Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

чашечки заполняли горчица, хрен, майонез, сметанные и ягодные соусы, а от прикрытой тканью корзинки расходился аромат свежеиспеченных булочек. Большой кувшин с лимонадом (со льдом, но без газа, разумеется) и два глубоких бокала завершали композицию.

Так же быстро обслуга во главе с хозяином удалилась.

Я добавил к свинине немного ягодного кислого соуса и положил кусок в рот. Капитан решил не рисковать и поступил точно так же.

— Превосходно, — одобрил он, разжевав мясо.

Я решил, что момент подходящий, чтобы продолжить разговор.

— Конкретно Виктория расположена на огромном острове. Он простирается на четыре сотни верст в длину и отделен от Америки сетью узких проливов. Мы его называем просто Островом. Беда в том, что он фактически находится на землях испанской короны. Поэтому наши поселения здесь, не говоря уж о Калифорнии, существуют примерно на тех же правах, что и английские колонии в Гондурасе или на берегу Москитов. Вы слышали о них?

Колычев кивнул.

— Там добывают красное дерево, насколько мне известно, — сказал он.

— Верно. Эти колонии не подчиняются ни одному из королей, но не считают их и независимыми, подобно Соединенным Штатам. Испанцы время от времени пытаются выбить непрошеных колонистов, но те умеют за себя постоять, а на большую войну у испанцев не хватало сил. Америка слишком велика.

Я съел ещё один кусочек свинины, приправив на этот раз горчицей со сливками.

— Это одна сторона вопроса, — продолжил я. — Другая заключается в том, что поскольку Британия не ищет приобретений на берегах Гондураса, во всяком случае не заявляет об этом открыто, то испанцы отчасти смирились с поселенцами, оставили колонию в покое. А вот на Берегу москитов британцам закрепиться не удалось. Враждебные племена индейцев, беглые рабы. Белому человеку там пришлось нелегко. И берег вернулся под власть их католических величеств. Землями невозможно владеть, не заселив их людьми…

Эти аргументы были частью стратегии защиты от притязаний Империи, которую мы заранее продумали вместе с Лёшкой. Аналогия с британским Гондурасом хотя и не являлась полной, хорошо подходила нашему случаю. Была ещё конечно Тортуга, был Нассау, другие независимые образования, но мы не хотели у кого-либо вызывать ассоциацию с пиратами. Да и несостоятельность пиратских республик была очевидна.

Предоставив капитану переваривать вводную, я отдал должное обеду. Он впрочем тоже предпочел покушать и подумать, вместо того, чтобы сразу перейти в контратаку. Когда, наконец, со свининой было покончено, Архипов принес банановый пирог, жаренные орехи и сыр, а мы вернулись к портвейну и разговору.

— Похожая ситуация и с нашими поселениями, — сделал я следующий логический шаг. — Пока Российская Империя не пытается поднять здесь свой флаг, испанцы не будут особенно дёргаться. А если вдруг дёрнутся, у нас достаточно сил для ответа. С другой стороны, и Российской Империи не стоит ускорять события. Потому что тогда испанцев всерьез озаботит судьба территорий. А им куда проще перебросить сюда подкрепления. Им не нужно тащить армию через Сибирь. У них всей суши — небольшой перешеек между океанами. И вдобавок несколько крупных портов на этом берегу.

Я откусил от пирога. Он напоминал шарлотку, но только с бананами вместо яблок.

— Отлично! Попробуйте.

Капитан придвинул к себе блюдце.

— Гораздо большее беспокойство вызывают англичане.

— Вот как?

— Да. Англичане сожрали Новые Нидерланды, французскую Канаду, испанскую Флориду, а малонаселенную Русскую Америку они сожрут не поморщившись. И никакая помощь от Империи ничего не изменит. Но…

Я поднял палец восклицательным знаком.

— Но?

— Но самих англичан сожрали американцы, — завершил я мысль. — То есть бостонцы. И в этом есть наша надежда. Потому что мы тоже своего рода американцы.

— Не слишком ли смело?

— Не думаю. Для Российской империи гораздо выгоднее было бы уподобиться англичанам и высылать сюда всех неисправимых преступников, гулящих девок, бродяг. Дикая природа или исправляет или убивает.

— Для этого есть Сибирь, — заметил Колычев.

— Сибирь недостаточно удобна.

— Отчего же?

— Понимаете, у меня есть философская идея, — признался я. — Представьте, что есть человек, склонный, допустим, к разбою. Но станет ли он обязательно разбойником? Думаю. что нет. Он может отправиться на край света, чтобы попытать удачи в каким-нибудь предприятии сулящем еще больше золота чем разбой. Тут полно таких людей. Если честно, каждый второй.

Колычев кивнул.

— Но! — продолжил я. — Если его не отпустить, натура никуда не исчезнет. Он выйдет на большак или начнет бунт, устроит вторую Пугачевщину. Мало того что сам сгинет, так совратит и вполне добропорядочных крестьян. А сколько солдат и офицеров будет за ним гоняться, и сколько их сложит головы? А здесь он приносит пользу. А если не дай бог, учинит какой вред (случается и такое), то местные быстро с этим разберутся. Без казаков и армии. Сук, петля, вот и весь суд.

Я думал, что размышлениями в конце концов, выведу из себя капитана. Для того и начал разговор, чтобы прощупать почву. Капитан, однако, лишь усмехнулся.

— Всё вами сказанное только подтверждает мудрость императрицы, — заявил он. — Ведь коммерц-коллегия не ведёт войн. Не занимается она ни подавлением мятежей, ни надзором за порядком. Коллегия всего лишь ведает торговлей, в том числе с Америкой, присматривает за торговым мореплаванием, ярмарками, строительством портов; постройкой, продажей и наймом купеческих кораблей, продажей товаров шкиперами и матросами. На нашем ведомстве таможенные сборы, их откуп, осмотры судов и конфискации, тарифы и регламенты. А кроме того, коллегия выдает купцам разрешение на торговлю с иностранными городами.

Перечислив все это, Колычев с удовольствием выпил залпом бокал лимонада, а затем бросил в рот несколько орешков.

— Перечислять можно долго, — сказал он затем. — И полагаю, что большая часть ваших здесь дел так или иначе попадает под внимание коллегии. А войну предоставим армии и флоту.

Да, этому палец в рот не клади.

— Не боитесь зарезать курицу, несущую золотые яйца? — поинтересовался я. — Человек он ведь как калан. Начнете снимать шкуру с одного, остальные уйдут в другое место.

— Про золотые яйца это аллегория?

— Да. Эллинская или латинская. Уже не припомню.

— У меня еще есть время во всем разобраться.

Что ж, я и не надеялся вот так сразу перетащить Колычева на свою сторону.

— Как вам обед? Мясо во рту тает, не правда ли?

— Здесь неплохо готовят, — признал капитан.

— Вы еще не пробовали всего! Уверен, что многие блюда смогут удивить вас. — Ещё бы! Половину рецептов я надиктовал хозяину лично. — Всегда ужинаю здесь, когда бываю в Виктории.

— А почему, кстати, поселение назвали Викторией?

— В ознаменование победы над суровой природой здешнего края и усмирения диких народов Америки, — процитировал я нашу легенду.

— Всё же странно.

— Ну а как его ещё назвать, Владиамерика?

Шутки капитан не оценил.

Нагуляли мы аж на четыре с половиной астры. Но большая часть стоимости пришлась на портвейн. Расплатился я, разумеется, нашими деньгами. Сдачу хозяин выдал такими же.

— Позвольте взглянуть? — заинтересовался капитан.

Я протянул ему астру с изображением охотящихся алеутов и другую с кокосовыми пальмами.

— Деньги?

— Астры, — пожал я плечами. — Местная замена деньгам. Ассигнации вывозить за пределы России запрещено, векселя не всегда удобны, серебра мало, а медь таскать тяжело. Вот кто-то и придумал пустить в оборот бумажки.

Капитан повертел «бумажку» превосходящую по качеству печати и защиты любую купюру этого времени и вернул мне.

— Однако я смотрю у вас и своя монета в ходу?

На наших медных монетах не было надписей. Лишь арабские цифры с одной стороны и Большая медведица с другой. Большинство русских называло их копейками, англичане могли назвать пенсами, а индейцы говорили «теле» или вовсе не называли никак.

— Монету бить подсудное дело, — улыбнулся я. — А эти… мало ли с какой целью их могли отчеканить? Медали, жетоны, пуговицы, украшения…индейцы точно используют их как украшения.

Колычеву явно было что возразить, но он промолчал.

* * *

Когда мы вернулись к гарнизонному домику, казаки ещё не появились и Царев обрадовался появлению начальника. Впрочем, увидев меня, секретарь сник и убрался на первый этаж.

Обведя взглядом голые стены капитан вздохнул.

— Как же здесь жить? И как работать? Ни стола, ни шкафов. Ничего!

Это правда. Шарль перебираясь на новое место жительство забрал с собой всю мебель. Здесь осталась лишь сработанная под китайскую ширма да чугунная ванна, которая стояла за ней. Компанию им составляли два сундука и несколько узлов с капитанскими вещами.

— Могу посоветовать хорошего краснодеревщика. Сделает мебель не хуже