Многоликий Янус - Светлана Малеёнок

– Лекарь низко поклонился и вышел из гостиной.

— Да, — выдохнул Винсент Райли, — не зря говорят, что беда одна не приходит. Старый князь посмотрел на сына. – Что молчишь? Неужто и впрямь думаешь, что Аврора могла по собственной воле уехать с императором.

Оливер тяжело вздохнул.

— Не знаю, отец. Та Аврора, которую я помню на свадьбе, да, могла. А та, которую помню последнее время…, не знаю, но думаю, что нет. Изменилась она очень. Да ты сам видел. Она стала совсем другая! И эту, другую, я должен обязательно найти!

Словно вдогонку его словам, в дверь громко постучали.

Мужчины переглянулись.

— Войдите! – сказали они хором.

В гостиную вошел, дежурящий у двери, лакей. Его лицо выражало крайнюю степень удивления. В руках он держал три скатанные в рулон, записки. Найдя глазами Оливера, он пролепетал:

— Ваше сиятельство! Прибыли три голубя от розыскных отрядов с новостью, что была замечена девица с описываемыми приметами!

Мужчина вскочил с места и быстрым шагом приблизился к лакею.

— Ну! А что дрожишь?

— Так они с разных концов света прибыли! Как такое может статься?

Глава 71. Возможный помощник

Выждав примерно минуту, я на цыпочках пошла вверх по лестнице, держась как можно дальше позади экономки и ориентируясь в основном, на слух. Ожидаемо, женщина не свернула с на втором этаже, а пошла выше, на третий, видимо именно там проживала вся имеющаяся в доме прислуга. Как только Марта повернула налево и, бойко цокая каблучками, прошла по коридору третьего этажа, я тут же высунула из-за угла свой любопытный нос. Экономка, толкнув дверь, вошла в предпоследнюю справа, комнату. Похоже, у них здесь не принято запирать свои спальни. Ну, что ж, тем лучше!

Также тихо, как и пришла, я спустилась на этаж ниже и вернулась в свою спальню, но осталась стоять около самой двери, боясь пропустить знакомый цокот каблучков. Да, мне оставалось только надеяться, что Марта не сожжет письмо императора, сразу по прочтению. К счастью, ждать мне долго не пришлось, буквально минут через пять, я услышала нужный мне звук и он приближался!

Я заметалась по комнате и в последний момент, прямо в платье и туфельках, нырнула под одеяло. В дверь постучали.

— Войдите, — пропищала я, умирающим лебедем.

Дверь открылась и вошла экономка. Увидев меня в постели, женщина удивленно подняла брови.

— Аврора, вам обед в комнату подать или спуститесь в гостевую залу?

— Марта, если можно, то лучше сюда. Что-то голова ужасно разболелась, аж шевельнуться больно.

Женщина кивнула и вышла из моей спальни.

Едва стихли ее шаги, я метнулась к двери и выглянула в коридор. Никого! Прикрыв свою дверь, я на цыпочках понеслась к лестнице, и, с заполошно колотящимся о ребра, сердцем, взбежала на третий этаж. К счастью, он также был пуст. Еще одна короткая перебежка в конец коридора и я у цели!

На секунду замерла у нужной мне двери, и, толкнула ее. Еле слышный скрип петель, прозвучал, словно сигнализация в швейцарском банке. Я втянула голову в плечи, воровато оглянулась и скользнула внутрь.

Комната была совсем маленькая и темная. Обычная для конца восемнадцатого века, массивная деревянная мебель и тяжелые шторы, делали спальню похожей на кладовку, забитую ненужными вещами, из серии: «И не нужно и выбросить жалко». Но особо рассматривать обстановку, было некогда. Я выхватила взглядом лишь один нужный мне предмет интерьера, — небольшой письменный стол, заваленный бумагами. И прямо поверх этой кипы, лежал вожделенный скрученный в рулончик документ. Его печать ожидаемо, была сломана, что давало мне возможность незаметно ознакомиться с содержанием письма.

Я схватила его и развернула. В первое мгновение, меня захлестнула паника, и кровь прилила к лицу. Так как перед глазами зарябили строки, буквы которых были украшены витиеватой вязью, а еще, этот вездесущий твердый знак!

Но, выдохнув, я на секунду закрыла глаза, а открыв, старалась читать, как бы между строк, вычленяя из всей этой писанины, понятные мне слова и стараясь связывать их между собой по смыслу.

Уловив в письме самое главное, я осторожно положила его на стол, и, убедившись, что в коридоре тихо, выскользнула из спальни экономки и опрометью понеслась по к лестнице, в душе моля о том, чтобы по дороге никого не встретить.

Видимо, кто-то там, наверху, в этот раз был в хорошем настроении и решил мне помочь. Так как и вылазка удалась, и письмо я прочитала, и на обратном пути никого не встретила! Едва я влетела в свою комнату, скинула туфельки и забралась под одеяло, в дверь постучали.

Пообедав, всю оставшуюся часть дня, я провела в своей спальне, сидя у окна и думала, думала, думала…

Как я поняла из письма Павла первого, он отдал Марте распоряжение, приготовиться к приему важного гостя. И ожидать его самого с этим самым гостем, следует через пять дней.

Именно поэтому, мои мысли лихорадочно метались в голове, не находя никакого выхода. Уже вечером, после легкого ужина, я решила все же выйти прогуляться по территории и еще раз все хорошенько обдумать.

Несмотря на «бабье лето», вечера уже были довольно прохладные, поэтому, накинув на плечи вязаную шаль, любезно предложенную мне экономкой, я отправилась пройтись.

Заходящее солнце, окрасило макушки деревьев багряными росчерками, еще немного, и оно, спрячется за лесом. Но я не собиралась в принципе далеко уходить, мне просто было необходимо перезагрузиться и еще раз все хорошенько обдумать.

Пройтись я решила по тому же маршруту, что и утром. В саму конюшню не пошла, так как общаться ни с кем не хотелось, в данный момент, мне необходимо было сосредоточиться, так что не сейчас.

Подумав о конях, в голове, словно в калейдоскопе, начали прокручиваться варианты побега. Итак, лошади. Вариант, что прекрасная незнакомка на гнедом скакуне (другая масть тоже подойдет), вылетает из ворот «Охотничьего домика», и несется, словно ветер, в развевающейся по ветру, ярко красной накидке, увы, отпадал! За всего лишь пять дней, я не при каком раскладе не научусь ездить верхом! Увы и ах! Ладно, идем дальше.

Я прошла мимо темной и непривычно тихой кузницы, к забору. Оглянувшись, мысленно провела перпендикуляр к видневшейся перед беседкой, бане и вспомнила примерное расположение той самой щели в заборе, через которую, было так удобно смотреть на волю. И, вот она!

С затаенной надеждой в сердце, я припала к ней глазом. Сейчас, в сумерках, густой