Майк Резник - Рожденный править

- Ты знаешь, как найти Родата?

Она вытащила изо рта неимоверно грязный палец и ткнула им в сторону одного из домов. Священник поблагодарил ее, и девочка, словно испуганная крыса, шмыгнула в переулок. Проводив ее взглядом, Михал двинулся в указанном направлении. Подойдя к дому, он поискал несуществующий звонок и, не обнаружив его, постучался и толкнул дверь.

- Эй! Есть тут кто?

- Проходите, - отозвался хриплый голос из глубины дома.

Михал, миновав душный и темный коридор, оказался в крошечной комнатке. Здесь было еще жарче, чем на улице. В воздухе мельтешили какие-то насекомые, свободно проникавшие сквозь дыры в стене, некогда служившие окнами. На полу на грязном рваном одеяле лежал бородатый старик, худой и изможденный.

Михал решил, что ему никак не меньше восьмидесяти.

- Я отец Михал, - представился он, стараясь не смотреть на распростертое у его ног обнаженное, изъеденное болезнью тело.

- Новенький? - прохрипел старик. - А что случилось с отцом Ломилом?

- Его перевели на Спику II, - ответил Михал, про себя же подумал: "Вот везучий дьявол!"

- А отец Дегос?

- Он скончался. Вы - Родат?

Старик кивнул головой и зашелся в приступе кашля.

- Это мой первый день на Раксаре, - сказал Михал, когда кашель затих и старик обессилено откинулся на своем одеяле, - но я собираюсь пробыть здесь довольно долго. Мне говорили, что... - он замолчал, подыскивая слово.

- Что я умираю? - спросил Родат. - Да, это так, святой отец. - Чем я могу вам помочь?

- Помочь мне? - Михал растерялся. - Это я пришел сюда, чтобы облегчить ваши страдания и помочь вам обрести мир и утешение в... в последние часы.

- Я еще протяну три или четыре дня, святой отец, и не надо торопить меня, я еще не готов.

- Не надо так волноваться, - поспешил сказать Михал, заставив себя опуститься на пол подле умирающего. - Я останусь рядом с вами до самого конца.

- Решили устроить мне пышные проводы?

- Нет-нет! Я всего лишь хочу помочь вам подготовиться к встрече с Творцом.

- Ему придется подождать. Я не спешу.

- Не хочу поучать вас, но мне трудно будет вам помочь, если на пороге вечности вы полны таких мыслей. Ведь речь идет о Боге, а не о каком-то там важном господине, от которого можно отделаться усмешкой. Мы говорим о Создателе, готовом принять вас в свое Царствие.

Старик смерил его взглядом, потом отвернулся и сплюнул.

- Святой отец, вам еще многому надо научиться в этой жизни. Я верую в того же Бога, что и вы, но моя вера крепче вашей.

- Тогда просите Господа о прощении, и он дарует вам его, - терпеливо сказал Михал.

- Просить его о прощении? Прощении за что?

- За то, что Человек преступил его законы.

- И вы хотите сказать, что верите в эту блевотину? Да вы просто лицемер и лжец, святой отец.

- Прошу простить меня, но...

- Не трудитесь. Если уж я могу обойтись без прощения Божьего, то уж вы без моего обойдетесь и подавно. Вам лучше уйти отсюда и поискать более подходящее место для торговли религией.

- Я не торговец! - пылко воскликнул Михал. - Верите вы в Бога или нет, это никак не отражается на его истинах. Даже если бы все люди, когда-либо жившие в этом мире, не верили в творца, это не сделало бы его существование менее реальным.

- Не надо путать Бога и религию, святой отец. Бог всегда с нами. А религия приходит и уходит.

Михал наклонился и осторожно промокнул пот на лбу умирающего.

- У вас жар. Могу я чем-нибудь облегчить ваши страдания?

- Для начала закройте свой лживый рот.

- Что вы имеете против меня? - растерянно спросил Михал. - Ведь я хочу помочь вам.

- Тогда убирайтесь отсюда.

Старик прикрыл глаза и замер. Михал раскрыл одну из своих книг и начал читать вслух молитву раскаяния.

- Надеюсь, вы делаете это ради себя, - старик снова открыл глаза. - Я ничего не имею против того, чтобы немного пободрствовать, но, будь я проклят, если стану молить Бога о прощении.

- Вы действительно будете прокляты Господом, если я не стану этого делать, - смиренно ответил Михал. - Пожалуйста, позвольте мне помочь вам тем единственным способом, который мне известен. Возможно, вам спасение вашей души безразлично, но для меня это очень важно.

- С какой стати? - прохрипел умирающий. - Меня же не заботит ваша душа.

- Я стал священником для того, чтобы служить людям. Это единственная цель в моей жизни, и она дарит мне величайшую радость.

- Тогда мне вас жаль. Жаль гораздо больше, чем вам меня.

Старик снова закрыл глаза. Его дыхание выровнялось, хотя по-прежнему оставалось очень слабым. Судя по всему, больной заснул.

Отец Михал вздохнул. Ему казалось, что нет никакого смысла оставаться здесь, - старик не нуждался в его утешении. Но миссия, возложенная на него Богом, не становилась от этого менее важной. Глядя на умирающего, он размышлял о том, почему с таким трудом возрождается вера. Когда-то, давным-давно, религию сгубило огромное количество догм. Постепенно Человек научился летать, жить под водой, научился управлять окружающей средой и своей судьбой, и со временем все больше незыблемых прежде догматов становились ненужными. Основные религиозные положения явно устарели, и когда Человек достиг звезд и занялся тем, что раньше считалось уделом Господа, его вере в Бога пришел конец. Конечно, религия - это нечто большее, чем просто набор ритуалов и норм. Она дарила утешение угнетенным и уверенность слабым, обещая, что наступит день, когда в мире воцарятся добро и справедливость. Но в те времена Человек был на гребне успеха, он правил Галактикой и не нуждался ни в утешении, ни в обещаниях. Но потом все изменилось.

Однако и теперь, грустно подумал Михал, Человек вовсе не спешит в объятия Господа. О да, он готов верить в Бога, но при этом не собирается уступать даже в малом. Михалу, несмотря на молодость, довелось немало повидать: бедность и богатство, жадность и вожделение, гордость и смирение, жестокость и благородство. Только одного он не видел никогда за стенами своей семинарии - Человека, молящего Господа о прощении за грехи своей расы. Любовь, самопожертвование, неистовая вера - для всего находилось место в душе Человека, для всего, кроме раскаяния.

Но разве это причина для того, чтобы отказать ему в спасении? Ведь в конце концов Человек остался тем, кем был с самого своего рождения, - диким зверем, верным своей природе.

Таким его создал Бог, а значит, в том есть какой-то смысл. И Бог должен любить его так же, как и всех прочих своих тварей.

Михал покачал головой. Нашел время философствовать. Он священник и должен исполнить свой долг перед, ближним. И если его заблудшая и униженная паства не желает покаяться, то задача становится труднее, и только.