Курсант. На Берлин 3 (СИ) - Барчук Павел

Я, до этого внимательно наблюдавший за Клячиным, даже отвлёкся от дяди Коли и перевел взгляд на первую леди Рейха. Любопытно… А в чем подвох?

Такой явный, почти панический страх накрыл дамочку при мысли, что скромный румынский скрипач может появиться дома или в министерстве… То есть, в местах, где его увидит… муж? Рейхсминистр Геббельс?

В страхе Магды определенно что-то крылось. Что-то личное и, возможно, опасное для нее. Это стоило запомнить.

Пока первая леди пыталась обрести прежнее хладнокровие, переключившись на обсуждение чая с фрау Книппер, Клячин воспользовался моментом. Он пододвинул свой стул чуть ближе к хозяйке дома, его улыбка стала еще обаятельнее.

— Фрау Марта, чай у вас просто восхитительный, — промурлыкал он доверительно. — Как и вся атмосфера в вашем доме. Так уютно, так… по-семейному. Чувствуется женская рука и доброе сердце.

Марта, все еще немного взволнованная визитом и странным поведением госпожи Геббельс, кажется, была не против отвлечься на любезности этого симпатичного господина, представившегося другом моего отца. Наивная, наивная женщина… Хотя, с другой стороны, если выбирать между Геббельс и Клячиным, пожалуй, я бы даже задумался на пару минут. Большой вопрос, кто из них опаснее.

— Благодарю, герр… простите, как вас?

— Николай Николаевич Старицкий. Но для друзей — просто Николя́, — подхватил Клячин. — Знаете, я так рад был найти Алексея. Его отец был мне как брат. И теперь, встретив сына, я чувствую… некую ответственность, что ли. Обязательно нужно будет как-нибудь посидеть, поговорить по душам, вспомнить былое. Может быть, за ужином? Фрау Марта, вы случайно не могли бы… ну, скажем, завтра… приютить старого друга семьи на скромный ужин? Я был бы очень признателен! Уверен, ваши кулинарные таланты так же восхитительны, как и ваш чай.

Дядя Коля смотрел на Марту с таким искренним обожанием, что даже я на секунду едва не поверил в его дружеские чувства.

Он напрашивался на ужин, флиртовал, пытался втереться в доверие к хозяйке дома. Зачем? Чтобы иметь предлог бывать здесь? Наблюдать за мной и Бернесом? Или у него были виды и на саму фрау Марту?

Хозяйка дома слегка покраснела от комплиментов и неожиданного предложения. Меня ее реакция на Клячина тоже, кстати, несколько удивляет. Я бы не сказал, будто фрау Марта невинная ромашка. В ее поведении, в ее словах достаточно часто проскакивают признаки наличие железной воли и стального стержня. А тут вдруг смущается как гимназистка.

— Ну что вы, Николя́… Я не знаю, удобно ли…

— Уверяю вас, в компании таких замечательных людей, как вы и Алексей, любой ужин будет праздником! — не унимался Клячин. — Мы просто обязаны подружиться!

— Простите, — Магда Геббельс вдруг резко поднялась на ноги, — Мне пора идти. Я засиделась у вас. Марк, думаю, самый оптимальный вариант, если мы устроим прослушивание прямо здесь. К примеру, завтра после полудня. Вы же не против?

Последний вопрос немки предназначался Марте. Та, конечно, прибалдела еще больше от сложившейся ситуации.

Честно говоря, думаю интерес жены рейхсминистра к Бернесу сложно не заметить. Фрау Книппер просто не могла не понять, что первая леди явно смотрит на Марка с личным подтекстом. Потому что устроить прослушивание можно где-угодно. И уж точно не сама супруга Геббельса должна этим заниматься.

Судя по легкой досаде, мелькнувшей во взгляде Марты, я понял, что она с огромным удовольствием послала бы первую леди куда подальше с ее опасными игрищами. Потому что это — реально опасно. Вряд ли Геббелс похвалит того, кто предоставил свой дом для неоднозначных встреч жены с молодым и симпатичным музыкантом. А то, что он узнает, это вопрос времени.

Однако отказать Магде Геббельс фрау Книппер тоже не могла. Поэтому, нацепив на лицо услужливую мину, она ответила, что будет очень счастлива оказать посильный вклад в развитие отечественных камерных оркестров в частности и музыки в общем.

Германия, Берлин, апрель 1939 года

Оберштурмбаннфюрер СС Генрих Мюллер терпеливо ждал в приемной, когда его пригласят на аудиенцию.

Это была не обычная приемная. Это вообще была не стандартная ситуация, когда рейхсфюрер Генрих Гиммлер зовёт его для обсуждения текущей ситуации, для отчета о проделанной работе или планирования каких-либо действий, направленных на борьбу с врагами великой Германии. Мюллеру предстояла встреча с самим фюрером, а потому он был максимально собран и сосредоточен.

Впрочем, надо отметить, ожидание никогда не раздражало оберштурмбаннфюрера, особенно в случае с вышестоящим руководством. Он давно усвоил, что пунктуальность — добродетель подчиненных, а не тех, кто стоит на вершине власти.

Естественно, у фюрера столько забот, что он погружён в них с утра до ночи, а иногда даже с ночи до утра. Нелегко быть лидером страны, которая вот-вот займет подобающее ей на мировой арене месте.

Тем более, все важные дела на сегодня завершены, торопиться уже некуда. После встречи с фюрером Мюллер собирался проведать одну из своих любовниц, чтоб, так сказать, выпустить пар.

Последние дни выдались напряжёнными и слегка перегруженными. В силу прохладных отношений с супругой, с которой Генрих не разводился только чтоб не навредить карьере, он завел себе даже не одну, а двух любовниц: секретаршу Барбару и делопроизводительницу Анну. При его образе жизни он счет такой расклад максимально правильным.

Это были приятные женщины во всех смыслах. Поэтому сейчас, в процессе ожидания, вместо того, чтоб нервничать или беспокоиться, Генрих просто мысленно прикидывал, к кому из дам сегодня будет лучше всего отправиться в гости.

Мюллер не боялся, что Адольф Гитлер может его за что-то отругать или выказать недовольство. Оберштурмбаннфюрер прекрасно знал свою цену. Он поставил политический сыск на рельсы технического прогресса. Он опутал земной шар агентурной сетью, вхожей в высшие властные структуры важнейших государств мира. Да-да-да… Это полностью его заслуга. И данный факт известен всем, кому положено быть в курсе подобных вещей.

Мюллер знал шифры многих правительств и армий, их разработчиков и носителей. Он был в курсе военных и государственных тайн союзных и вражеских коалиций. Наконец, он знал, кто и чем занимается в Германии — в науке, в инженерии, в военном производстве и Генштабе, в политике: кто чего стоит, кто на кого работает.

Не зря рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер поручал Мюллеру многие деликатные миссии, где требовался человек, обладающий быстрым умом, недюжей сообразительностью, а главное — не обремененный «химерой совести». С совестью у Мюллера были особы отношения, если говорить более точно — никакие. Он не делил мир на белое и черное. Он отталкивался от двух понятий — польза и выгода.

Непосредственный шеф Мюллера Рейнхард Гейдрих — одна из самых значимых фигур в Третьем рейхе — тоже вполне уважал своего подчиненного.

Именно он, уйдя на повышение, в 1934 году забрал Мюллера вместе с тридцатью семью его баварскими коллегами в Берлин, где Мюллер автоматически получил чин штурмфюрера СС и был зачислен в ряды главного управления службы безопасности. В то время Мюллер работал во втором отделе тайной государственной полиции под непосредственным руководством Гейдриха и занимался борьбой с внутриполитическими противниками национал-социалистов.

Надо признать, путь Мюллера наверх не был усыпан розами партийных значков с самого начала. Бывший мюнхенский полицейский, он пробивался за счет дотошности, феноменальной памяти на детали и безжалостной эффективности, а не громких идеологических заявлений. Он даже еще не являлся членом НСДАП. Его полезность была очевидной для всех, включая тех, кто поначалу косился на «профессионала», лишенного революционного пыла.

В конце 1919 году Генрих Мюллер поступил на службу в полицейское управление Мюнхена, потом перешел в баварскую политическую полицию, где прослужил до 1933 года в должности инспектора-криминалиста.