Книга пяти колец. Том 9 - Константин Александрович Зайцев

доказать свою правоту, затрещала. Словно сама реальность под ногами признала: бой окончен. Каменные плиты дрожали, трескались, осыпались пылью, растворяясь в воздухе, пока от площадки не осталась лишь пустота.

А я продолжал идти. Теперь у меня был внутренний компас, который приведет меня к очередному стражу. Если вначале я еще сомневался, то с каждым новым шагом моя уверенность в том, что меня ведут к новому стражу, крепла все сильнее.

Мир вокруг меня менялся. Это напоминало мое путешествие вместе с бабушкой, когда она вела меня к первому храму нашего покровителя. Но там именно она управляла изменениями, здесь же мир менялся сам, а я продолжал идти к своей цели.

Вокруг сгустился туман. Молочный, густой, скрывающий все, что находится дальше вытянутой руки. Он обволакивал меня, лизал кожу холодными пальцами, будто хотел меня усыпить, чтобы я остался тут и создал здесь свое маленькое царство, где был бы властелином. Но я шел вперед. Я помню, кто я, и быть властителем — не мой путь. Я могу быть лидером, который цементирует людей, но в первую очередь я — боец.

С каждым шагом земля менялась: камень становился песком, песок — мягкой травой, трава — пеплом. Воздух тоже был другим. Иногда — терпкий, как дым. Иногда — приторный, как цветы у могилы. А временами пахло солью — свежей, морской, будто я вновь тренировал техники воды в лагере черепах.

И каждый запах воскрешал обрывки памяти. Моя память, напоминающая разбитую мозаику, постепенно заполнялась. Каждый новый шаг возвращал мне воспоминания, и даже ради этого я не остановлюсь. Я хочу вновь быть цельным.

Туман впереди сгустился в непроходимую стену. Удар сердца — и в стене появилась арка, из которой вышла женщина.

Она не была похожа на стража. Не сияла, не угрожала, не соблазняла. Ее одежда — простые серые накидки, сотканные как будто из самих этих туманных нитей. Лицо… будто текло, менялось каждую секунду. Один миг — мать. Другой — враг. Третий — любовница, с которой когда-то мне было хорошо.

— Ты выбрал путь. Но знаешь ли, куда он ведет? — Ее тихий голос был подобен пожарному набату. Он словно проникал в самые глубины моей души, заставляя задуматься над ее вопросом. Но мне это было ни к чему.

Я молчал, глядя в ее меняющееся лицо. Не потому что не знал ответа. А потому что он был неважен. У меня была цель, а остальное — лишь прах.

Она как будто улыбнулась — хотя я не видел губ, что превратились в туман.

— Ты осознал. Тогда иди. Впереди — второй страж. Он уже ждет. — И она исчезла, как будто ее никогда не было.

Я сделал еще один шаг, и туман рассеялся, словно под порывом ветра, открыв мне совершенно иную картину.

Море. Бесконечное море. Вот только это была не вода — а пепел. Серый, неподвижный, глубокий. Без ветра. Без волн. В нем не было жизни, но и смерти — тоже. Лишь покой, всеобъемлющий, как тишина могилы.

На горизонте чернели холмы. Не знаю, настоящие или миражи, но я ощущал другое: где-то там впереди меня ждали. Сосредоточившись, я увидел. Высокая фигура, одетая в черный плащ с капюшоном, стояла спиной ко мне. Я не ощущал ни звука, ни движения — только присутствие, тяжелое, как упавшая скала.

Компас в моей груди нетерпеливо толкнул меня в путь. Мои губы искривились в ухмылке. Второй страж меня ждал, и я не заставлю его долго ждать. Ярость в груди вспыхнула, как стремительный лесной пожар.

А в голове всплыли слова старого ворона: «Запомни, ученик, ты слишком много думаешь. Это вредит тебе. Ты такой же, как и я. Наша сила — в действии. Хочешь стать сильнее — действуй. Сражайся, рви на части демонов, пей их силу и вновь убивай. Лишь так ты сможешь быстрее подняться к вершинам силы. Лишь так сможешь познать себя». Спасибо, наставник, я все вспомнил и так же помню, что контроль — основа всего.

Шаг — и пепел под моими ногами стал мягче. Он оказался совсем неглубоким, не доходя даже до щиколотки. Чем дальше я шел, тем сильнее серое море, растянувшееся до горизонта, менялось. Медленно, постепенно, но менялось.

Пепел уже не разлетался при шаге, а будто слипался, превращаясь в рыхлую, жирную землю. Почва пульсировала чем-то теплым, живым, едва уловимо вибрируя под босыми ступнями.

А еще изменился запах. Вместо гари теперь пахло прелыми листьями, влажным деревом, цветущей ночью. Воздух сгущался — не в туман, что встретил меня раньше. Нет, это была легкая дымка новой жизни, напитанная запахами весны. Но в ней ощущалось разложение. Жизнь и смерть, сплетенные в вечном цикле.

С каждым шагом трава пробивалась сквозь серую землю. Сначала тонкая, почти невидимая. Потом — сочные листья, стебли, побеги. Все — будто во сне, где мир не следует законам роста. Где все цветет сразу.

Мир вокруг меня продолжал меняться, словно кто-то менял декорации, ускоряя течение времени. Деревья вырастали мгновенно — скручивались из земли, как змеи, тянулись к небу. Их ветви цвели сразу — цветами, плодами, листвой, шипами. Лепестки распускались и осыпались в одном дыхании.

И все было… слишком красиво. Это было неестественное изящество, от которого начинало ломить зубы. Хищная красота, что смотрит на тебя, как на удобрение.

Я понял, что перешел грань и вступил в новое царство. Пепел остался позади. Теперь я шел по земле, что дышала вместе со мной. Что впитывала мои шаги, как дождь впитывают корни. И впереди я услышал… музыку.

Нет — не звуки, не инструменты. Что-то в ритме ветра, шелесте листвы, в едва уловимом дыхании деревьев. Хаотичная растительность неожиданно изменилась, и впереди меня появился сад.

Он раскинулся широкими террасами, как храм, вырезанный из живой зелени. Цветы всех оттенков, лозы, увитые черепами, древние деревья с коралловыми венами. В каждом стебле, в каждом лепестке чувствовалась замершая агония — грешники, сплетенные в благоухающий узор.

А в самом центре, на троне из корней и лиан, восседала Она. Царица Вечного Сада. Мои губы вновь искривились в усмешке. Я чувствовал, что она и есть Второй Страж.

Я шел вперед, готовый к чему угодно. Но что-то внутри меня ждало именно схватки. Жестокой, бескомпромиссной, когда любая ошибка ведет тебя к гибели.

Но тут все было по-другому. Тихо и спокойно, а каждый шаг отзывался легким трепетом в корнях, будто сама почва слушала меня. Листья на деревьях шептали, складываясь в слова, которых