Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

Статуи из белого мрамора стояли через каждые двадцать шагов: герои древних битв, воины в доспехах, фигуры с мечами и копьями. Некоторые — с кристаллами Эхо в руках, подсвеченными так, что в глазах вспыхивали отблески огня.

Фонтаны били вверх тонкими, как струны, водяными дугами. Вода в них играла светом так, словно её окрашивали невидимые кристаллы. Одни складывались в замысловатые узоры, другие создавали иллюзию переливающихся крыльев — то ли ангела, то ли птицы.

Всё это выглядело не как сад, а как декорация для императора. Место, где время должно течь красиво. Где каждая деталь подчёркивает: здесь — центр Империи, здесь вершина власти.

И тут я решил нарушить тишину. Понимал: ещё пара минут — и мы уже будем у дверей дворца. Если что-то уточнить или обсудить с девушками, то сейчас самое время.

— Значит, выбираем экскурсию по дворцу, а не отдых? — я посмотрел на них. — Может, устали, лучше бы отдохнули.

Они переглянулись и в один голос выдали:

— Нет, ни в коем случае! Мы хотим экскурсию!

И только потом спохватились, будто вспомнили о манерах, и почти хором добавили:

— Если, конечно, можно… Мы просто подумали, что когда ещё выпадет такой шанс?

Я улыбнулся.

— Хорошо. И ещё один момент: я правильно понимаю, мы хотим остаться здесь в Москве хотя бы на сутки?

Обе синхронно закивали, даже слишком одновременно, словно заранее договорились.

— Отлично, — сказал я. — Тут, кстати, любопытная находка. Нашёл у себя в кармане семь тысяч рублей. Так что после приёма у Императора можем заскочить в магазин и купить вам пару платьев. В замке, честно говоря, не так уж много вариантов одежды. Да и, Ольга, я видел, что ты приехала всего с маленьким чемоданчиком. Милена… думаю, тебе тоже не помешает обновить гардероб. Всё-таки сейчас ты выглядишь не так, как раньше.

Обе засмущались, отвели глаза и почти одновременно пробормотали что-то тихое. Но я и без слов понял: это было их «спасибо».

Девушки такие девушки. Ещё мгновение назад они смущённо улыбались, а теперь уже снова держали себя прямо, будто готовились к приёму. Я как раз хотел спросить, знают ли они, куда стоит пойти за покупками, но машина мягко затормозила.

Разговор закончился сам собой. Некогда. Сейчас придётся думать о другом.

Впереди уже не витрины магазинов и не платья — впереди дворец. И встреча с Императором.

Хотя, если быть точным, сначала будет экскурсия. Но это не отменяло главного: Император ждал нас. И этот момент наступил.

Перед нами распахнулась дверь.

Я ожидал увидеть дворецкого. Строгого, вежливого, сдержанного — как и полагается в таких случаях. Но вместо этого в проёме стоял другой человек.

Тот, чьё лицо я помнил по фотографиям в интернете.

Это был сам…

Глава 16

Дверь распахнулась, и я увидел его.

Князь Дмитрий Иванович Оболенский.

Когда я только узнал о существовании Тринадцати, я постарался собрать всё, что возможно, хотя бы о двенадцати других. Понимал: рано или поздно мне придётся столкнуться с ними лицом к лицу. И нужно было хотя бы приблизительно понимать, с кем я играю на одном поле.

Род Оболенских входил в число Тринадцати. Формально все рода считались равными — древние, сильные, каждый со своей историей и силой. Но неофициальная иерархия существовала всегда, и в этом списке Оболенские занимали второе место.

Про этот род в хрониках и в рассказах утверждалось одно: если в войне они участвовали — врагу не оставалось шансов. Их артиллерия почти никогда не промахивалась, солдаты били точно туда, куда нужно, засады раскрывались ещё до первого выстрела.

В чём заключалось их родовое Эхо, никто прямо не писал. На основании обрывочных сведений можно было лишь строить догадки. Может, это что-то вроде радара. Может, эхолокация. Может, способность улавливать вибрации земли. Или даже умение на время покидать тело и смотреть сверху, как хищная птица.

Что бы это ни было, результат оставался неизменным: там, где появлялись Оболенские, битва решалась ещё до её начала.

В официальных источниках этого не найти, но я знал по своему миру: Оболенские — это ветвь Рюриковичей. И теперь я уже не удивлялся, почему их род княжеский и почему он в числе Тринадцати. Это давало им вес и силу, а их место в иерархии только подтверждало очевидное.

Я вышел первым. По неписаным правилам этикета следовало бы сразу поприветствовать князя, а спутницы должны были выйти сами. Но я сделал иначе.

Привычка из прошлого мира: мужчина всегда подаёт руку даме, когда она выходит из машины. Здесь это считалось бы неучтивостью — дело прислуги, не главы рода. Но я сделал это сознательно.

Во-первых, я хотел показать: титул князя меня не смущает и не заставляет падать ниц. Любой другой аристократ на моём месте, особенно барон, уже бы в ногах у Оболенского валялся, вылизывая то самое пятнышко на его туфле, которое я заметил краем глаза.

Во-вторых, я хотел проявить уважение к тем, кто действительно для меня важен. К тем, кто рядом. А не к формальному положению и протоколу.

А само пятнышко на идеально начищенной обуви князя говорило о многом. Дмитрий Иванович был здесь не ради одного моего прибытия. Он явно занимался своими делами и просто совместил встречу со мной со своими делами.

Выглядел князь лет на сорок пять, но я знал: на самом деле прошло куда больше. Дмитрий Иванович возглавил род Оболенских в тот самый момент, когда новый Император сверг своего брата. С тех пор минуло более шести веков. Что произошло с прежним главой рода — хроники умалчивают, но сам факт оставался очевидным: передо мной стоял человек, для которого столетия давно стали обычной мерой времени.

Тёмные волосы с редкими вкраплениями седины, резкие черты лица, спокойный и цепкий взгляд. Его одежда выглядела сдержанно: тёмный пиджак, белая рубашка без галстука, удобные брюки. Лишь приглядевшись, можно было заметить тонкую дизайнерскую работу — едва различимые узоры по лацканам, линии, что угадывались скорее интуитивно, чем явно. Это была не роскошь напоказ, а качество, которое он использовал по назначению.

Князь задержал взгляд на моём движении — как я подал руку своим спутницам, хотя по правилам негласного этикета первым должен был приветствовать его. Уголки его губ чуть дрогнули. Не насмешка, не раздражение — скорее лёгкое удивление и спокойное принятие. Он отметил жест и одобрил его.

А затем Дмитрий Иванович протянул руку первым. Жест был прост, но значил больше, чем казался. Он ясно