Вопрос идентификации - Фрэнк Райли

Тони нахмурился в замешательстве.

— Я знаю, что да, но иногда… Ну, я вроде как сомневаюсь…

— Вы помните, что произошло 17 октября прошлого года?

— Вы про банк… про стрельбу?

— Верно.

— Я столько читал… столько слышал разговоров… что уже не уверен, что именно помню…

Его глаза — или глаза мёртвого священника, через которые Тони видел мир, — отражали внутреннюю муку. Джейк переместился так, чтобы Тони смотрел прямо на присяжных, когда будет отвечать на следующий вопрос.

— Тони, — обратился к нему Джейк, — подумайте над этим вопросом, прежде чем отвечать: вы тот самый человек, что попытался ограбить банк, а потом сорвался и убил двух людей?

Джейк понимал: этот вопрос — единственный элемент риска во всём его деле. То, как на него ответят, могло стать подтверждением или опровержением всех доказательств и показаний, которые он так тщательно собирал.

Присяжные тоже это почувствовали. Как и судья Хэйворд. Его проницательный взгляд перебегал с лица подсудимого на линии на экране полиграфа.

Теперь руки Тони уже не лежали спокойно на коленях. Они были сцеплены, а новые вены на запястьях проступали сквозь новую кожу. Губы беззвучно шевелились, пока он пытался подобрать слова.

И вдруг слова вырвались мучительным воплем:

— Нет! Я не мог!..

Линии полиграфа взметнулись резкими пиками. Кровяное давление, респираторный блок, пульс и дыхание — всё взлетело и обрушилось, вычерчивая своё обвинительное послание для всеобщего обозрения.

Губы окружного прокурора скривились в безрадостной улыбке триумфатора. Наверху, в телевизионной будке, репортеры бормотали, коверкая инфинитивы и ломая синтаксис в отчаянных попытках описать и интерпретировать случившееся.

Джейк Эмспак стоял и ждал, словно сухой сморщенный лист, неподвижно висящий в безветрие.

(Если «я» — это лишь узел в сложной причинной цепи, если «я» исключительно заряжено и мотивировано верховной потребностью в выживании и безопасности, тогда идея моста между Человеком и бесконечным — не более чем благочестивая иллюзия…)

Тони Корфино уставился на свои сцепленные руки, и медленно расцепил их. Он посмотрел на Джейка, и сомнение, страх и растерянность наконец покинули его глаза.

— Это неправда, — тихо сказал он. — Я это сделал… Я знаю, что сделал… и я знаю, что это было неправильно… Я заслуживаю электрический стул!

(Так человек освобождается от самого себя — и потому никогда не становится полностью предсказуемым или управляемым объектом; он лишь окно, сквозь которое мы слепыми глазами вглядываемся в просторы Вселенной…)

Обвинительная речь окружного прокурора перед присяжными стала образцом юридического мастерства. Решительно отмахнувшись от широких философских вопросов, поднятых Джейком, он твёрдо держался линии о уголовной ответственности и наказании.

Пункт за пунктом он проанализировал факты преступления. От свидетеля к свидетелю он восстановил показания очевидцев. Он предъявил фотографии: тело Тони извлекают из обломков автомобиля и грузят в машину скорой помощи; затем — переносят из скорой в тюремное отделение городской больницы. Он доказал вне всяких разумных сомнений, что Тони ни на миг не выходил из‑под стражи с момента задержания.

— Даже подсудимый признаёт свою ответственность за преступление, — холодно продолжил окружной прокурор.

Лишь в заключительной части речи он коснулся линии защиты, предложенной Джейком Эмспаком.

— Интересно, — спросил он, впервые улыбнувшись, — пытался ли кто‑нибудь из вас — как пытался я — довести до логического завершения ту цепочку рассуждений, которую с такой детализацией и несомненным мастерством представил защитник подсудимого? Если производство заменителей частей человеческого тела уже стало отраслью с оборотом в миллиард долларов, если психиатрия продолжает совершать новые чудеса, то сколько людей в этом мире уже сейчас — или в ближайшем будущем — смогут попытаться избежать ответственности, укрывшись за аргументом, что они уже не те, кем были раньше? Где мы проведём черту? Если у человека заменено пятьдесят процентов тела — он уже не он, но и не новый человек? Если заменено пятьдесят один процент — он больше не муж своей жены и не отец своих детей? Может ли он тогда беззаботно уйти от своих обязательств, провозглашая: «Я — новый человек»?!

По залу суда пронесся смешок. Судья Хэйворд немедленно потребовал тишины, но окружной прокурор подмигнул телекамерам. Его доводы были обоснованы.

Когда Джейк Эмспак подошёл к скамье присяжных, чтобы произнести заключительную речь, он тут же принял вызов.

— Я знаю окружного прокурора слишком хорошо и слишком много лет, — сказал он, — чтобы поверить, что он рассматривал лишь поверхностные аспекты этого дела. Если вы вынесете подсудимому обвинительный вердикт, я уверен, он последним станет противиться учёту всех вопросов, которые я поднял, при определении справедливого приговора.

— И я заверяю вас, что, если будет вынесен обвинительный вердикт, буква закона будет соблюдена, и можно будет заплатить «оком за око».

— Точно так же, если приговор будет оправдательным, буква закона, несомненно, окажется нарушена — но дух его будет восстановлен!

— Я прошу вас сделать смелый шаг, перейти новый рубеж… Да, на протяжении веков закон становился живым, значимым инструментом человеческого достоинства потому, что на каждом перекрёстке решений мужчины и женщины не боялись отступать от прецедента!

Бывалые завсегдатаи суда никогда прежде не слышали, чтобы Джейк Эмспак подводил итоги дела таким бесстрастным, объективным тоном. Обычно его голос и аргументы пробегали весь спектр эмоциональных и смысловых апелляций, затрагивая каждого присяжного, как струны арфы. Сегодня же он, казалось, прилагал усилия, чтобы сдерживать себя.

— Это суд над живым человеком за преступление человека, которого более не существует, — тихо продолжил Джейк. — Наука уничтожила того человека — полностью и с абсолютной окончательностью! На его месте — человек с новым телом, новыми мыслями, новой кровью и новой способностью к воспроизводству. Тот факт, что этого нового человека можно привлечь к суду, попирает правосудие в его глубочайшем и истинном смысле! Это неумолимо указывает на то, что закон должен быть пересмотрен, чтобы привести его в соответствие с нынешней реальностью…

Джейк умолк и молчал так долго, что, казалось, забыл об окружающем. Когда он наконец продолжил, голос его звучал настолько тихо, что присяжные невольно подались вперёд, чтобы расслышать слова:

— В этом деле есть ещё одно измерение — оно выходит за пределы науки… и за пределы закона. Я подошёл к нему с большой неуверенностью, потому что ступаю на путь, по которому иду впервые…

— Некоторые свидетельства, прозвучавшие на этом процессе, возможно, не стали новостью для всех вас, хотя для меня они были внове. Вероятно, каждый из вас уже сформировал собственное мнение о взаимосвязи между духом или душой человека и его внешней оболочкой… тем