Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне

– Какое… что? Я не совсем понял…

Я прекрасно чувствовал его в этот миг. Он пытался поставить блок; однако он был лишь дрим-опером, и мои формулы, на уровне дрим-драйвера, были сильнее. Он тоже сообразил это, быстрота реакции у него оказалась завидной. И он метнулся к пульту. Я перехватил его руку лишь на втором движении; первое он выполнил – выключил искусственную гравитацию, и оба мы взмыли в воздух, разлетаясь в разные стороны. Включить двигатели я ему помешал, да это ему и не помогло бы: он и сам остался бы тут вместе со мною, притиснутый ускорением к переборке, так же, как я, теряя возможность четко мыслить и произносить формулы, а следовательно – переброситься в другой миникон, оставив меня в разгоняющемся корабле. Хотя не исключено, что он мог бы пойти и на самопожертвование: ему наверняка было обещано, что в случае его гибели в ПС (это наверняка было бы его первой гибелью из разрешенных трех) его обязательно вытащат в ПМ, хотя там и возникнут некоторые неприятности, но поправимые: например, небольшое кровоизлияние в мозг во время сна. Да, ему безусловно пообещали нечто в этом роде.

«Кстати, – подумал я, – на такое дело надо было посылать, конечно, не дрим-опера, но самое малое драйвера, а то и Мастера. То, что послали именно этого парня, говорило скорее всего о том, что Бюро, направившее его, было из относительно молодых и дрим-специалистов в нем недоставало. Это следует запомнить. Еще пригодится».

Но сейчас думать больше не оставалось времени: надо было обезвредить противника, пока он не придумал чего-нибудь посерьезнее, чем простое отключение гравитации. У меня уже был пистолет, но сейчас применить его казалось невозможным: при выстреле он сработал бы, как реактивный двигатель, и меня закувыркало бы и отшвырнуло скорее всего к переборке или ударило о пульт; предугадать последствия было трудно. Особенно в случае промаха, а такая возможность никогда не исключена. Кроме того, пуля могла бы пробить купол; а лишиться воздуха в Пространстве Сна ничуть не лучше, чем пережить то же самое в Производном Мире. Мне же приходилось заботиться о собственных смертях: в запасе у меня их оставалось совсем мало, в предшествовавших операциях мне случилось однажды и быть убитым.

Оставалось действовать врукопашную.

Меня несло на заднюю переборку, и я едва успел сгруппироваться и приготовиться к броску, для чего придал себе легкое вращение в нужной плоскости. Выхватив пистолет – он был единственной сейчас достаточно массивной вещью, какой я располагал, – я вытянул его в обеих руках перед собой и стал поворачивать в вертикальной плоскости, тем самым придавая себе обратное вращение. Противник мой при виде пистолета на мгновение растерялся; этот миг был моим выигрышем. Его ударило о прозрачный купол, и парень, стараясь остановить кувыркание, отразился от поверхности и полетел к середине рубки. Я без труда просчитал его траекторию, в момент касания оттолкнулся от переборки ногами, одновременно швырнул пистолет назад, чтобы ускорить свой полет, и перехватил противника почти в самой середине рубки, в мгновение, когда он был обращен ко мне спиной. Поняв грозящую опасность, он попытался нанести удар ногами, чтобы отбросить меня в сторону; я увернулся, но этим движением он изменил направление своего полета, и мне не удалось налететь на него, как я намеревался, сзади, чтобы сгибом руки охватить его шею, угрожая задушить или даже переломить позвоночник. Я обхватил его за грудь; он крутнулся, но у меня все-таки получился правый полунельсон, и я начал пригибать его голову к груди, стараясь подтащить и левую руку. Он сопротивлялся, вцепившись пальцами обеих рук в мою правую кисть и стараясь оторвать ее от своей шеи; но в такой позиции руки его не могли действовать в полную силу: они не могли тянуть, но лишь отталкивали мою кисть, а это куда менее выигрышный прием. В таком положении мы пролетели несколько метров; грозил удар о поверхность пульта, и это могло привести к большим неприятностям: там была и клавиатура, и множество тумблеров, и только великому Спящему, чьим сновидением все мы являемся, известно, что тогда могло бы произойти. Парень оставил попытку оторвать мои пальцы и перенес хватку на мое правое запястье; но это тоже было не очень осмысленным движением. Но когда я оттолкнулся ногой от нижней, вертикальной фальшпанели пульта, чтобы предотвратить опасное столкновение, меня ощутимо бросило вперед, правая рука немного отошла от его шеи, и он вывернулся и успел даже усмехнуться, решив, наверное, что инициатива сейчас перейдет к нему. Напрасно; он не оценил той дуги, по какой сейчас пошли мои ступни, – и в следующее мгновение они ударили его в лицо. В тот миг я его пожалел.

Удар в невесомости, может быть, и теряет что-то в своей силе, потому что объект атаки не опирается ни на что, кроме воздуха, и часть силы уходит на то, чтобы придать ему дополнительное движение. Однако даже в этих условиях удар обеими ногами в лицо срабатывает без осечки. Парень вырубился мгновенно.

Я перевел дыхание. Руки немного дрожали, но я быстро унял свои нервочки и выровнял дыхание. Осмотрел парня, переворачивая его в воздухе; еще несколько минут он наверняка останется без сознания. Я перехватил пистолет, циркулировавший по своеобразной ромбовидной орбите с четырьмя касаниями на каждом витке. Посмотрел на пульт в надежде найти нужный переключатель, чтобы восстановить тяготение. К сожалению, звездолет этот выдумал не я, а на пульте никаких табличек или хотя бы символов не было: его конструктору, строителю и пилоту они не требовались. Единственным, что мне оставалось сейчас, было – поскорее исчезнуть отсюда, предоставив парню самому разбираться в его машине, когда он придет в себя. Я его с удовольствием допросил бы, конечно; но когда он очнется, драка возобновится, а вызвать кого-нибудь сейчас я не мог из-за своего же блока. Снять его и остаться – рискованно: ведь в Бюро, направившем этого опера сюда, без сомнения, тоже интересовались сложившимся положением и готовили – или уже подготовили – подкрепление.

Оставалось только бежать – пока кто-нибудь с той стороны не перекрыл моего блока своим, более мощным.

«Ладно, – решил я окончательно. – Заглянем снова к Минаеву. Может быть, придется немного обождать – ничего, потерплю. Зато если противник тоже охотится за Минаевым, то, не исключено, я сумею доставить им пару неприятностей. И, в конце концов, я смогу через него передать в Институт все то, что пока мне так и не удалось сообщить коллегам».

Возвращаться по уже пройденному пути – задача не из самых сложных, если только нужные формулы уцелели в памяти. У меня они хранились, как в швейцарском банке, и я незамедлительно стал произносить нужные сочетания звуков.