Николай Дубов - Колесо Фортуны

По пыли, выбитой из пиджака преступника, в точности скажут, какая погода была месяц назад в Казахстане, когда преступник в то время отирался в Крыму, в КамышБуруне, и что тетя его была скупой, в детстве кормила его овсянкой... А погони? На бешеной скорости вылетают одна машина, другая... десятая, завывая сиренами, заносясь на поворотах, они мчатся вдогонку, бросаются наперерез, обходят, обкладывают бегущего, как зверя, а моложавый, но уже обязательно посасывающий нитроглицерин генерал, не выходя из кабинета, дает указания, которые и доводят дело до победного конца - преступник посрамляется, берут его, голубчика, тепленьким... Дух захватывает!

А в Чугунове ничего этого нет. Никак нельзя сказать, чтобы преступность стала основным занятием жителей, а милиция - самым главным учреждением города, не знает ни сна, ни отдыха и безошибочно вылавливает всех преступников до единого. В основном чугуновцы работают, занимаются хозяйством, любят своих детей и, как умеют, воспитывают их, по вечерам ходят в кино, а у кого есть - включают телевизоры. То же самое в неслужебное время делают и милиционеры, если только они, подобно Щербаткжу, не учатся заочно. Дерутся здесь по старинке и очень примитивно: ну, дадут друг другу в ухо, обменяются зуботычинами, поставят пару фонарей, и дело с концом. Моложавых генералов и даже полковников нету отделением руководит, капитан Егорченко, в его распоряжении на все про все единственный "козел", да и тот без радиопередатчика. И это к счастью, потому что будь у участковых рации, их пришлось бы таскать на собственном горбу, что, в общем, удовольствие маленькое, но раций нет, как нет и автомобилей - оперативные работники передвигаются на попутных или на своих двоих. Правда, и у преступников не бывает "бенцов", "ягуаров" и "поршей". И, уж конечно, нет никаких лабораторий, обольстительных экспертов, и участковым приходится распутывать всякого рода дела по старинке, опираясь на знание обстоятельств местной жизни и собственную смекалку.

Вот почему Вася Кологойда, поймав злоумышленника "на горячем", хотя пока и не было известно, в чем, собственно, это "горячее" заключалось, решил ковать, не откладывая, не ожидая, пока все остынет.

- Это все? - спросил Кологойда.

- Не верите, да? Нате, обыскивайте!

Семен вывернул карманы и растопырил руки, изображая готовность подвергнуться обыску, а значит, и полную свою невиновность в чем бы то ни было.

- Надо будет - обыщем. А теперь рассказывай.

- Шо рассказывать?

- Зачем в музей залез?

- А я залезал? Я посмотреть пришел... Не имею права, да? Вон билет, я за него деньги платил...

- Ты дурочку не строй. Что ты байки рассказываешь?

Когда закрывается музей, товарищ директор?

- В шесть вечера. То есть в восемнадцать часов.

- А теперь второй час. Значит, ты до часу ночи ждал, а потом пошел на экскурсию?

Семен молчал.

- Ну, что ты тут делал?

- Спал, - глядя в сторону, сказал Семен.

- Ты хоть думай, когда врешь! Ну кто тебе поверит, что ты пришел в музей спать? И вообще - что тебе приспичило спать среди бела дня?

- Автобуса долго ждать было, а -я втомывся.

- Ах, ты утомился?.. И решил в музее отдохнуть, другого места не нашлось? Городской сад тебе не подходит, автобусная остановка тоже?

- Там люди, еще гроши вытянут... А тут тихо. И холодок. Я думал трошки посплю, отдохну. И проспал...

- Ну да! Ты тут разлегся как дома, и никто тебя не тронул, не разбудил? Может такое быть, товарищ директор?

- Абсолютно исключается! - сказал Аверьян Гаврилович. - Я лично всегда обхожу музей, проверяю все и сам запираю. Не увидеть его я не мог.

- Что ты теперь сбрешешь? - спросил Кологойда.

- Я сховався, - сказал Семен. - Шоб чего не подумали и не прогнали...

- Где? В кладовке под лестницей? - подхватил Аверьян Гаврилович. Тогда у него должен быть соучастник, - повернулся он к Кологойде. - Я отлично помню - щеколда была закрыта.

- Так дело не пойдет, товарищ директор! - недовольно сказал Кологойда. - Мы с вами говорили насчет пекла, насчет батьки...

- Виноват, виноват... Молчу!

- И к вашему сведению: все замки - для честных людей. На самый хитрый замок всегда найдется вор еще хитрее. Так где ты прятался, Бабиченко?

Семен свято верил, что спасти его может только вранье. Главное - ни с чем не соглашаться и говорить не то, что было на самом деле.

- На лестнице, - глядя в пол, сказал Семен.

Кологойда вопросительно посмотрел на директора, тот пожал плечами.

- Не представляю.

- Ладно. А что ты своим ножом тут делал?

- Ничего.

- А где его поломал?

- Шо? - спросил Семен. Он растерялся - когда же он сломался, клятый ножик?

- Оглох? - сказал Кологойда. - Где нож сломал? - То давно. Недели две. А может, больше.

- А зачем поломанный с собой таскаешь?

- Думал в мастерскую дать. Чтобы починили.

- В какую мастерскую?

- Там, на базаре... Не захотели.

- И правильно - чего эту паршивую железку чинить? Дешевле купить новый.

Семен искоса посмотрел на Кологойду и промолчал.

- У вас лупа есть?

- Ну как же! Вот выбирайте. - Аверьян Гаврилович поставил перед Кологойдой коробку.

Облицовка рукоятки давно была потеряна. Остались только две железные пластинки, между которыми был заклепан клинок. Он обломился у самого основания, но и так было видно, насколько он источен и тонок. Кологойда рассматривал нож, Аверьян Гаврилович смотрел на Семена Версту. Он испытывал все большую неловкость и даже раскаяние. Какой-то удивительно тупой парень, прямо дебил. В школе, наверно, плохо учился, вот и пошел в пастухи. А что делать, если никаких способностей пет?

Такой и украсть-то не сумеет. Особенно здесь, в музее.

Смотрит на все, как баран на аптеку. И похоже на правду, что он действительно мог сесть где-то в уголок и заснуть.

Есть такие люди, способные засыпать мгновенно и в любой обстановке. Ничего он не украл - это очевидно! Так зачем его мытарить? Просто жалко беднягу - ему и так досталось... Отпустить его, и дело с концом!..

Угадав неостановимое желание директора высказаться, Кологойда указал ему глазами на коридор и усмешливо выслушал там горячий шепот Аверьяна Гавриловича.

- Ох, уж эта мне интеллигенция! Чуть что - бедненький, жалко... А такой встретит вас на узкой дорожке, он вас так пожалеет - костей не соберете... В общем, так, товарищ директор, не мы до вас, а вы в милицию прибежали, так вы уж теперь не мешайте. Я в протоколе не могу написать "мне кажется, что он невиновный", я это должен доказать. Понятно?

Разговаривая с директором, Кологойда не спускал глаз с Семена. Тот, нахохлившись, сидел на табурете, оплетя его длинными своими ногами, и, казалось, спал.

- Эй ты, спящая красавица! Иди показывай, где прятался.