Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ (сборник)

— Да не лезь ты в науку, — раздраженно буркнул Сергей, умнее не станешь. Рецепторы, видишь ли! Скажи, вкус отбивает, и все понятно!

Бяша обиделся, погрустнел.

— Куда уж нам, не кончали институтов для благородных девиц, не из графьев, это вы у нас наука, вам почет да уважение… — его развозило все больше. Он вдруг взялся за гитару, начал орать что-то неразборчиво пьяное на мотив «цыганочки», притопывать ногой.

Сергей подождал пока набесится вволю, потом предложил:

— Давай спать, что ли? Останешься у меня, я на диване постелю, пора уже.

Бяша смотрел вытаращенными, непонимающими глазами, глуповато ухмылялся и кивал беспрестанно.

— Щя, Серый, щя! Добить надо остатки, сей секунд! Он снова намешал бурды, не отрываясь, выхлебал всю. Сел на стул, раскинув ноги, прижав руки к груди. На лице его застыло выражение крайнего изумления, и от того оно стало похоже на лицо старого, выжившего из ума маразматика. Сергей не мог смотреть на подобное — будь кто другой, плюнул бы, отвернулся. Но когда с другом так, нет хуже. Он сидел, положив локти на стол, барабанил пальцами.

— Не-е, нормалек, — доложился Бяша, — зря отказывался, это еще что! Хоть научу гуталин пить, ну хошь? Или бээф, клей такой, знаешь, — язык у него заплетался, речь звучала невнятно.

— Не хочу! — отрезал Сергей. — Пошли укладываться.

— Сей минут! — сказал Бяша и уткнулся лицом в стол. Тарелки он перед этим резко отодвинул, и они чуть не полетели на пол — Сергей успел подхватить.

Он отнес всю посуду в раковину, мыть не стал. Потом склонился над Бяшей — спит? Нет, тот не спал. Он тихо и беззвучно рыдал в скатерть. Сергей провел рукой по его спине. Отошел.

— За что… — невнятно донеслось от стола, — за что все это мне! — кулак чуть не проломил столешницу, подпрыгнула и завалилась на бок ваза с тремя красными веточками, которые Сергей подобрал на улице еще осенью, полилась вода, прямо под локоть Бяше, — он не чувствовал, его сотрясали глухие, прорвавшиеся-таки наружу рыдания. — Я из другого теста, что ли?! Я не понимаю, да?! За что так?! У-у-у, всю жизнь угробили, Серега-а!

Сергей молчал, да и что он мог сказать. Он думал о другом — что стоило сегодня пройти мимо, не заметить, не узнать. Как было бы спокойно и хорошо, так ведь нет, сам, дурак, напросился!

— Ты думаешь, я пьян, Серый! Нет! — продолжал подвывать от стола Бяша. Конечно же, он был пьян в стельку — поднимись на ноги, и они б его опрокинули на пол. Это было еще далеко не худшим проявлением его пьяной дури, Сергей знал, но это было уже близким к пределу, к вспышке буйства, следовавшей обычно за такими вот самотерзаниями. Нет, этого не будет, нет, Сергей не верил, что у него дома, после стольких лет разлуки Бяша не сможет сдержать себя, не верил! Он поглаживал его по спине, успокаивал.

— Да плюнь ты на все — голова на месте, руки-ноги — чего еще! Погоди вот, мы тебя пристроим куда-нибудь, оклемаешься… — приговаривал он, — и все путем будет.

— Не-ет, я не пьян! — гнул свое Бяша, не отрывая лица от скатерти, комкая ее огромными ручищами. — Все исковеркали, всю душу вымотали, гады-ы…

— Говорил же: нечего на других пенять, человек сам себе… — обращался к разуму Сергей. Но до Бяши его слова не доходили.

— Все сволочи! — выкрикнул вдруг тот истерично, с надрывом, хрипато. — Все!

Он вскочил, ударился плечом о стену, упал, опрокинув головой стул. Дернулся, пытаясь встать, но лишь стянул на себя скатерть.

"Вон, Славик, чудо-парень, вежливый, аккуратный, всегда поможет…" — прозвучали неожиданно в ушах старые, почти забытые слова матери. Почему?! Сергей бросился поднимать друга. Но тот резко отпихнул его от себя, встал сначала на колени, а потом и в полный рост. Сергей видел, что Бяша уже готов, что он даже не понимает, где он находится и что с ним, кто рядом — взгляд был безумен и свиреп. Начинается! Он попытался обхватить его за плечи, но Бяша снова выставил свои мосластые лапы, оттолкнул.

— У-у, гады!!!

Гитара со звоном и хряском обрушилась на плиту, сбила конфорки и разлетелась на куски — сухой острой щепой Сергея сильно ударило в щеку, заскрипели на последнем пределе и оборвались струны. Сергей поневоле сжал кулак, собираясь этим единственно возможным средством успокоить Бяшу. Но тот уже и сам успокоился. Он так же неожиданно рухнул на стул не сел, а развалился полулежа, спиной на сиденье, дергая согнутыми в коленях, расслабленными ногами… и скис. Только всхлипывал судорожно.

— Все?! — спросил Сергей, вовсе не надеясь на ответ.

Но Бяша ответил, может, машинально, а может, и в просветлении:

— Все, порядок!

Он никак не мог устроиться на стуле. И Сергей, придерживая под руки, помог. Чувствовал — ничего неожиданного больше не будет, угомонился. Но на душе было не просто неспокойно, а невыносимо тяжко и муторно.

В стену стучали со всей силы. Он хотел сходить к соседям и объясниться, но взвинченные нервы не дали этого сделать пускай там хоть с ума сходят, ну их к черту!

Бяша тихо сопел, часто приоткрывая левый глаз, поглядывая на яркую лампочку.

— Вот и встретились… — проговорил каким-то не своим усталым и почти трезвым голосом и свесил голову на грудь.

В дверь позвонили, уверенно и настойчиво, три раза подряд. Кто бы это? Сергей поплелся в прихожую, ругая все на свете, а особенно поздних, ночных гостей.

— Разрешите?

На пороге стоял милиционер в черном овчинном полушубке, теребил в руках перчатки с белыми отворотами. От холода лицо у него было свекольно красным, и на нем белыми перышками выделялись брови и узенькие подбритые усики. На вид ему было не больше двадцати трех — двадцати пяти лет.

Сергей опешил, отступил вглубь прихожей, споткнувшись о край коврика. Вот так оборот!

— Конечно, заходите, пожалуйста.

Милиционер старательно обстучал о половик сапоги, вытер подошвы. Только после этого сделал шаг вперед.

— Чем обязан? — учтиво поинтересовался Сергей.

Милиционер, немного смущаясь, огляделся, сдвинул шапку на затылок.

— Гуляем? — спросил вкрадчиво.

Только сейчас до Сергея дошло.

— Соседка нажаловалась, наверное? — спросил он и тут же заверил. — У меня все в порядке, все тихо, товарищ сержант.

— Было б тихо, меня не прислали б, — ответил тот, засмущавшись еще больше, прихлопывая перчатками по рукаву и продолжая вертеть головой. — Вы позволите?

Надо же, какой вежливый, подумалось Сергею. И зачем открыл только! Не надо было к двери вообще подходить — мало ли, спит он или дома нету! Теперь от этих запоздалых сожалений было мало толку.

— Пожалуйста, — он распахнул дверь в темную комнату, щелкнул выключателем,