Проклятый Лекарь. Том 2 - Виктор Молотов

спокойно сказал я, прерывая их триумфальное обсуждение. — Последний. Уровень кортизола в крови. И тестостерона. Срочно.

Волконский расхохотался. Громко, демонстративно, на всю смотровую.

— Кортизол? Гормон стресса? Серьёзно, Пирогов? — он повернулся к зрителям. — Господа, пока мы тут пытаемся спасти жизнь пациентки, мой оппонент решил заняться фундаментальными академическими изысканиями! Может, ещё и гороскоп её составить? Или на картах Таро раскинуть?

Лёгкий смех прокатился по рядам зрителей. Я оставался абсолютно невозмутимым.

Решетов смотрел на меня со смесью недоумения и проснувшегося профессионального любопытства.

— Кортизол? Довольно… необычный выбор, — произнёс он. — Но правила есть правила — любые анализы по требованию участников. Сестра, срочный анализ на кортизол и тестостерон!

— Это пустая трата времени! — заявил Волконский. — Мы теряем драгоценные минуты! Пациентка умирает от септического шока! Я начинаю лечение немедленно! Сестра, готовьте капельницу с Норадреналином и подключайте наш самый мощный антибиотик резерва — меропенем!

— Начинайте, — я пожал плечами, отходя в сторону. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Пусть суетится. Это даст нам немного времени. А я подожду анализ, который превратит его триумф в пепел и докажет, что он — не просто некомпетентный врач, а опасный для жизни пациентов идиот.

Пока Волконский суетился у пациентки, изображая бурную деятельность, а Решетов с видом мудрого наставника давал ему «ценные» указания, я проголодался.

Решил спуститься в столовую.

Анализ на кортизол будет готовиться не меньше пары часов. Пропускать обед из-за этого цирка было бы неразумно. Это тело, в отличие от моего прошлого, некромантского, требовало регулярного питания.

Да и нужно было сменить обстановку, чтобы спокойно обдумать финальный ход.

Я вошёл в столовую и сразу понял, что новости распространяются здесь быстрее, чем любая инфекция.

Варя и Оля сидели за столиком у окна и, увидев меня, отчаянно замахали руками, подзывая к себе. Судя по их возбуждённым, раскрасневшимся лицам, они были в курсе всех деталей представления, развернувшегося наверху.

— Свят! — Оля подвинулась, освобождая мне место. — Это правда, что ты…

— … что ты вызвал Волконского на медицинскую дуэль⁈ — перебила её Варя. — И что Решетов — судья?

— Не совсем, — я взял булочку с их подноса. — Это он вызвал меня. На дуэль с пистолетами. А я просто предложил более цивилизованный и интересный вариант. Но в целом — да, правда.

— Мы поставили на тебя! — выпалила Варя и тут же густо покраснела. — То есть… мы просто верим в твои профессиональные способности. Больше, чем в его.

— Обе поставили? — я усмехнулся. — Отлично. Можете уже присматривать себе новые туфли. Или что вы, девушки, там покупаете после внезапного обогащения.

— Ну… — Оля смущённо замялась, явно не ожидая такой самоуверенности. — Скажем так, мы пока планировали просто не умереть с голоду до следующей зарплаты. Но если ты выиграешь, то да, определённо будут туфли! И пир на весь мир!

Прекрасно. Теперь от моей победы зависела не только моя репутация и деньги Сомова, но ещё и гардероб двух моих коллег. Ответственность росла как снежный ком.

После обеда, оставив девушек обсуждать возможные исходы дуэли, я решил заглянуть в морг. Проведать, так сказать, моё основное рабочее место.

Доктор Мёртвый, как обычно, сидел в своём кабинете, окружённый формулярами и протоколами вскрытий.

— А, Пирогов, — он поднял голову от бумаг. — Пришёл примерить моё кресло? Рановато.

— Просто проведать, Всеволод Кириллович. Как дела в нашем тихом царстве мёртвых?

— Тихо, спокойно, никто не жалуется, — Мёртвый хмыкнул, повторяя свою стандартную шутку. — В отличие от верхних этажей. До меня дошли слухи о вашем… тотализаторе. Кстати, я тоже поставил.

Я застыл на пороге.

— И ты, Брут? — тихо пробормотал я.

— Что? Какая ещё брюква?

— Ничего. Классическая цитата. Спасибо за доверие, Всеволод Кириллович.

— А что такого? — доктор Мёртвый пожал плечами. — Хорошие коэффициенты, редкая интеллектуальная интрига. Поставил на тебя, кстати. Волконский — бездарь, он бы и живого от мёртвого не отличил без подсказки. Так что не подведи. Не люблю проигрывать.

Покидая морг, я думал о том, что если я сейчас проиграю, то разорю половину своих знакомых. От санитаров до заведующих.

Прекрасная, просто восхитительная мотивация для победы. Но её у меня и без них хватало.

Когда вернулся в диагностическое отделение, представительная толпа стала чуть больше.

Картина в смотровой была безрадостной. За несколько часов моего отсутствия состояние пациентки только ухудшилось. Несмотря на массивную инфузионную терапию, которую ей вливали, и лошадиные дозы антибиотиков, её давление упрямо не поднималось, а сознание угасало всё глубже.

Волконский нервно, как тигр в клетке, ходил вокруг кушетки, хотя отчаянно пытался это скрыть за маской профессиональной озабоченности.

— Организм не реагирует на терапию, — бормотал он себе под нос, но так, чтобы все слышали. — Нужно усилить дозы, подключить вазопрессоры для поднятия давления…

— Может, дело не в дозах, Михаил? — тихо, но отчётливо произнёс я. — Может, дело в том, что вы лечите не ту болезнь?

— Заткнись, Пирогов! — огрызнулся он. — Ты со своими дурацкими анализами только время тянешь!

И тут двери распахнулись. В смотровую почти вбежала молоденькая лаборантка, её лицо было раскрасневшимся от спешки. В руках она держала тот самый, заветный листок.

— Результат на кортизол! Срочно! Из лаборатории просили передать лично в руки! — воскликнула она.

Решетов взял анализ и, не глядя, передал ассистенту, чтобы тот вывел результат на большой экран. Цифра появилась крупным, безжалостным шрифтом, чтобы все могли видеть.

Глава 4

Уровень кортизола критически низкий, практически на нуле.

Повисла тишина. Тяжёлая, недоумевающая.

Волконский смотрел на цифру, и я видел, что он не понимает её значения. Для него это был просто ещё один странный, выбивающийся из картины показатель. А для меня — это был последний, недостающий кусок пазла.

Финальный аккорд.

Кстати, про Решетова такого было нельзя сказать. Он-то всё понял. Ну или хорошо притворялся, что понял.

Медленно, наслаждаясь каждым мгновением их замешательства, я подошёл к доске и взял в руки маркер.

— Господа, — я обернулся к замершей аудитории. — Позвольте мне объяснить, что на самом деле происходило здесь всё это время.

Я начал рисовать схемы, связывая симптомы.

— Вы эти часы лечили септический шок. Но его не было. Посевы крови, которые придут завтра, будут стерильными — можете потом проверить. Вы пытались поднять