Андрей Столяров - Я - Мышиный король

Клаус уже распахивал тяжелый брезентовый полог, которым была занавешена задняя часть фургона. Брезент, как живой, вырывался у него из рук. Множество неясных фигур, привставая, закопошилось - единым многоголовым чудовищем. Кто-то, не сдерживаясь, заплакал, кто-то, наоборот, облегченно сказал: Слава богу!.. - различить какие-либо лица во тьме не представлялось возможным.

- Вылезайте!.. - не узнавая своего хриплого голоса, пролаял он.

Тут же что-то тяжелое обрушилось на него с края борта и, целуя, обнимая, точно после долгой разлуки, пропищало совершенно девчоночьим слезливым голосом:

- Клаус, миленький, как я рада, что я тебя здесь увидела!..

Он не столько узнал, сколько догадался, что это - Мымра.

- Значит, тоже получила повестку? А где Елена?..

Мымра, видимо, с великим трудом прервала поцелуйный обряд и сказала, моргая, точно сова, ослепленная внезапным и яростным освещением:

- А Елены в нашем транспорте не было... Вот-те крест! И даже не упоминали ее ни разу...

Подтверждая, она, как припадочная, затрясла головой.

- Как это не упоминали?..

Клаус ринулся к соседнему грузовику, из которого женщины уже тоже полностью выгрузились и где Крокодил, находясь в самой гуще, резковато жестикулировал, убеждая, чтобы они немедленно разбегались.

- А куда?.. - равнодушно спрашивали его из толпы. - А вот завтра арестуют по ордеру и отправят в казармы...

- Не пойдем!..

- Проваливай, длинноносый, отсюда!..

Елены среди них тоже не было.

Он не знал, что ему теперь делать. Или, может быть, ее отправляют со следующим транспортом? Так ведь нет же, сведения были абсолютно надежные! И потом, насколько он понимает, этот следующий транспорт пока еще даже не собирали.

Что за дьявольщина?

Клаус остановился.

Возникало щемящее пронзительное предчувствие катастрофы.

Небо вдруг удивительно посветлело, и зазолотилось железо на башенке углового дома.

Видимо, поднималось солнце.

- Отходим, отходим!.. - размахивая винтовкой кричал Капрал.

Вдруг кто-то пронзительно взвизгнул.

И сразу же Крокодил, одним грубым движением вырвавшись из толпы, ухватил окаменевшего Клауса за плечо - будто металлическим клещами:

- Посмотрите в конец проспекта, ваше величество!..

Клаус стремительно обернулся.

Посверкивая на солнце хитином, покачивая ветвистым лесом рогов и даже сюда докатывая волны ужасного запаха, надвигалась из белесой дали проспекта сомкнутая орда насекомых, и два узких штандарта, сделанных, вероятно, из человеческой кожи, развевали свои змеиные жала - в нагретом трепещущем воздухе.

Прозвучало далекое и гнусавое пение боевого рожка.

Прохрипела команда.

- Клаусик!.. - пропищала вдруг Мымра, вцепившаяся ему в рукав. - Клаусик, я боюсь!.. Пожалуйста, давай убежим отсюда!..

Вырвав руку, он сделал растерянный шаг вперед, и проспект как будто раздвинулся, превращаясь в знакомую освещенную площадь, а ряды насекомых, напротив приблизились и теперь оказались на расстоянии метров в сто пятьдесят, или, может быть, меньше.

Стояли они плотными, торжественными, как на параде, шеренгами, в основном, жуки-носороги, закованные в двойную и тройную броню, причем копья рогов у них были уже опущены для атаки, а перед самими шеренгами, полуприсев, очень быстро и нервно царапали мостовую нетерпеливые короеды.

Вот рожок прозвучал еще раз, и они медленно тронулись через площадь - видимо, сдерживаясь на первых порах и, чтобы взять в окружение, разделяясь на два отряда.

Панцири у них были коричневые, с продольными ребрами.

А из синих нагрудников высовывались боевые шипы.

И такие же боевые шипы торчали из мощных затылков.

Все это - колыхалось.

- М-да... - сказал Крокодил, дышащий буквально над ухом. - Опоздали... Боюсь, что теперь нам - кранты, ваше величество...

Он неопределенно хмыкнул.

Грузовиков уже не было. Клаус не понимал, как это могло получиться, но не было уже и проспекта. Они в самом деле находились на площади, и карнизы домов, украшенные гирляндами, выглядели, будто на празднике.

Он вдруг догадался, в чем дело.

И не столько, наверное, догадался, сколько увидел все это как бы со стороны: рыхлый абрис макета, сделанный, наверное, из картона, крохотную забавную площадь, которую озаряли фонарики, и - фигурки уродцев, трое людей и собака, непонятно застывшие перед надвигающейся на них волной насекомых.

Один из миров, быстро подумал он. Выдуманный. Не настоящий.

Шеренги жуков приближались.

- Пора, - сказал кто-то.

Может быть, Крокодил, а, может быть, и Капрал, стоящий по правую руку.

С ними обоими произошли разительные изменения: провалилась кожа на лицах, а одежда превратилась в истлевшие чуть живые лохмотья.

И, как пакля, лежали на черепах спрессованные плоские волосы.

- Прощайте, ваше величество...

Абракадабр гулко тявкнул.

Клаус вытащил меч, врученный ему Аделаидой. Меч был не волшебный, блистающий, а - выпиленный из фанеры. Ясно различалась клееность на сточенном лезвии, а весьма ненадежная ручка была обмотана изолентой.

Впрочем, он и не удивился. Потому что он ожидал чего-то подобного. И, подняв этот фанерный меч обеими руками над головой, словно веря, что он настоящий, зашагал навстречу хитиновой непобедимой армаде.

Все быстрее, быстрее, а затем - побежал.

Сердце у него громко стучало, воздух, как будто раскалившись от солнца, горел в груди, и, не сдерживаясь, он изо всех сил закричал:

- По-бе-да-а-а!..

И, наверное, сотрясенные криком, посыпались откуда-то сверху - будто снег, невесомые пыльные хлопья разорванной паутины...

19. К Л А У С. Я - М Ы Ш И Н Ы Й К О Р О Л Ь.

Меня как будто хватили по затылку чем-то тяжелым: потемнело в глазах и кровь жарким отчаянием бросилась в голову.

Я уронил кеды.

- Что ты врешь?.. Ее уже две недели нет в городе...

- Я - вру? - поднимая брови, раздельно спросил Косташ. - Я не вру. Запомни: не имею такой привычки...

- Но это - совершенно невероятно!..

- Почему?

- Да потому что ее отправили с майским транспортом. Если бы она осталась, то неужели бы она не дала о себе знать? Это - невероятно.

- А мы сейчас спросим, - пообещал Косташ. - Мы сейчас спросим, и ты убедишься... Женя! - позвал он мягким и вежливым голосом. - На минуточку. Расскажи господину де Мэю, кого ты там видел...

Он немного посторонился, нескладное туловище дона Педро втиснулось между ним и тщедушным Радикулитом, который в эту минуту стаскивал с себя клетчатую рубашку.

Толстые, в рыжих ресницах веки туповато помаргивали:

- А чего, ребята, чего?.. Ничего я такого особенного не знаю...

- Расскажи, кого ты вчера видел на проспекте Повешенных...