Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ (сборник)

Бяша не ответил. Минут двадцать они сидели, уставившись каждый в свой угол, молчали. Потом Бяша снова принялся мучить гитару. И опять соседи ответили на это долгим стуком в стену.

Сергей поморщился, стиснул рукой гриф.

— Расскажи-ка лучше, как у тебя обошлось тогда?

— Когда это? — Бяша наморщил лоб, как дед столетний.

— У «Факела», помнишь? Кто удружил, знаешь их?

— А откуда…

— Сам видел, не успел только, — заверил его Сергей.

Бяша опустил голову, большим пальцем принялся скрябать подбородок. И снова было взялся за гитару. Но Сергей крепче сжал руку на грифе.

— Ворошить хочешь? А зачем? — уныло проговорил Бяша, выдохнул — поднеси спичку, факелом полыхнет, зажмурился. — Они в зоне, Серый, срок мотают, ба-альшой срок! По другой статье, по другому делу, не думай, я не стукарь и для обидчиков, Серега. Им и так хватит, во! — он резанул себя ладонью по горлу. — Так что, забыто, заметано, разошлись пути-дороженьки. Чего ты вспомнил?!

— Боишься? — спросил Сергей в упор.

— Кого? — снова будто бы не понял Бяша.

Сергей промолчал, не отводя взгляда.

— Я себя, Серега, не боюсь. Понимаешь, се-бя! — глаза у Бяши сузились и опять помутнели. — А ты про эту шестерню спрашиваешь. — Он неожиданно сильно закашлялся, побагровел, задыхаться начал, так, что Сергей испугался за него, вскочил и принялся стучать по хребту. Но Бяша отодвинул его, посадил, надавив на плечо. С трудом справляясь с непослушным дыханием, сипя, сказал: — Не верь, когда на других валят. Серый! Человек сам себе волк!

В стену снова принялись наколачивать. Сергей вскочил и ударил пару раз в ответ — ну чего стучат, ведь у них же тихо. Когда он вернулся к столу, на Бяшу смотреть было страшно: бледный, обвисший, он мелко дрожал, обливаясь потом. Руки дергались, цеплялись за скатерть, комкали ее.

— Ты что? — почти выкрикнул Сергей. Ему показалось, что Бяша умирает, что он упадет сейчас, застынет, прямо здесь, на полу кухни, у него дома.

— Ничего, Серега, ничего, — еле слышно проговорил тот. Сейчас пройдет, погоди.

Голос был чужой, тусклый. Руки уже не удерживали конец скатерти, срывались с нее. Сергей разволновался не на шутку. Быстро налил стакан воды из-под крана, сам поднес к Бяшиным губам, влил. Вода потекла по подбородку, намочила брюки на коленях, но что-то попало и внутрь. Бяша откинулся назад, запрокинул голову, помотал ей, потом свесил на грудь.

— Щас, щас… — он снова начинал сильно, мертвенно бледнеть, шептал еле слышно, — Серый, что есть — давай…

— Что? Что давай? — засуетился Сергей, теряя самообладание, намериваясь уже броситься к телефону — вызывать скорую.

— Выпить, выпить… — пролепетал Бяша.

— Да нету, сам знаешь!

— Что хочешь, одеколон, лосьон любой… ну сам… Сергей завертелся на месте — у него ничего не было, он только терял зря время. А ведь с Бяшей было всерьез плохо. Он не придуривался. Сергей точно видел.

— Ничего у меня… Погоди, «биокрин» годится? Для волос, он на спирту?!

— Давай, — Бяша попробовал поднять голову. Зрачки у него куда-то закатывались, дергались, словно пытаясь возвратиться на место, но снова уходили вверх и в сторону. — Давай…

Сергей долго возился с дверцей шкафа, как назло ключ застрял в другой дверце, а эта не поддавалась, незапертая, но очень плотно подогнанная. Наконец отворил. Достал пузырек. Чуть не упал на скользнувшем под ногой ковре, на ходу срывая колпачок. Бяша сидел все в той же позе. Он был совсем зеленый, в тон крашенной кухонной стенке.

— Все, порядок, держись! — Сергей сунул пузырек прямо к губам, наклонил резко.

Бяша дернул головой, чуть не упал. Его трясло все сильнее, даже спина билась о деревянную спинку стула.

— Не так, погоди, в стакан — и водой.

Сергей понял свою оплошность — эх, ты, салага, хренов, все учить надо! Он быстро развел жидкость, подал Бяше. Тот взял в руку, но ее приходилось придерживать. Сам выпить Бяша никак не мог. Сергей крепко прижал его голову к себе, чуть запрокинул, вместе они поднесли стакан ко рту. Булькнуло пару раз глухо…

Сергей отошел, немного постоял, потом сел на свое место. Теперь ничего, теперь все будет в порядке. Он видел как краски возвращаются на Бяшино лицо, как оживают глаза, как он сам подтягивается на стуле, пытается сесть выше, расправить плечи. Через минуту от стал почти прежним, только подрагивала почему-то выставленная из-под стола нога, да руки все еще продолжали мелко дрожать.

Сергей взглянул на пузырек — он был достаточно большой, больше стакана. И там еще оставалось две трети зеленоватой приторной на запах жидкости.

— Вот так, Серый, — сказал Бяша, улыбаясь краями губ. Эта улыбка ему давалась с трудом. — Вот так бывает. Ты только не пугайся.

— Еще чего! — выдохнул Сергей. — Дурак ты, лечиться надо, что же ты с собой делаешь, Славик.

Бяша не ответил, потянулся к гитаре. Стал медленно и осторожно перебирать неподатливые пока для его пальцев струны.

— Север, воля, надежда, страна без границ… — начал он песню, и пальцы, сжимавшие гриф разжались. — Не могу.

Сергей встрепенулся.

— Дальше, как там дальше? — спросил он. Бяша отмахнулся.

— Потом. Давай-ка лучше пузырек докончим! — он приготовил себе мутной, белесой бурды из жидкости, оставив треть флакончика. Аккуратненько собрал маслянистые капли, плавающие на поверхности, кончиком бумажной салфетки. Понюхал с отвращением. — Будешь?

Сергея аж передернуло.

— И тебе не советую, — сказал он и отвернулся, уже жалея, что достал этот пузырек. Надо было вызывать врача, лучше бы было.

— Ну и зря — коктейль "зашибись"! — проговорил Бяша и медленно отпил полстакана. Потом долго корчил рожи, тер глаза. — Пробирает, зараза.

Теперь Сергей видел, что он здорово пьян. И не только от жидкости на спирту, но от всего предыдущего, ведь в сумме набиралось немало. Надо бы остановить Славку, но как?!

Тот взял в руку огурец, принялся жевать его с явным отвращением, утирая без конца едкую слюну, скапливающуюся по краям губ. Потом, не дожевав до конца, проглотил оставшиеся полстакана и снова принялся за огурец. Съел один, второй, половину третьего… Скривился.

— Вот пойло! Знаешь, Серый, дерябнешь вот, что одеколону, что другой такой дряни — и все вверх ногами: жуешь вроде бы огурец, а на вкус вата, пакость какая-то! Я читал где-то, дружок давал журнальчик, что на языке штуковины какие-то…

— Рецепторы, — вставил Сергей.

— Во-во, так они после одеколона с ума сходят, все перевирают… Потому и кажется так. Странно.

— Да не лезь ты в науку, — раздраженно буркнул Сергей, умнее не станешь. Рецепторы, видишь ли! Скажи, вкус отбивает, и все понятно!