Облепиховый остров - Николай Жданов

с этим человеком у него почему-то получалось делиться самым сокровенным, иногда тем, что он порой не мог раскрыть даже маме. Софо всегда слушал его с пониманием, искренне проникаясь его переживаниями. Умудрённый годами старик умел очень точно подобрать важные слова, дать нужные советы и наставления, в целом, оказывая большое влияние на внутренний мир своего юного друга. Сам он тоже с готовностью рассказывал о многих вещах, иногда даже мог пооткровенничать о чём-то, если Капио сильно просил того. Но стоило речи зайти о его близких или о нем лично, старик умолкал или мягко уводил беседу в сторону.

С началом осени у Капио началась учёба. Ему уже реже удавалось навещать Софо, а с возвращением отца домой, это стало еще сложнее. Снова началось беспокойное время. Ясные солнечные дни сменились осенними дождями. Промозглая серость и холода, словно окутывая собой быт мальчика и его несчастного семейства, принесли новые испытания. Пьяные гулянки отца участились и, нередко сопровождаясь дикостью и произволом, после счастливого перерыва, ощущались ещё более жутко и невыносимо. Как это присуще тиранам и самодурам отец все проблемы и неудачи вымещал на близких. «Если бы не мама, меня бы здесь уже давно не было!», – сокрушался Капио. Но что делать, он ни за что не мог оставить ее одну с «этим человеком». Только мысли о том, что однажды, они с мамой вырвутся из плена этого безумства, придавала ему сил.

В один из дней, маме пришлось поехать по работе в соседний городок, она обещала вернуться только к вечеру. Придя с учебы, Капио застал привычную картину: дом был полон пьяных гостей. Кучка сидела за столом, во главе которого с хмельным и самодовольным видом восседал отец. Он, подозвав сына ещё с порога, усадил себе на колени.

– Вот он мой пацан, видали как вымахал?

– А, это твой тот, про которого ты вечно нам втираешь? – бросил кто-то.

– Он, он, кто же ещё? – заткнул его кто-то другой.

– А я откуда знаю, сколько их.

– Тебе оно сдалось? Разливай лучше, – осадил третий.

– Один он у Диры. Ещё имя такое хитромудренное, не то Карио, не то Марио! Хе-хе! – возник ещё чей-то голос, говоря о мальчике пренебрежительно и в третьем лице, будто речь шла о каком-то предмете.

– «Марио»?? Да ну тебя! Это как того, что ли, шпендика из игры? Ха-ха! – встрял пятый.

– А ты откуда знаешь, что, в игры играешь? Ну, ты и фраерок, конечно, ха-ха! Э, мужики! слыхали его? – с насмешкой набросился на того кто-то ещё.

– А сам ты откуда знаешь, раз спрашиваешь?! – в ответ огрызнулся «пятый».

– Ну, вы прям два долбоноса, нашли друг друга, – недовольно пробурчал ещё кто-то седьмой.

– Кончай базар! – рявкнул уже сам Дирран. – Вы бы знали, как он поёт, дурики.

– Ого, а он ещё и талантливый? В соседа что ли? – поддразнил кто-то.

– А что, сомневаешься? Ну-ка, сын, сбацай этому дяде че-нить, так, чтоб охренел. Давай вот эту: «А за морем туман?»

Внутри Капио все бурлило и кипело, но он молчал, с брезгливым видом уткнувшись в бутылку водки в центре стола, ненавидя и презирая весь этот маргинальный сброд.

– Ну? – недовольно буркнул отец,

Капио продолжал молчать и, стиснув зубы, приготовился к любым возможным сценариям. Пошли язвительные смешки. Недовольные таким «антрактом» нетерпеливо призвали «забыть о пацане и опрокинуть по следующей». Это только раззадорило Диррана. Он стукнул кулаком по столу и прорычал:

– Тихо, мать вашу! – все умолкли. – Я не понял, гости долго ещё будут ждать тебя?

Капио почувствовал, как от стиснутых зубов у него онемела челюсть. Ему было до слез обидно, что его так грубо и бесцеремонно принуждают что-то делать, ещё и на эту публику, словно он был цирковым животным. Как и ожидал, он получил резкую и оглушительную оплеуху, от которой с грохотом свалился на пол. Он машинально съёжился, закрыв лицо руками.

– Брысь отсюда, сученыш! – прорычал отец и напоследок больно ткнул его носком по рёбрам.

– Хорош, мужик, он же твой сын как никак, – нашелся человек (даже среди этого сброда), кто с негодованием ухватив его за руку, стал против такого.

– Глянь, что он делает! – в бешенстве одернув руку, брызжа слюной, истошно проревел Дирран. – Это он щас такой, а вырастет – предаст и глазом не моргнёт. Все вокруг одни предатели…

Капио под суматоху прополз под столом и выбежал из дома. В слезах, проскитавшись в глухих закоулках, скрываясь от всех до наступления темноты, он, поникнув, побрел к дому. Левая щека горела, побаливало в боку, но хуже всего – на душе скребли кошки от мысли о маме. Ведь она должна была вернуться к вечеру. «Ах, бедная мама, что ее там ждёт!» – от этой мысли он приходил в ужас. Когда он, решив возвращаться, приблизился к дому, в окне горел свет. Через распахнутые шторы было видно, что дом опустел. Стояла угнетающая тишина. С трудом переборов свой страх, Капио решился заглянуть внутрь. Дверь оказалась чуть-чуть приоткрыта. Мальчик медленно потянул за ручку, дверь со скрипом отворилась, и тут он неожиданно оказался лицом к лицу с отцом. Дирран предстал перед ним на коленях, с закрытыми глазами и, словно в бреду, бормотал что-то бессвязное. Капио разобрал лишь некоторые фразы, где отец без конца твердил что-то вроде: «Сжалься надо мной, Всесильный Гоб, прости меня, ибо грешен я…» Капио остолбенел от непонятного ужаса. В эту самую минуту позади его окликнул запыхавшийся голос Рэма.

– Кап, привет! Тетя Сантия позвонила моей маме и передала, что из-за тумана все рейсы приостановили…

– Тссс… – Капио обернулся и приставил палец к губам.

Слова Рэма оборвались, он перевёл взгляд с друга на происходящее за его спиной в темноте дверного проема, затем попятился назад и резко выбежал на улицу.

1998 г.

– Привет! – радостно махал рукой Капио, к подплывающей лодке стоя на берегу. – Давно не виделись.

Старик, кивнув в ответ, позвал к себе:

– «Прыгай!» – Капио подсел к нему, обнял своего старого друга и взялся за весло. – Ну, как у тебя дела? – поинтересовался Софо.

– Я в порядке… все нормально… то есть, у меня все хорошо, – сумбурно ответил юноша.

На его руке сиял большой алый рубец, старик это заметил сразу, но не подал вида.

– Извините, что пропал. Это вам, – Капио, остановившись, раскрыл пакет, в котором лежали пара пачек чая.

– Спасибо, – тронуто поблагодарил старик, и они поплыли к дальше в полном молчании.

Когда они высадились на остров, Капио сразу обратил внимание, что на террасе,