Журнал «Если» - «Если», 2003 № 12

В одном кластере пребывают такие разнородные направления, как «Новые способы транспортировки» (3 %) и «Нанотехнологии» (13 % — второе место по числу голосов). Действительно, нанотехнологии относятся к так называемым критическим технологиям, которые в самые краткие сроки после их внедрения/запуска весьма радикально меняют окружающую среду, а порой даже сами становятся окружающей средой. Тогда как способы транспортировки — важная, но сугубо прикладная задача.

Впрочем, возможно, под новыми способами транспортировки имелось в виду не решение практических задач по перемещению людей и грузов с помощью еще более крупных и быстрых самолетов, поездов и кораблей, а вещи экзотические, такие, например, как телепортация, медленно, но верно выходящая из-под юрисдикции фантастики в сферу научных экспериментов.

Но все эти замечания имеют основания, если цель опроса заключалась в том, чтобы выяснить точку зрения продвинутой общественности по отношению к десяти наиболее важным направлениям. Однако, как мне представляется, идея опроса на самом деле иная.

Обратим внимание на то, как сформулирован вопрос. Речь идет не о том, какие направления науки и технологии являются наиболее важными, интересными, перспективными и т. п., а о том, куда двинуть ресурсы. То есть перед участниками опроса была поставлена типичная управленческая задача. И в этом смысле распределение ответов показало, что на смену поколению романтиков, адептов крылатой мечты и безудержного полета фантазии пришло поколение… ну, все же не холодных эффективных менеджеров, но, во всяком случае, прагматиков, которых помимо достижения цели интересует еще и «цена вопроса».

После этого становится понятно, почему подавляющее большинство голосов (41 %) отдано такому, казалось бы, «приземленному» пункту, как «Новые источники энергии». Учитывая его бесспорное лидерство, остановимся на нем подробнее.

Можно предположить, что под новыми источниками подразумевались не традиционная энергия ветра — любой путешественник подтвердит, что в Европе и Америке ветряки давно стали естественным элементом ландшафта; не энергия волн — приливные электростанции медленно, но верно начинают строить в подходящих местах; не солнечные батареи — космические аппараты используют их уже десятилетиями, столько же времени фотоэлементы питают микрокалькуляторы и иные устройства. Как только будет решена задача предохранения поверхности фотоэлементов от разрушающего влияния среды (ну, и немного повысить КПД, разумеется), их пластины украсят крыши и стены домов. Не исключено, что разработанная нашими учеными технология напыления алмазной пленки позволит решить проблему защиты.

Геотермальная энергия доступна лишь в местах вулканической активности, а бурить супершахту в духе фантастики 1950-х, дабы жар земных недр крутил турбину — себе дороже.

Всякие там торсионные поля, энергия вакуума и прочие экзотические деликатесы пока еще остаются в ведении фантастики, ну и, конечно, позволяют неплохо кормиться шарлатанам от науки.

Что у нас в сухом остатке?

Термоядерная энергия. Действительно, дешевая и экологически чистая, она сразу же позволит направить высвободившиеся ресурсы на решение массы проблем — от освоения мирового океана (3 %) до ближнего космоса (9 %).

Однако здесь есть одна закавыка. В частных беседах с весьма серьезными учеными мне не раз приходилось слышать о том, что прототип термоядерной станции можно было построить в середине или, в крайнем случае, в конце 1990-х годов. При должной мобилизации ресурсов, естественно. Однако экономические и политические последствия такого события для стран, экономика которых весьма тесно завязана на нефть и сопутствующие продукты, просчитываются легко, а сценарии весьма однообразны: от коллапса до катастрофы. Причем, в мировых масштабах.

Возможно, именно поэтому шаги по развитию промышленного термояда делаются весьма осторожно, поскольку современная мировая экономика напоминает минное поле. Но востребованность экологически чистой и дешевой энергии все же настолько велика, что неизбежность смены «энергетической парадигмы» становится очевидной для тех, кому принимать решения в нынешнем веке.

Есть в этом опросе, как мне кажется, еще и «третье дно». Иногда приходится выбирать не между конкретными проектами, а между принципами стратегии, когда от принятого решения на многие годы будет зависеть судьба всего человечества. В данном случае выбор был предложен вполне очевидный — прикладные разработки или теоретические исследования.

К чести отвечающих отметим, что за «Фундаментальные науки» проголосовало 12 % участников, что позволило этому пункту попасть в тройку лидеров.

Какая же складывается картина?

Вполне отрадная, свидетельствующая о зрелости и ответственности будущих «капитанов» (или топ-менеджеров) науки и бизнеса.

Мы получили лидирующую группу, в которую входят энергия, прорывные технологии и интеллектуальный базис. Эта триада при таком распределении ресурсов становится репером для «системы координат», в которой могут быть решены практически все социальные и иные проблемы XXI века.

Мне неоднократно доводилось говорить о том, что освоение ближнего космоса может стать тем «паровозом», который вытянет за собой все остальное — от науки до экономики. Но распределение голосов свидетельствует об иной расстановке приоритетов. Возможно, во мне еще бродят романтические отголоски прошлого века, и надо пересмотреть свои взгляды. Но, с другой стороны, может быть, имеет смысл рассматривать не трехмерную, а четырехмерную систему координат? Ведь пункт «Освоение ближнего космоса» недобрал самую малость…

Эдуард ГЕВОРКЯН

Вехи

Вл. Гаков

Человек со своим лицом

Основательное знакомство с творчеством Альфреда Бестера у нас состоялось лишь в начале девяностых годов. А познакомившись, удивились: до чего же мало — по американским меркам — он успел написать. И сколь велико совершенное им в фантастике. Бестер остается бесспорным рекордсменом по эффективности «стрельбы»: большинство из того, что он создал, ныне бесспорная классика жанра. И не было в этом жанре ни одного мало-мальски серьезного потрясения основ, ни одного шумного движения — от «Новой волны» до нынешних киберпанков, — не водрузившего бы на свои штандарты имя Альфреда Бестера, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Но кем Альфред Бестер был для нас, читателей, познакомившихся с первыми образцами западной фантастики в середине шестидесятых? Пока переводили его рассказы, писатель оставался «одним из», его имя заметно подавляли тогда фавориты отечественных издательств и редакций журналов: Азимов, Брэдбери, Саймак… Но как только издательство «Молодая гвардия» рискнуло подарить подписчикам многотомной «Библиотеки современной фантастики» роман «Человек Без Лица» (под этим названием к нам пришла лучшая книга Бестера — «Уничтоженный»), да еще в филигранном переводе, также ставшем легендой, — все ахнули! Подобной фантастики, к которой лучше всего подходил эпитет «виртуозная пиротехника», наш читатель еще не знавал.