Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви - Ярослав Маратович Васильев

Первым из автобуса вышел Пламен, своей гигантской фигурой явно впечатлив всех, и лётчиков, и пассажиров. Отрапортовал как полагается:

— Здравия желаю, Михаил Юрьевич, — и уже Юсупову: — Здравия желаю, господин генерал.

— Здравствуйте, Пламен, — за всех ответил Михаил.

Дальше поздоровались остальные гвардейцы. Михаил к приветствию мысленно добавил, что Юсупов снова оказался прав. Реакцию телохранителя и то, как будут себя вести остальные бойцы, он в своих планах просчитал идеально. Главу клана гвардейцы поприветствовали как прямое начальство, генерала Юсупова — как официальное и важное лицо, плюс все гвардейцы не только бывшие военные, но и по закону числятся в резерве империи. Заодно для всех железобетонное объяснение суточной задержки: если такой человек, как Юсупов, хочет личной встречи и потом летит в Москву тем же рейсом, от таких «просьб» не отказываются. А вот Оля на данный момент для всех фактически не существовала. Просто какая-то девушка, то ли гостья хозяина дома, то ли сопровождающее генерала лицо. Тем более Михаил её не назвал и никак статус не обозначил.

От аэродрома дорога побежала, как и раньше: низкое зимнее небо, сочилось кровью багровое зимнее солнце, вокруг синели и голубели заваленные снегами поля, небольшие рощи и деревеньки. В какой-то момент начался окружавший жилую часть поместья лес: снег повис на каждой веточке, берёзы казались кружевными. И внезапно как из-под снега вдруг появился целый мир, только не сказочный, а высокотехнологичный лес, выросший из чьего-то желания. Громады высотных зданий и маленькие в сравнении с ними фигурки людей. Но всех буквально потрясли муралы на стенах высоток.

Самая заметная, особенно ярко на фоне сизо-белого окружения, пылала картина золотой осени. Осенний парк горел золотом и багрянцем, глядя на картину, можно было словно ощутить и услышать, как лёгкий ветерок шевелит жёлтую и багряную листву на ветках и играет кусочками пламенеющей осени по хрусткой, щебёнчатой дорожке. Рядом на соседнем доме была дубрава и жаркий летний полдень, грозовой, когда хорошо собирать ягоды, лесную малину, орехи. Когда душа и тело рвутся бегом промчаться через рощу и нырнуть в ледяные воды реки с обрыва. Судя по пустым домам справа и слева от готовых муралов, и по тому, что эти четыре дома стояли как раз отдельной группой глухими торцами к дороге, художники планировали сделать все четыре времени года.

Но пока немного отложили идею: судя по лесам и суете маляров, работа сейчас кипела совсем над другой картиной, глядя на которую у Михаила перехватило дыхание. Когда-то давно, обсуждая с сёстрами книгу про возможные полёты в космос — ей неожиданно увлеклась Маша, кто-то из подруг посоветовал — Михаил вспомнил, как буквально незадолго до войны на Украине читал и спорил в интернете о перспективном проекте ракет нового поколения «Ангара». Сославшись на якобы где-то прочитанную книгу, но уже больше для любителей инженерной футуристики, с расчётами и чертежами «какими могут быть ракеты для запуска спутников и человека на орбиту», Михаил, как смог, набросал по памяти рисунок «Ангары» и стартового стола. Маше этого хватило увидеть. Да, мурал ещё не до конца раскрасили, но уже сейчас на фоне сопок на массивном стартовом столе устремилась к небу игла ракеты-носителя. Вот-вот через минуту из автобуса внизу выйдут космонавты, «Ангара» откинет причальную мачту и на огненном столбе поднимется к звёздам.

Проняло не одного Михаила. Но если Юсупов смог удержаться, лишь на лице мелькнуло изумление, то Оля потрясённо спросила:

— Удивительно. Она же и в самом деле сейчас полетит. Кто это так потрясающе придумал?

Пламен, который помимо работы телохранителем ещё и всегда был в курсе текучки по поместью, дождался разрешения от начальства и с гордостью пояснил:

— Осень и лето Александр Александрович рисовал. А космодром — это Марии Кирилловны идея.

Михаила же помимо гордости за сестру неожиданно ещё кольнула и ревность. Как произнёс её имя Пламен. Всё-таки Машу в поместье любили и выделяли больше остальных, причём именно как художницу. Не зря тогда Пламен на открытии фонтана благодарил: мол, я уже сто лет как помру, а люди на мою скульптуру глядеть будут и восторгаться.

Генерал Юсупов неожиданно тихонько поинтересовался:

— Михаил Юрьевич, а вы не будете против, если я вашим людям закажу такую же картину на стену нашего главного здания на Тверской? Единственно, им придётся работать в команде с моими специалистами. Они смогут?

— Конечно, смогут, — удивился Михаил. Тем более что стоит Маше и Александру Дейнеке услышать про предложение, они сами в него вцепятся зубами. Сделать мурал на одной из главных улиц города и на здании в двух шагах от Кремля. — А какого рода специалисты, если позволите?

— По безопасности. Да не смотрите вы так, просто я, глядя на эти картины, подумал, что всё гениальное — просто, но нужен именно гений, чтобы это «просто» увидеть. Сколько мы мучились с энергоканалами внешнего контура защиты? Оставлять их видимыми, то проще вообще не делать: расшифруют в момент. Закатывать как сейчас под штукатурку — эффективность падает вдвое, расход энергии растёт втрое. А вот вписать как элемент картины… И обслуживать можно, даже не скрываясь, мало ли чего там на картине подновляют после дождей или зимы?

— Думаю, моя сестра и Александр Александрович ваши узоры впишут без труда. А какую картину планируете?

— Ну… Наше ведомство довольно нетипичными делами занимается, так что, думаю, какая-нибудь картина про космос или будущее нам подойдёт больше всего.

Михаил мысленно хмыкнул: ага, господин генерал, и тебя проняла картина космодрома, только признаться не хочешь. И в тебе до сих пор живёт мечтатель, который сначала когда-то выбрал Арктику, а теперь хочет прикоснуться к звёздам.

— Тогда Александр Данилович, вас не затруднит, если перед тем как собирать для нашего совещания клановый совет, я недолго переговорю с сестрой? Объясню ей приватно некоторые моменты, учитывая, что через несколько лет мой клан перейдёт ей уже как главе семьи. А вам на это время можно устроить экскурсию по поместью, посмотреть предмет обсуждения не на планах, а вживую. Или пока обсудите будущие рисунки с Александром Александровичем Дейнекой.

— Да, конечно, Михаил Юрьевич. Думаю, я встречусь с Дейнекой.

— Оля, как твои планы? Если честно, я бы попросил, чтобы ты поговорила с Аней вместе со мной. Или экскурсию?

— Я с тобой.

В рабочий кабинет Михаил и Оля пришли чуть раньше Ани. Оля как раз отвлеклась, рассматривая вид из окна, когда в кабинет буквально ворвалась сестра