Владимир Гусев - Укус технокрысы

Записка, оставленная на кухонном столе Анной Федоровной, обещает мне на ужин котлету из индейки со сложным гарниром. Еще салат из свежих овощей и кисель с булочкой. Так... котлету пусть ест Софьиванна, а себе я зажарю яичницу из двух... нет, трех яиц. Говорят, они способствуют... тем, кто родился без поршенька. А вообще-то странная штука жизнь. Сегодня в пять вечера, убедившись, что ласк главбухши не избежать, я вспомнил старинное: вечером мужчина думает, как бы побыстрее привести женщину в свой дом, а утром - как бы побыстрее ее выпроводить. Я же был обеспокоен тем, как выпроводить, уже с раннего вечера. Подумал я так и огорчился: старость, ничего не поделаешь, это уже старость. А теперь вот яичницу себе жарю...

* * *

Похоже, я произвел на Софьиванну хорошее впечатление. Хоть у меня и нет поршенька. Ишь, как сладко спит...

Совершив утренние процедуры и наскоро ополоснув лицо, я натягиваю спортивный костюм. Бегать, конечно, никакого желания нет: слишком много сил было отдано другому виду спорта. Но и позволять себе расслабляться нельзя, никак в моем возрасте нельзя. А с другой стороны, Софьиванна женщина неглупая и поймет: человек я очень занятой, суббота для меня - такой же рабочий день, как и пятница, к примеру. И мне удастся быстренько завершить вторую половину обряда любви: выпроводить женщину из своего дома.

- Паша... - доносится из комнаты голосок моей главбухши. Теперь уже в обоих смыслах моей. Я, поспешно натянув вторую кроссовку, заглядываю в дверь.

Софьиванна сидит на постели, целомудренно натянув одеяло на пышную грудь. Волосы ее рассыпаны по плечам. Как-то подозрительно красиво "рассыпаны". Видать, успела пройтись по ним щеткой. Ох уж эти маленькие женские хитрости...

- Ты что, убегаешь?

- В буквальном смысле. На зарядку.

- Какой ты молодец!

- Тебе понравилось... у меня?

Риторический вопрос. Ну конечно, понравилось. Особенно квартира. Софьиванна живет вдвоем с дочкой, та вот-вот заневестится... Перебраться ко мне главбухше было бы в самый раз.

- Да, - чуть заметно краснеет моя нечаянная гостья, подтягивая одеяло к самому подбородку. - Только экран нужно переставить, чтобы прямо с софы можно было смотреть.

Ну-ну... Едва проникла в дом - и уже перестановки затевает. А если надолго здесь задержится? Бр-р-р...

- Монитор стоит так, чтобы было удобно работать, - оправдываюсь зачем-то я, переминаясь с ноги на ногу.

- Ты спешишь, да? - догадывается, наконец, Софьиванна. - А я тебя глупыми разговорами задерживаю.

- Сегодня с утра я еду к дочери. Потом - на фирму. Заказ срочный, сама знаешь.

- А завтра? - спрашивает Софьиванна, вновь слегка краснея.

- Завтра... Завтра мне нужно быть у сына, - докладываю я, скрывая раздражение. А, вот в чем дело: спросив, понравилось ли ей у меня, я забыл выразить свое собственное неописуемое восхищение по поводу прошедшей ночи. И Софьиванна забеспокоилась, будет ли вторая серия. И если будет, то когда. Парррам, парррам... И кроссовки снимать неохота, и заходить в них в комнату... А, ладно. Все равно Анна Федоровна каждый день прибирает.

Сделав четыре широких шага, я достигаю софы и целую вовремя раскрывшиеся, алые безо всякой помады губы.

- Мы где-то на следующей неделе... посмотрим еще одну серию "Отважного артегома"? - вполголоса предлагаю я. - Если, конечно, в семинарии все пойдет нормально и мне не придется по ночам там работать, - с улыбкой готовлю я себе отходные пути. - Ты приготовишь пока завтрак? И разбежимся. Дочь просила с самого утра подъехать...

Еще раз поцеловав Софьиванну, я с чувством выполненного долга выхожу из комнаты.

Хорошо бы нам - насовсем разбежаться. Но, похоже, отделаться от Софьиванны будет теперь не так просто.

Глава 9

Замужем моя Маришка пробыла недолго, три года. И вот уже четвертый год живет одна. Точнее, с сыном, Ванечкой. Я тогда выложил все, что у меня было, лишь бы ей двухкомнатную квартирку купить. Но, боюсь, к ней в спальню даже временный какой-нибудь ухажер не заглядывает. Во всяком случае, на ночь Ванечку у меня она ни разу не оставляла, хоть я и предлагал. Может, она днем к кому-нибудь приезжает на своей "Электре"? Если это так, ничуть не удивлюсь. Современные молодые женщины и секс рассматривают как одно из многих дел, которые нужно выполнить за неделю. А Маришка стала деловой ужас! И не без успеха: ее журнал уже входит в первую двадцатку. И она в редакции - не самый последний человек.

- Ой, как хорошо, что ты приехал! - бросается Маришка мне на шею. И я, ощутив тепло родного тела, чувствую, как теплеет у меня в груди. Все-таки дочь - самая верная из женщин. В широком, точнее, высоком смысле слова "верность". - Я Ванечку уже покормила, погуляешь с ним? А то сейчас как раз телеопрос общественного мнения будет, про права артегомов, а перед ним - теледебаты. Я хочу выступить. Приятно знать, что и мой голос сыграет роль в их защите. Артегомы - такие милые... Особенно последнее поколение, "хоббиты".

Только теперь я замечаю, что для утренних часов Маришка выглядит слишком уж торжественно: тщательно причесанная и намакияженная, в строгом деловом костюме... В наше время каждый приличный терминал снабжен цветной видеокамерой. Даже медные телефонные провода могут передавать изображения. Точнее, серии последовательных изображений, в режиме "псевдовидео". Но в недавно построенном Маришкином доме канал связи - волоконно-оптический. Так что, если режиссер теледебатов сочтет нужным, моя дочь на две минуты станет телезвездой. Наивная... На самом деле все давным-давно спланировано и отрепетировано. И финал спектакля под названием "теледебаты" получится таким, который нужен режиссеру. А еще точнее - его невидимому заказчику. Но я не стану объяснять этого дочери. Во-первых, зачем лишать человека приятной иллюзии? Во-вторых, она все равно не поверит. В сущности, любая человеческая радость рождается иллюзией, и ничем иным.

- Ванечка, ты готов? - строго спрашивает Маришка.

- Всегда готов! - отвечает Ванечка так, как я его научил. Дочь укоризненно качает головой, я беру внука за руку, и мы выходим из квартиры, едва не разорившей меня три с половиной года назад. Ничего не поделаешь, жилье в Москве - самое дорогое в Европе.

- Ну-с, какие у нас новости? - спрашиваю я, когда мы выходим из дома и направляемся к царицинскому парку.

- Новости всякие, и хорошие, и плохие, - дипломатично отвечает Ванечка.

- Давай начнем с хороших, - предлагаю я. Внук начинает рассказывать о больших событиях своей маленькой жизни, а я, слушая его вполуха - только затем, чтобы вовремя задать очередной вопрос, - наслаждаюсь прекрасным августовским утром, пустынностью парковой аллеи и теплом маленькой ладони, доверчиво вложенной в мою большую, уже покрытую старческими пигментными пятнами руку.