Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

Стас дважды прорепетировал с Филиппом предстоящую встречу и остался удовлетворен.

— Слушай, главное — держи себя в руках. И запомни: с Тамарой надо говорить на ее языке, иначе она тебя не воспримет. Ну, давай, зови.

Пока Филипп разговаривал по коммутатору с Орионом, Стас облачился в халат.

— Маловат, — он с сожалением нащупал треснувший шов.

— Что? — оглянулся Филипп.

— Твой размер мне явно не по плечу, вот что… Черт! — он поспешно сунул пораненный палец в рот и удивленно посмотрел на пуговицу. — Черт его дери! Ладно, мы с тобой договорились. Только не пялься на меня в экран. Представь, что меня тут вообще нет.

Стас скрылся в личной лаборатории босса, а доктор Жулавский вышел в приемную, чтобы встретить Тамару.

— Здравствуй, умная кроха, — он вылепил на лице добродушную улыбку.

Девочка оглянулась на Ориона и скроила недовольную гримасу.

— Давай поговорим. Пойдем ко мне, я угощу тебя очень вкусным соком.

Она покорно прошла в кабинет. Орион двинулся за ней, но Филипп предупреждающе поднял указательный палец.

— Жди здесь. Надо будет, позову.

Разговор с Тамарой оказался для Филиппа сущим адом. Первые полчаса это было устное сочинение на тему: «как мой папа путешествовал по горам и придумал сделать особенного человека». Когда дело дошло до «глиняного ящика с ключевой водой», Тамара начала подбрасывать отдельные фразы. Филиппу пришлось под нажимом суфлера упомянуть о «маме, которая помогла папе нарисовать особенного человека». После чего девочка выдала скороговоркой:

— Ты делаешь нечестно. Тебе не хочется говорить о маме, а ты говоришь, потому что Стас тебе так говорит в компутере.

Филипп остался сидеть за столом с открытым ртом.

— С чего ты взяла? — выцедил он из себя мало-мальски стройную реплику.

— Стас красиво думает, а ты думаешь очень громко. Я его слышу, а тебя нет. Лучше расскажи мне сказку.

Доктор Жулавский долго откашливался. Тамара терпеливо ждала.

— Ну… в общем. Давным-давно на северо-востоке Африканского континента существовала,… то есть, жили люди. Сначала они ничего не знали о ремеслах и земледелии. Жили себе и жили. Но однажды к ним пришел бог по имени Осирис со своей сестрой Исидой. Осирис научил людей выращивать зерно, делать орудия труда. И люди поумнели. Они признали Осириса фараоном. То есть — царем. Но злой брат Осириса Сет захотел сам править людьми и убил Осириса. Он разрезал его тело на куски и разбросал по всей стране, чтобы его никто не нашел. Исида решила воскресить Осириса, собрала все части его тела и слепила вместе. Осирис превратился в созвездие Ориона, и долго-долго правил своим народом через фараонов, которые считались его сыновьями на земле. А жрецы — слуги Осириса — хранили его знания и передавали от одного фараона другому. И вот если теперь случится большая беда, Осирис вернется с небес и с помощью своих жрецов научит людей жить по-новому.

Тамара захихикала.

— Тебе понравилась сказка? — с мученической улыбкой спросил Филипп.

— Она веселая, потому что ненастоящая, — сообщила девочка. — А теперь скажи настоящее и важное.

Доктору Жулавскому пришлось изворачиваться самостоятельно, ибо помощник после высказывания Тамары о «компутере» прекратил суфлерские работы и теперь молча наблюдал за происходящим. Филипп долго распространялся о жрецах-индивидах и о том, что жрецов должно быть много, а узор у него только один. Когда его понесло на всемирную катастрофу, Стас потряс в камеру кулаком. Филипп, к счастью, сигнал заметил и прервал описания апокалипсических ужасов до того, как девочка успела напугаться.

— Ты можешь мне помочь, умная кроха, — доктор Жулавский навалился на стол, считая, что таким образом он окажется ближе к терпеливой слушательнице. — Ты умеешь рисовать картинки?

— Ага, — девочка самозабвенно изучала взглядом кнопочки на огромном металлическом сейфе.

— А портрет ты можешь нарисовать для меня?

Она прямо посмотрела на Филиппа. Он невольно отпрянул.

— Если я нарисую портрет, ты меня домой отпустишь?

— Кончено!

Она по-взрослому хмыкнула и мотнула головой.

— Ты не отпустишь. Ты скажешь, чтобы я рисовала еще портреты, как твоя мама.

— А ты хочешь быть как моя мама? — оживился Филипп.

— Нет, — спокойно ответила Тамара. — Я хочу быть как я. Я хочу стать взрослой. Поэтому я попробую нарисовать портрет.

— Умница! Какая же ты умница! — расцвел доктор Жулавский. — Вот, держи, — он извлек из ящика стола кожаный пенал и протянул девочке. — Тут особые иглы. Их нужно подогреть, и тогда они нарисуют на вот этом камушке линии.

И пенал, и осколок минерала оказались в руках Тамары.

Орион мерил шагами приемную. Секретарша Катенька неприкрыто наблюдала за ним во все глаза. Обычно в подобных ситуациях молодой человек восседал на стуле как каменная статуя и даже не смотрел в ее сторону, хотя она из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать ему свои ножки.

Дверь то и дело распахивалась, пропуская сотрудников в белых халатах, и Катенька, как автоответчик, выпроваживала их одной и той же фразой: «Извините, Филипп Алексеевич занят. Зайдите попозднее». Орион не обращал внимания на входивших и выходивших до тех пор, пока взгляд ненароком не выхватил из привычной обстановки тонкую женскую руку, опущенную на секретарский стол. Некий важный факт заметался в голове. Орион напрягся. Прежний контроль над памятью отсутствовал, информация утонула в хаосе знаний и мыслей.

Приняв стандартный ответ Катеньки, Аза не спеша направилась к выходу. Анна натолкнулась на нее в дверях.

— Ой, простите, — она ринулась прямо к Ориону, но, увидав его застывшее лицо, удивленно оглянулась на силуэт женщины, растворившийся за стеклянной стеной.

— Кто это? — беспокойно осведомилась Анна.

— Аза, супруга Филиппа Алексеевича, — отозвался Орион.

— Она тебе что-то сказала? Почему ты на нее уставился?

— Не знаю, — он стряхнул с себя оцепенение. — Кажется, я о чем-то забыл. У меня с утра в голове сплошная чехарда.

Анна решительно отвела его к проекционному экрану, изображавшему окно с видами живой природы, и заглянула в лицо.

— Орион, тебе нужно как следует отдохнуть. Сегодня я беру Тамару на себя.

— Тебе тяжело с ней общаться, ты сама мне говорила.

— Ничего, переживу.

— Я должен выяснить, почему Стас обнаружил ее комнату открытой. Я прекрасно помню, как заблокировал замок, — не унимался Орион.

— Успокойся. Она же сказала — ходила гулять. А открыть дверь она могла случайно. Помнишь, как она играла кнопочками у тебя на терминале? Я ее поспрашиваю, где она гуляла на этот раз, а ты отдыхай, — Анна покосилась на секретаршу, занятую перекладыванием папок на столе, быстро поднялась на цыпочки и коснулась губами его щеки. — Я ведь тоже хочу, быть нужной тебе, — добавила она шепотом.