Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене

Они же разумные, современные человеческие существа, свирепо уверяла она себя. А не какие-нибудь кошмарные супружеские пары с карикатур – маленькая женщина, спрашивающая озадаченного супруга, помнит ли он, какой сегодня день, и так далее. Они лучшего мнения о жизни и любви, потому и не готовы привязывать их к искусственной схеме дней. Они не такие. И тем не менее бывали случаи, когда они с дурашливыми улыбками говорили друг другу: «Мы женаты уже неделю… месяц… год! Подумать только!» При здравом рассмотрении эти времена сейчас показались ей далекими, как другой геологический период.

Со странной бесстрастностью она изучала Роджера. Да, вот он: умный, преуспевающий мужчина в возрасте чуть за тридцать. Не то чтобы красавец, но бесспорно привлекательный, умеющий при желании быть обаятельным; преданный друг, хороший отец, муж, которым можно гордиться. И ей показалось, что, если он снова сделает почти незаметный жест левой рукой или расскажет историю о муравьеде, она завизжит.

Странно, как осознание, что потеряно все, на что ты больше всего рассчитывала, способно настигнуть тебя на чинном званом ужине во время разговора о военных временах с темноволосым офицером, голос которого источал медовую сладость Юга. Затем Терри вспомнила, что они с Роджером впервые осознали, что любят друг друга, не на озаренной луной лужайке, а в засиженном мухами зале ожидания крошечной железнодорожной станции, и нынешние события перестали удивлять ее. Такова жизнь. Она дарит что-либо неожиданно, внезапно, не считаясь с романтическими декорациями или реквизитом. И так же неожиданно и внезапно отнимает.

Продолжая беседу, она мысленно предприняла оцепенелые и мучительные поиски причин, навлекших это бедствие. Поначалу они любили друг друга – даже сейчас она была в этом уверена. Они старались вести себя разумно, не нарушать обещаний, быть искренними и веселыми. Их союз раскололи отнюдь не глубинные расхождения во взглядах, стены их дома рухнули не оттого, что в ком-нибудь из них под давлением обнаружился внутренний изъян. Она искала виновную сторону, но не находила ее. Ничего, кроме вереницы дней и череды мелких событий, следовавших одно за другим без спешки и передышки. Только и всего, но и этого оказалось достаточно. И Роджер всматривался в нее – тем же странным испытующим взглядом, какой она устремляла на него минуту назад.

Что же осталось? Дом, в котором спит маленький мальчик, размеренная жизнь, ряд привычек, воспоминаний, лишений, пережитых вместе. Может, большинству людей хватает и этого? Но им требовалось больше.

Откуда-то к ней явился вопрос: «Ну а если все-таки не было его, настоящего?» Она повернулась к своему соседу, впервые за все время рассмотрев его как следует. Если приглядеться, он был весьма обаятельным. И с приятным голосом. Но ничуть не похожим на Роджера Шарпа.

Она засмеялась и заметила, как от этого смеха что-то пробудилось в его глазах. Он тоже до сих пор толком не замечал ее. Но теперь заметил. Ей еще не было и тридцати, она сохранила внешность. Она ощутила, как прежние силы, давние состояния души потоком возвращаются к ней, – все то, что она считала забытым, чары первой молодости. Где-то вдоль изогнутого берега темного озера скользила лодка, мужчина беседовал с ней, она не видела его лица, но знала, что это не Роджер…

Ее грезы наяву прервал голос миссис Латтимор.

– Надо же, никогда бы не подумала! – восклицала та. – Я же понятия не имела! – И она позвала через весь стол: – Джордж! Ты знаешь, что у этих людей годовщина? Как мило с их стороны было прийти, и мне пришлось положительно вытягивать это признание из мистера Шарпа!

Терри бросило одновременно и в жар, и в холод. Она была чувствительна, она была несчастна, любовь оказалась мифом, однако она в особенности рассчитывала на то, что Роджер никому не расскажет, что сегодня их годовщина. А Роджер рассказал.

Она пережила поздравления и стандартные шутки на тему «стало быть, начинается ваш седьмой год, а вы знаете, что говорят про седьмой!» Она пережила даже задумчиво произнесенное миссис Латтимор: «Шесть лет! Как же так, дорогая моя, ни за что бы не поверила! Вы ведь дети, сущие дети!»

Терри была готова укусить миссис Латтимор. «Дети! – негодующе думала она. – И как раз когда я… когда мы… когда все рухнуло!» Она пыталась издалека ввести Роджера взглядом в оцепенение, но он не смотрел в ее сторону. А потом у нее перехватило дыхание, ибо это было еще не самое худшее, что уготовила ей судьба.

К огромному несчастью, кто-то завел разговор о домашних питомцах. Терри увидела, как медленно проясняется лицо Роджера, увидела, как он подается вперед. И стала молиться, чтобы обвалился потолок, время остановилось, миссис Латтимор взорвалась, как римская свеча, рассыпавшись зелеными и лиловыми звездами. Но, молясь, она уже знала, что все ее старания напрасны. Роджер твердо намерен рассказать историю о муравьеде.

Эта история больше не шокировала ее и даже не казалась жестокой. Но в ней воплотились все годы ее жизни с Роджером. За эти годы, по ее полным отчаяния подсчетам, она выслушала все ту же историю не меньше сотни раз.

Каким-то чудом – как именно, она так и не поняла, – ей удалось пережить сто первый повтор от вопиюще знакомого «был на Юге один городок…» до торжествующего заключительного «это Эдвард!» Она сумела даже вымученно улыбнуться, поддерживая последовавший за финалом шквал смеха. А потом, к счастью, миссис Латтимор подала дамам знак, что пора вставать из-за стола.

Мужчины задержались – за историей о муравьеде последовала еще одна. А у Терри неожиданно для нее состоялся тет-а-тет с миссис Латтимор.

– Дорогая моя, – заговорила эта важная дама, – если бы я только знала, я бы, конечно, пригласила вас в другой раз. Но я чрезвычайно рада, что вы сегодня смогли прийти. Джордж очень хотел познакомить мистера Колдена с вашим блистательным супругом. Видите ли, они намерены вместе работать над тем западным проектом, а Том Колден завтра уезжает. Так что мы оба высоко ценим то, что вы так любезно приняли приглашение.

Терри почувствовала, как внезапная и удивительная пульсация тепла пробивается сквозь холодный туман, который словно окутывал ее.

– О-о… – Она запнулась. – Но ведь мы с Роджером уже давно женаты… и мы были рады прийти… – Она взглянула на собеседницу. – А вот скажите… – начала она в неудержимом приливе уверенности, – вам когда-нибудь казалось, что некую историю вы больше не в состоянии выслушать ни разу, не умерев при этом?

Глаза миссис Латтимор весело заблестели.

– Дорогая, Джордж никогда не рассказывал вам о своей