Эдуард Геворкян - Времена негодяев

— В общем, мы уходим. Ставим вас в известность. Не хочется, чтобы это хозяйство, — доктор мотнул головой, — осталось беспризорным. Лучше Сармат, чем…

Он замолчал и, взяв за горлышко бутылку, внимательно осмотрел ее.

— Чем кто? — спросил Виктор.

Доктор пожал плечами и хлебнул «Тунгусского метеорита». В следующий миг он схватился за горло, его выцветшие глаза налились слезами, и сильный кашель минуту или две колотил его.

— Какую вы гадость пьете, Мамасахлисов, — укоризненно сказал он, отдышавшись. — Вы же себя отравите, позорник этакий!

Ученый подмигнул Виктору, отобрал бутылку у доктора и завинтил крышку.

— И это — наша гордость и надежда, — покачал головой доктор. — Вы не поверите, — обратился он к Месропу, — сколько сил и времени мы ухлопали на этого юнца. Последний, можно, сказать, ученый, и так распоряжается своим организмом.

— Ну, иногда молодым людям надо встряхнуть мозги, — добродушно сказал Месроп, — да и почему — «последний»?

— А других просто нет, — ответил доктор. — Некому учить, некого учить. Вот в него десять лет вбивали остатки знаний по крупицам. И не будь его прирожденной гениальности, толку было бы мало.

Молодой ученый кротко потупил глаза, но Виктор заметил, как он хитро улыбнулся. Парень ему понравился. Хоть и ученый, но, видно, нормальный.

Между тем доктор рассеянно взял бутылку обратно и хорошо глотнул. На сей раз прошло гладко.

— Гори все огнем, — сказал доктор. — Здесь и сейчас мы проиграли. Может быть, в другом месте другие люди разберутся во всей этой чертовщине.

— В другом месте других людей будет интересовать другое, — вставил Мамасахлисов.

Доктор вскинулся и минут пять говорил о неблагодарных сопляках, о сумерках времен, о том, что, когда падут последние очаги знаний, наступит долгая ночь… Все это звучало очень красиво, но Виктор еле удерживался от зевка. Для кого ночь, а для кого утро. Весь день впереди, дел полон рот, а с выпивки, конечно, тянет поскулить иногда. Пора идти, Дьякон, наверно, заждался, да и в казармах дел невпроворот. Он опять поднялся с места, но тут в разговоре между доктором и ученым проскользнули слова, заставившие его насторожиться.

Это был явно старый и долгий спор.

Они говорили о вещах непонятных и говорили непонятно, но несколько раз, упоминая о каком-то Массиве, ученый с непроизносимой фамилией виновато осекался и осторожно поглядывал на Виктора и Месропа. Когда, наконец, доктор обратил на это внимание, то вдруг расхохотался и ласково обозвал ученого дурачком.

— Да ведь если бы не он, — доктор кивнул в сторону Виктора, — черта бы с два нашли архив Евгения Николаевича.

Виктор нахмурился. Тон доктора все меньше и меньше нравился ему. Что он себе позволяет! И тут сообразил — речь идет о картотеке деда Эжена. Судя по разговору, ученый с трудной фамилией годами копался в коллекции деда, пытаясь разобраться, что там к чему, а доктор относился к его занятию несерьезно.

Нашли время и место для своих споров, подумал Виктор. Бедолаги, каждый год изо дня в день говорят все об одном. Немудрено слегка повредиться в голове.

— Все вы оболтусы, — горячился ученый, — и вы, доктор, извините, первый среди них. Я вас люблю и уважаю, но вы возглавляете эту банду оболтусов. Вы до сих пор ничего не поняли, хотя таблица распределения лежит у вас в кабинете под стеклом.

— Я тоже оболтус, и тоже ничего не понимаю, — вмешался Месроп. Какое распределение, при чем здесь Массив и, кстати, что это такое?

Доктор чуть заплетающимся языком объяснил, что давно один старый человек собрал коллекцию всяких загадочных и таинственных случаев, а сейчас, когда все эти загадки и тайны превратились в заурядную чертовщину, толка в ней никакого нет, а интерес разве что исторический. Экспонат, можно сказать. Сами вы экспонат, возразил ученый, кто два года вместе со мной копался в картотеке, а доктор в ответ пренебрежительно махнул рукой, но Виктору показалось, что на долю секунды доктор остро глянул на него, трезво и изучающе.

— Вы понимаете, — ученый взял Виктора за рукав, а Виктор с трудом удержался, чтобы не оттолкнуть его, — понимаете, все эти случаи удивительно красиво укладываются на временную шкалу.

— На шкалу? — вежливо переспросил Виктор.

— Ну, да!

— Замечательно! Однако, нам пора. — И он поднялся с места.

— Одну минуточку! — Месроп умоляюще взглянул на него. — Это действительно интересно.

Виктор вздохнул и сел. Месроп опять в своей стихии. Любит слушать тронутых ребят. С Митей, покойничком, долго возился, до сих пор вспоминает. И с этими, на поляне, тоже…

Ученый оторвался от Виктора и уставился на Месропа.

— Вам на самом деле интересно? — вздел он брови.

Месроп кивнул.

— И вы понимаете, о чем идет речь?

— Не вполне, — Месроп усмехнулся, — но я очень постараюсь, если вы будете говорить медленно.

«Сейчас пойдет молотилка», — обреченно подумал Виктор и уселся поудобнее. В конце концов, Месроп сделал свое дело, привел его сюда, и он, Виктор, как бы получил с рук на руки Бастион. А пока они тут языками чешут, надо спокойно и без суеты обдумать последствия этого события. Завтра утром Сбор, и вот большой вопрос — сказать сразу о том, что защитники Бастиона оставили все и ушли, или выложить в последний момент, если маги дожмут Сармата и поход на Бастион все же будет назначен? Есть и другой вариант — поговорить с глазу на глаз с Сарматом, пусть сам решает. Не лучший выход. Сармат полон сил и бодр, как никогда, но в последнее время стал намекать, что и собственными умишками надо трудиться. Да, еще и Мартын — сложный получается расклад.

Боевая техника — подарок нежданный! Старое, нестрелявшее оружие мечта для любого вояки. Старое новое оружие или новое старое оружие, запутаешься, черт. Только разницы никакой не будет, если маги здесь поторчат день-другой. Все развалится, а жаль! Несколько лазерных штучек и можно идти обратно Саратов отбивать, а там и с Казанью разговор другой выйдет.

— Никогда не баловался этим! — размышления Виктора прервал смех Месропа.

— А у меня в детстве неплохо получалось, — задумчиво сказал доктор, потом тихо сошло, да и не только у меня. Там, где появляются маги, у простых смертных начисто исчезают паранормальные способности. Они словно все в себя втягивают.

— Не надо им завидовать, — ученый поднял указательный палец, — вы же знаете какой ценой им достается.

«А ты-то откуда знаешь, пацан?» — незлобно подумал Виктор. Парень определенно нравился ему. Хлипковат, конечно, но боек, мозгами шевелит. Подкормить, обучить и взять к себе, пусть походит в штабных, а там глядишь…