Наталья Турчанинова - Киндрэт (Тетралогия)

— Да. Мы все — жалкие подобия друг друга. Отражения.

Колдун посмотрел на свою руку, на перстень в виде креста, который надевал очень редко. Сжал пальцы, и кадаверцианская реликвия загорелась зеленым.

— Магия уходит. Я презираю, не выношу Миклоша, но, если его уничтожат, вместе с ним из нашего мира утечет еще немного невосполнимой субстанции. Мэтр исчез и унес кусок силы, которую я не могу восстановить. Флора погибла, и… Витдикта высосала из нашей реальности половину красоты, радости и волшебства.

— Она любила тебя, — сказал я.

— Откуда тебе знать, — отозвался Кристоф глухо. — Ты никогда не мог прочесть ее.

Он сел на стул рядом с кроватью, и мы замолчали. Надолго. Каждый думал о своем. Он — о женщине, которую любил и потерял, я — о мальчишке, ставшем мне чем-то вроде младшего брата, которого едва не потерял. И по большому счету мне было все равно, что такое Витдикта и откуда пришли наши предки.

За дверью иногда слышались быстрые шаги соседей, шелестящие голоса, шумела вода в туалете, хлопали форточки. Я лежал на кровати и чувствовал себя увязшим в человеческих эмоциях разной мощности, текущих со всех этажей. Кристоф сидел, откинувшись на жесткую деревянную спинку, закрыв глаза. Спал или вспоминал Флору.

— Сложная интрига, — сказал он неожиданно.

— Что? — Я понял, что задремал и его слова разбудили меня.

— Тебя подставили. Лориан был приманкой. Ты слишком привязался к нему. Об этом известно уже, кажется, всем.

— Да. Амир отомстил за своих чайлдов. Тех, кого ты потрепал на кладбище.

— Нет, все гораздо сложнее. Сложнее, чем мы можем представить. Не знаю, кто стоит за этим, но чувствую: затевается что-то нехорошее. Я буду думать.

Он снова замолчал, и его закрытые глаза засветились вдруг зеленым под опущенными веками. Жутковатое зрелище. Видимо, мой друг задействовал какую-то специфическую кадаверцианскую магию. Была у них пара заклинаний, которые позволяли извлекать из памяти очень подробные, буквально визуальные, воспоминания о каждом прошедшем дне.

Я не стал ему мешать. Поднялся, стараясь не скрипеть кроватью, подошел к стене и принялся забавляться с надписями на ней. Повинуясь моему мысленному приказу, каракули начинали дрожать, вытягиваться в линии, ползать по обоям, словно гусеницы, сматываться в разноцветные лохматые клубки. В порыве вдохновения, я «сложил» их в даханаварскую стрелу и уже обводил ее кругом, как вдруг вопрос Кристофа, заданный резким тоном, прервал мои художества.

— Что ты делаешь?! — Колдун пристально смотрел на меня, и в его глазах больше не было колдовской зелени.

— А что?

— Друг мой, если я не ошибаюсь, ты только что про демонстрировал основы фэриартосской магии. Причем использовал ее самым глупым и бездарным способом, какой только можно представить. Но я не могу понять, как она попала в твою не слишком умную голову!

— Насчет не слишком умной головы я бы поспорил.

— А я бы не стал. Спорить. Нельзя затрагивать энергии, в которых ты ни черта не понимаешь… Садись и рассказывай.

Да, действительно, я не посвящал его в это свое приключение. Пришлось рассказать. К концу моего красочного повествования Кристоф стал мрачен и зол:

— Ты не должен был связываться с Миклошем.

— Я не связывался с ним. Я всего лишь…

— Ты не должен подходить к нему даже близко! Почему тебя вечно тянет ко всякому дерьму?!

— Во-первых, не ори на меня! А во-вторых, Хранья…

— Он сожрет Хранью, тебя и десяток таких, как ты, даже не заметив этого.

— Он действительно настолько силен? Сильнее, чем ты?

— Дар, это разговор двух «птенцов»! «А кто сильнее, мой учитель или твой?» Мой магический потенциал мощнее, чем у Доны, но она изощреннее плетет канву заклинания и тратит на них меньше энергии. По уровню профессионального тонкого мастерства она выше меня.

— Это мелкие внутриклановые различия. Ты все равно могущественнее.

— Да. Потому что она мистик, а я воин. Другая психология. — Кристоф помолчал, усмехнулся, вспомнив о чем-то. — И, кроме того, у меня зеленые глаза.

— При чем здесь это?!

— Ни при чем. Кадаверцианский предрассудок. Раньше считалось, что у зеленоглазых выше способность к некромантии, чем у всех остальных. Видимо, потому, что наши основные заклинания сопровождаются изумрудным свечением.

— Ерунда! Что же значит — лучшие маги-тхорнисхи получатся из тех, от кого сильнее воняет падалью?!

Кристоф рассмеялся. Потом снял свой перстень и бросил его мне.

— Возьми.

— Зачем? — Я взвесил на ладони украшение. Оно оказалось целиком выточенным из черного камня, очень искусно — были видны даже маленькие листики плюща, украшенные крошечными изумрудами.

— Беру тебя под защиту клана Смерти. Ты же теперь у нас свободный художник.

— Спасибо, Крис.

— Не за что. Был бы я чуть более рационален — нанял бы тебя на работу. Официальный сканэр клана Смерти. Хорошо звучит. — Он улыбнулся, удобнее устраиваясь на стуле, и снова закрыл глаза, на этот раз намереваясь уснуть.

Я никогда не носил никаких опознавательных знаков своего клана — перстней и медальонов в виде даханаварской стрелы. И теперь странно было видеть на пальце чужой символ.

Поздней осенью дни короткие. Мы проснулись, едва стемнело. Кристоф потянулся, держась за поясницу, помассировал основание шеи.

— Давненько не приходилось спать сидя на стуле. Ладно, я поехал домой. Жду тебя в любое время.

— Слушай! — Я вскочил с кровати, чувствуя, как от нехорошего предчувствия начинает покалывать в груди. — Лориан сейчас абсолютно беззащитен. Они ничего не могут ему сделать?

— Опомнился, — саркастически заметил колдун, поправляя воротник рубашки перед зеленоватым зеркалом, только что сотворенным им на стене. Да, надо признать, бытовая магия у кадаверциан тоже сильна. — Обо всем уже позаботились без тебя.

— Ты что-то сделал?

— Благодарить будешь потом. Все. Мне пора.

Одним универсальным движением кисти он удалил зеркало и вышел из комнаты. Интересно, за что это мне придется благодарить его?

Я позвонил Лориану по общему телефону, стоящему на обшарпанном столике в коридоре. Связь была отвратительной, но я все же сумел сказать, что приеду к нему. Велел ждать. Кажется, он обрадовался, услышав мой голос.

Мальчишка выскочил из подъезда, через минуту после того, как «понтиак» подъехал к его дому. Видимо, ждал, глядя в окно. Подбежал, скользя на льду, толстой коркой покрывающему асфальт. С трудом затормозил возле меня, схватил за руку. Несколько секунд мы пристально разглядывали друг друга. Я пытался увидеть в его лице признаки вампиризма, он тоже что-то искал… Беспокоился, переживал. Кристоф рассказал ему…