Исправительная колония Земля. Российский филиал - Сергей Булин

по-прежнему лишь мог догадываться, что это у них с отцом Тимофеем, с Тимом, была за служба такая со множеством опасных заданий, цена которым – жизнь.

– К вечеру приготовь что-нибудь на ужин, – сказал Павел перед уходом. – Отец Тимофей приедет, голодный, наверное, будет…

Приготовь… Легко сказать! Если бы я самому себе готовил, то конечно же знал, что и как делать. А тут… Да и не помню, пост кончился или нет, а без интернета мне сейчас и спросить не у кого. Ну да ладно – сначала посмотрю, что тут из продуктов есть, а потом решу.

А из продуктов ничего кроме мешка картошки, открытой бутылки подсолнечного масла и нескольких банок солений в погребе я не нашёл. Так что вопрос с выбором меню на ужин отпал сам собой. Я начистил и нарезал картошку, нашёл сковороду, налил в неё немного масла, но жарить не стал, так как хотел, чтобы ужин был свежеприготовленный, а не разогретый. Для картошки это особенно актуально.

В доме начало темнеть, а отец Тимофей так и не появился. В ожидании его я вдруг вспомнил, что совсем забыл про соль. Я начал её поиски с ящиков на кухне, что логично. Но нашёл только сахарный песок и перец. Не солёная картошка несомненно дискредитирует мои кулинарные таланты в глазах отца Тимофея. А я, прожив последние десять лет в разводе, несомненно добился определённых высот в приготовлении простых блюд. И я определённо не хотел, как самурай, «потерять лицо» из-за такого пустяка, как соль. Поэтому, поиски «белой смерти» я продолжил по всему дому, не забыв заглянуть и в погреб. Хорошо, что в погреб было проведено освещение, иначе смысла мне там что-то искать не было бы. На одной из полок за банками с соленьями я нашёл пачку соли, аккуратно завернутую в пакет, и искренне обрадовался этому. Облегченно вздохнув, я стал выбираться из погреба и на самом верху нос-к-носу столкнулся с Тимом. Именно Тимом он был в тот момент, а не отцом Тимофеем.

– Погаси свет! – скомандовал отец Тимофей и метнулся к окну.

Я послушно щёлкнул выключателем и выполз из погреба.

– Меня вели от самой церкви, – объяснил отец Тимофей. – От «хвоста» избавился, но я не уверен, что вычислил все группы. Если кого-то пропустил, то в ближайшие полчаса они себя проявят – пацанву ко мне приставили, «зелёные» ещё…

Я присел на стул, и следующие минут двадцать так и прошли: я – на стуле, отец Тимофей – у окна. Он пристально смотрел в какую-то одну точку, известную только ему. Я молчал, ни о чём больше не спрашивал. Безотрывно глядя на отца Тимофея, высматривающего следы слежки, в моей голове возник образ: Тим в камуфляже и с «калашом» наперевес. Даже с бородой ему этот образ вполне подошёл.

– Пойду гляну, – наконец сказал он и вышел на улицу.

Его не было минут десять. Я за это время много чего плохого успел передумать и уже начал волноваться. Но всё обошлось – отец Тимофей вернулся с совершенно другим, можно сказать, расслабленным, выражением лица и, вопросительно посмотрев на меня, намекнул:

– Наверное, не мешало бы поужинать. Ну и поговорить, заодно.

Я улыбнулся, взял соль и пошёл к сковороде…

Первые десять минут мы ели молча. Потом отец Тимофей похвалил мою готовку:

– Хороша картошечка, жаль без лука.

– Лук не нашел. Всё что в доме съестного было – вот, на столе.

– Да я знаю… Просто я в детстве не любил жаренный лук, особенно в картошке, а сейчас наоборот, без него не могу. Вот такая петрушка! Кстати, а петрушку я так и не полюбил – не понимаю я её вкус.

– Я тоже, – поддержал я непонимание вкуса этой травы. Отец Тимофей достал из банки огурец, откусил и продолжил:

– Вот что, Николай… Добытая по моей просьбе информация, не проясняет ситуацию, а только ещё больше запутывает. Из чего я делаю вывод, что ты мне чего-то не договариваешь. Ты ведь ещё что-то узнал от Бога в своей «осознанке»? Так ведь? Почему не хочешь рассказать?

– Потому, что этой информации нельзя доверять.

– С чего вдруг? Остальному же ты веришь?

– Я вам рассказал всё, что услышал через наушники Фильтратора лжи. Этой информации я верю. Остальное может быть искажено вмешательством моего сознания.

Отец Тимофей наклонился в мою сторону:

– Николай, я не смогу тебе помочь, если не буду знать абсолютно всё. Ты же хотел, чтобы я был твоим адвокатом в небесной канцелярии? А с адвокатом только так – всю правду. Всю.

– Хорошо, – согласился я. – Расскажу…

Слушая ответы Бога на свои вопросы, мне приходилось постоянно бороться за стабильность «осознанки». Я постоянно потирал руки друг о дружку, разглядывал линии на ладонях, ощупывал выключатель на Фильтраторе лжи – то есть делал всё для углубления состояния. Но ничего не получалось. Я был на грани выброса в реальный мир. Оставался последний способ – потирание мочек ушей и ощупывание ушных раковин. Я сдвинул наушники и начал растирать мочки. Бог в это время продолжал рассказ. Верить сказанному в тот момент или нет – для меня пока вопрос открытый, так как я это слушал без наушников Фильтратора лжи. Но тогда моё сознание целиком было занято проблемой нестабильности состояния, поэтому я могу сейчас говорить, что был беспристрастен к услышанному мною. Хотя, лучше бы это было не так…

– Почему «лучше»? – прервал меня отец Тимофей. – Как я понимаю, сейчас и начнётся самое интересное, что ты ещё не рассказал?

– Я бы назвал это не интересным, а нелепым, грустным и пугающим… Люди на Земле каждый раз развивались по одной и той же схеме. На финальной стадии каждого цикла техническим прогрессом и войнами они полностью нарушали экологию Земли, что приводило к массовой гибели растений и животных. Уровень зла зашкаливал. Для корректировки системы Бог производил перезагрузку, или «конец света», по-нашему. Иногда даже можно было обойтись и без конца света – люди умудрялись дойти до самоуничтожения путём глобальных войн. Так было до того момента, пока люди в своём прогрессе не дошли до освоения космоса. Земля специально была создана, чтобы терпеть выходки людей. Но «гадить» в космосе, в других мирах – этого допускать было нельзя. Чтобы исключить возможность физического воздействия людей вне Земного мира, Бог лишил их физического тела. Камера для души осталась прежней – это мозг. Но теперь мозг был лишён привычного ему туловища. Осталась только голова, выращиваемая в специальном биоинкубаторе. Поверхность Земли была покрыта единой корневой нервной системой, к которой Бог подключил