Журнал «Если» - «Если», 2003 № 12

Со стороны рецензента было бы не слишком благородно уподобляться доброхоту, сообщающему зрителям перед сеансом о том, что убийца в детективном фильме — дворецкий. Поэтому не станем раскрывать карты до конца. Однако «Протоколы Сиамских близнецов» все-таки не детектив, а НФ. А этот род литературы по природе своей куда менее подчинен жесткому канону. Отсюда и эксперименты Мондрагона со смешением стилей, а также заслуживающая уважения попытка написать НФ-роман о технологиях будущего на российском материале в традициях русской классической литературы. На взгляд рецензента, подобное новаторство находится где-то на грани между подвигом и безумием, и безапелляционно отнести его к одной из этих категорий мешает только то, что автор все-таки не россиянин, а испанец. Безусловно, нужно быть иностранцем, чтобы до такой степени равнодушно относиться к сложившимся в нашей фантастике правилам игры. «Протоколы…» интересны прежде всего потому, что подход Мондрагона приоткрывает перед научной фантастикой дверь в некое новое измерение. В мир, где отсутствуют жесткие границы между жанрами.

Разговоры о том, что пора бы фантастике «выйти из гетто», ведутся не первый год. Нельзя сказать, что только разговорами все и ограничивается — нет, кое-какие шаги в этом направлении, безусловно, делаются. Но фантасты, двигающиеся по направлению к мэйнстриму, обратно, как правило, не возвращаются, а писатели-мэйнстримовцы, примеряющие одежды фантастов, либо находят их не слишком удобными, либо вообще оказываются в смешном положении голого короля. Между тем современная литература уже давно — и вне зависимости от желания отдельных писателей или литературных группировок — выломалась из тесных рамок реализма, как цыпленок из яйца. Привычное деление ее на искусственные жанры вроде «НФ» и «современной прозы» имеет отношение не столько к литературоведению, сколько к маркетингу.

«Эпоха жанровой литературы заканчивается, — сказал Сантьяго Мондрагон в одном из последних интервью. — В точном соответствии с квантовой механикой, где фотон одновременно рассматривается как частица и как волна, литература одновременно является тем, чем мы привыкли ее видеть — и в то же время чем-то другим. Чем-то большим. Каждый текст — это зашифрованное послание. Расшифровывая его различными методами, мы каждый раз будем получать разные смыслы. Оставаться привязанным к одному жанру означает искусственно лишать свой текст возможности быть прочитанным иным способом».

С этой точки зрения, «Протоколы Сиамских близнецов» содержат гораздо больше вопросов, чем ответов. Помимо всего прочего, их можно интерпретировать и как предсказанную автором опасность биологического разрыва между двумя мирами: благополучным миром «золотого» и «серебряного» миллиардов и беспокойной, бурлящей, бедной Периферией. В одной из последних глав романа нобелевский лауреат Тим Истомин принимает пост ведущего консультанта Ливерморской лаборатории в США, а осуществивший свой замысел, избавившийся от компьютера и ставший калекой Дан уходит в монастырь, чтобы посвятить остаток жизни служению Богу. Чем не метафора расходящихся троп в будущее, по которым предстоит двигаться двум цивилизациям — поддавшейся соблазну стремительного прогресса западной и отказавшейся от искусственного совершенствования восточной?

Так легко упрекнуть Мондрагона в очередной вариации на тему Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Но, во-первых, картина нарисованного Мондрагоном мира далека от примитивного геополитического деления. Убежденный евроцентрист, Мондрагон считает Россию неотъемлемой частью европейского культурного ареала. Поэтому развилка, описанная в романе, имеет не столько цивилизационную, сколько духовную природу. Во-вторых, как уже было сказано, роман заканчивается неожиданно. И Ливермор, и Задонский монастырь оказываются только вешками на пути, расстилающемся перед близнецами… правда, о том, куда приведет их этот путь, автор, по-види-мому, и сам не имеет представления.

Если «Протоколы…» будут благосклонно приняты читательской аудиторией, отечественная НФ имеет все шансы выйти на новый рубеж. Однако благодарность за это по праву должно будет разделить с Мондрагоном издательство «Новая Космогония», вот уже несколько лет планомерно продвигающее на российский рынок «неформатную», «наджанровую» литературу. Не секрет, что именно книги этого издательства пробудили во многих поклонниках фантастики интерес к Большой литературе, а в сердца любителей «современной прозы» заронили зерна сомнения: так ли уж подходит к НФ ярлык «низкого жанра».

А интерес и сомнение — два могучих инструмента для тренировки интеллектуальных способностей.

Кирилл БЕНЕДИКТОВ

Статистика

Эдуард Геворкян

Топ-менеджеры постановили

В октябрьском опросе, проведенном на сервере «Русская фантастика», журнал предложил любителям НФ распорядиться финансовыми и интеллектуальными ресурсами человечества. На призыв откликнулись 485 человек.

Вопрос: на каких научных и технических направлениях следует сосредоточить ресурсы в нынешнем веке?

Генная инженерия и клонирование — 3%

Медицина и геронтология — 7%

Освоение ближнего космоса — 9%

Освоение мирового океана — 3%

Новые источники энергии — 41%

Новые способы транспортировки — 3%

Нанотехнологии — 13%

Искусственный интеллект — 3%

Симбиоз человека и компьютера — 2%

Фундаментальные науки — 12%

Разработчики анкет и опросов знают, что самое важное — не только задать правильные вопросы, но и аккуратно упрятать их в ряду таких же вопросов, вроде бы весьма серьезных, а на самом деле маскирующих истинную сущность теста.

На первый взгляд, десять пунктов нынешнего опроса выбраны несколько эклектично: наряду с серьезными задачами поставлены и тактические цели. Скажем, стратегическое направление «Генная инженерия и клонирование», по сути, поглощает соседствующий с ним пункт «Медицина и геронтология» (который, впрочем, набрал вдвое больше голосов). То же самое — при всех понятных нюансах — можно сказать и о пунктах «Искусственный интеллект» и «Симбиоз человека и компьютера», набравших в сумме 5 %.

В одном кластере пребывают такие разнородные направления, как «Новые способы транспортировки» (3 %) и «Нанотехнологии» (13 % — второе место по числу голосов). Действительно, нанотехнологии относятся к так называемым критическим технологиям, которые в самые краткие сроки после их внедрения/запуска весьма радикально меняют окружающую среду, а порой даже сами становятся окружающей средой. Тогда как способы транспортировки — важная, но сугубо прикладная задача.