Николай Дубов - Колесо Фортуны

- Эй ты, спящая красавица! Иди показывай, где прятался.

Семен выпутал из табурета ноги и поплелся в прихожую.

4

Неимоверно скрипучая лестница на чердак была крута и для Кологойды тесновата. Укрыться от невнимательного глаза наверху за дощатыми балясинами было, пожалуй, можно. Лейтенант посветил фонариком, провел пальцем по верхней ступеньке. Потом он заглянул в подлестничную кладовку, присвечивая фонариком, внимательно осмотрел тыльную сторону щеколды. Они вернулись в большой зал, и Кологойда принялся рассматривать экспонаты. По плакатам, фотографиям, всяким схемам и диаграммам взгляд его скользил без задержки, как, впрочем, и у всех посетителей музея, но экспонаты вещные, особенно ценные, укрытые в застекленные витрины, он осматривал неторопливо и тщательно. Аверьян Гаврилович, желая облегчить и ускорить осмотр, сказал, что все вещи на месте - он знает наперечет выставленные свитки, плахты, очипки, намиста - и, стало быть, все в порядке, но Кологойда отмахнулся от него. Аверьян Гаврилович обиделся и демонстративно отошел в сторонку. Семен Верста, свесив длинные руки вдоль туловища и полузакрыв глаза, казалось, снова спал.

Маленькая витрина на столике между окнами заинтересовала Кологойду больше других. За стеклом на подложке из жатого плюша в три ряда лежали маленькие, округлые, овальные вещицы.

- Что тут за пуговицы?

- Пуговицы?! - ужаснулся Аверьян Гаврилович. - Это же геммы, образчики глиптики!

- А шо оно такое, та глиптика?

- Миниатюрная скульптура, вообще резьба на драгоценных и полудрагоценных камнях.

- Ага! - сказал Кологойда. - Выходит, драгоценности все-таки есть? Кто ж их так хранит? Каждый дурак может подойти, раздавить стекло и пламенный привет...

- Вы неправильно поняли. К сожалению, у нас нет гемм даже на полудрагоценных камнях. Это все геммы на стекле или на камнях, не имеющих никакой цены, например, вот эти - на литографском. Они интересны, так сказать, не материалом, а работой. Ну и, как видите, несколько вещей из металла.

- Вижу, вижу, - отозвался Кологойда, хотя смотрел он не на экспонаты, а на личинку замка. - Ключ есть?

Аверьян Гаврилович вставил в личинку маленький ключик, повернул на четверть оборота, другой рукой поднял застекленную крышку. Кологойда подставил руку, и на ладонь ему упала узкая металлическая полоска.

- Ну вот, порядок, - сказал он. - Больше смотреть нечего, можно идти обратно. Только прихватите с собой эти клеммы или как их там...

- Геммы, товарищ лейтенант! Гем-мы!

- Нехай будут ге-мы-мы. Все спишь? - сказал он Семену. - Ничего, сейчас ты у меня проснешься...

- Значит, так, - сказал Кологойда, садясь за стол, - ты пришел в музей, захотел спать, забрался на лестницу и проспал там до ночи. Красть ты не собирался и ничего не трогал. Нож свой сломал давно, может, месяц назад, не помнишь где. Все правильно?

- Ага, - сказал Семен. - Все.

- Так вот, брат, все это брехня. Брехня первая, на лестницу ты не лазил и там не спал. Благодаря того, что уборщица не подметала лестницу недели две, там пыли на палец, по пыли картины рисовать можно...

- Безобразие! - сконфузился Аверьян Гаврилович. - Я ей сделаю выговор...

- Наоборот! Я бы благодарность по приказу... Кроме моих следов, там никаких других нет. Понятно? - Семен смотрел в пол и молчал. - Сидел ты не на лестнице, а в кладовке, вот там всю пыль и собрал на себя. Брехня вторая. Ты не просто там сидел, а прятался - закрыл за собой дверь и даже щеколду повернул. Сзади на щеколде свежие царапины. А вот и инструмент, которым ты щеколду поворачивал. - Кологойда поднял и показал рукоятку карманного ножа. - На нем остались следы краски.

И брехня третья, хотя она самая первая и важная, - ты не спать сюда пришел, ты красть пришел.

- А шо я украл? Шо?

- Ты просто не успел. Вон товарищ директор тебя спугнул. И я спрашиваю, пока не поздно, что ты хотел украсть?

- Ничего я не крал и ничего не знаю! - сказал Семен и отвернулся.

- А это знаешь? - Кологойда поднял и показал металлическую полоску. Не узнаешь? Это же клиночек твоего ножика, что ты месяц назад сломал... Кологойда приложил клинок к основанию и показал. - Значит, ты месяц назад специально приходил сюда, чтобы здесь его сломать?.. Ну, хватит дурочку валять! Имей в виду: признание облегчает наказание, а будешь запираться тебе же хуже будет... - Он подождал, но ответа не дождался. - Признание нужно для твоей пользы. А что мне нужно узнать, я и так узнаю.

Семен снова ничего не ответил.

- Ну давайте, товарищ директор, рассказывайте, что у вас тут за цацки и на что они могут сдаться...

- Геммы! - коротко поправил Аверьян Гаврилович. - Геммы и печати. Вы напрасно так иронически...

Между прочим, в моей коллекции, то есть в нашей, музейной, я хотел сказать, есть две геммы работы Луиджи Пихлера. И это вещи, которых не постыдился бы даже Эрмитаж... Шутка сказать - Пихлер! Прославленная семья мастеров восемнадцатого века, которые возродили античную глиптику и даже превзошли. Родоначальник этой плеяды знаменитых резчиков Антон Пихлер родом из Тироля, но жил в Неаполе, потом в Риме. Джованни, его сын, намного превзошел отца, достиг такого совершенства, что его копии античных гемм вводили в заблуждение самого Винкельмана. Луиджи - младший брат и ученик Джованни, лишь немногим уступал учителю, его работы чрезвычайно высоко ценились в то время, а уж теперь...

- Ну, почем, например?

- Я затрудняюсь сказать, сколько это в рублях...

Современных каталогов у меня нет, ехать специально в Москву или Ленинград накладно, а посылать боюсь - мало ли что... К сожалению, геммы Луиджи Пихлера я вынужден был убрать из экспозиции. По указанию Степана Степановича. Он, когда посетил музей, увидел их.

"Это что?" - говорит. Ну, я объяснил, что, по моим предположениям, одна - изображение древнеримской богини Флоры, а вторая - библейской Сусанны работы знаменитого Луиджи Пихлера. Вот по ободку идет его подпись.

Надо вам сказать, что геммы бывают двух родов: выпуклое изображение это камея, а врезанное, углубленное, - интальо. Так вот, эти геммы Пихлера - обе интальи. Для наглядности я сделал пластилиновые оттиски и поместил тут же рядом. Степан Степанович посмотрел и говорит: "Что вы мне тем Пыхлером голову морочите, когда тут голые бабы?" Я говорю, обнаженные фигуры всегда изображались в искусстве, а об этих даже нельзя сказать, чтобы они совсем были голые. У Флоры в руках цветы, Сусанна прикрывается простыней... "Да что, говорит, она прикрывает? Она же горло прикрывает, а все хозяйство наружу!" Что тут было спорить? - Аверьян Гаврилович махнул рукой и замолчал.

- Ну? - сказал Кологойда.

- Пришлось убрать.

- Так их тут нема?

- Давно нет, лежат в запаснике.