола после четвертого урока, были по большей части беззлобные: ребята понимали, что на оставшуюся меньшую половину класса обрушится всё внимание и педагогический талант учителей. Их будут спрашивать и дёргать в сгущенном режиме. Опять же пошушукаться в полупустом классе сложнее.

В райкоме оказалось, что этом, где-то очень далеко они ашки и бэшки, а тут взрослая жизнь и все они кандидаты на вступление без какой-то разбивки на классы. Так получилось. Что и сидели они в приёмной вперемешку. Не всей толпой в тридцать человек, а двумя группами, как стулья у стен диктовали. Сидели, побаивались, потихоньку переговаривались. Естественным образом все разногласия и прошлые обиды были забыты перед лицом безликой государственной машины, готовящейся поставить на вчерашних детях клеймо передового авангарда молодёжи и помощника партии.