Олег Серегин - Хирургическое вмешательство

…Голос, прорезавший глухое беззвучие, походил на шелест листвы под ветром; не по-человечески гибким движением качнулся назад Пес, белокурая женщина оглянулась, вздрогнул Менгра, а Ксе увидел, наконец, того, кому на самом деле возражал Ансэндар.

— Координатор, — ровно произнесла Варвара Эдуардовна.

Оно не имело формы — то, что мерцало по правую руку от нее; оно существовало лишь в тонком плане, и проявлялось из него странно, только частью, расплывчатым миражом. Оно висело над дорогой — нечто из стеклянистого сгустившегося воздуха, из струй дождя, из тумана, смутная тень без лица и тела, а вместо глаз зияли две прорези, сквозь которые было видно дорогу, небо и лес.

— Вы поняли, что сопротивление бессмысленно, — полушепот призрака разнесся от горизонта до горизонта, оледенив землю и небеса. — Смиритесь.

— А не пошел бы ты… — донесся откуда-то невнятный голос.

Ксе вздрогнул и обернулся на знакомый лихой матерок.

Это был Жень: оказывается, божонок успел прийти в себя. Шатаясь и держась за крышу машины, он стоял на ногах; одновременно подняв головы, улыбнулись стфари, а Ксе оторопело вытаращил глаза. Ничего не произошло, все осталось по-прежнему, просто маленький воин, сын и внук богов-воинов, не хотел умирать во сне.

Он встал.

Он знал, что в природе нет силы, способной противостать Великой Собаке, которая сама есть конец всех сил, но готовился к схватке, и отчаянным весельем светилось его лицо. «Жень все-таки отомстит, — подумал Ксе с тихим смешком. — Ох и невесело будет его жрецам… Но бога войны у нас не станет. Хорошо, что я больше ничего не увижу…» Веки медленно тяжелели, зрение отказывало. Боги готовились дорого продать жизни, но люди для Пса были не добыча, а падаль. Это шамана тоже не волновало, он только сожалел, что его не отпустят прямо сейчас, и придется смотреть и ждать.

— Ну, ко мне, собачка! — издевался Жень. — Хоро-ошая собачка!..

Великий Пес потек к хохочущей жертве, но был остановлен манием призрачной руки.

— Ты встал, — сказала тень. — Иди. Ты должен быть не здесь.

— Сам иди, — хамски плюнул Жень. — Сказать, куда?

Координатор ответил молча: рука, удерживавшая Пса, опустилась.

Ксе закрыл глаза.

Самое время было для бреда, и он уверенно решил, что бредит, когда, сквозь пелену подступающего смертного сна, услыхал знакомый, ленивый и улыбчивый голос, приказавший, как приказывают всякой собаке:

— Фу!

Шаман разлепил веки.

Перед Псом, насмешливо скалясь, стоял Даниль.

Часть третья

Дождь кончился.

Грозовая туча, накрывшая мир, как крышкой накрывают садок, рассеивалась — без спешки, но все же слишком быстро для настоящей: не прошло и минуты, как первые звезды затеплились в ее разрывах. Прощание солнца бледнело на западе, а может, всего лишь прояснялся взгляд. Налетел ветер, показавшийся невероятно, по-летнему теплым, и стал трепать полы светло-серого легкого плаща, накинутого на плечи Даниля. Ксе смотрел и не верил. Он успел почувствовать себя мертвым, даже бояться перестал, он мысленно попрощался со всеми и ждал только, когда Пес вышибет его тонкое тело из плотного и можно будет отправиться на поиски следующей жизни. Чувства шамана больше всего походили на недоуменное разочарование, а вскоре оно сменилось веселой злостью. «Гад! — про себя сообщил Ксе кармахирургу. — Ты и это, что ли, все видел?! Какого же хрена ты выпрыгнул в последний момент, как рояль из кустов? Раньше не мог, да?»

Задать эти вопросы вслух Ксе намеревался чуть позже, когда Сергиевский разберется с Псом и остальными неизвестными тварями. В том, что Даниль на это способен, шаман ни секунды не сомневался.

— Привет! — провозгласил Даниль с характерным акцентом интернетчика, и растопырил руки, ухмыляясь от уха до уха.

У Ксе волосы поднялись дыбом, когда в ответ послышался жестяной шорох и звуки глухих ударов: бойцы спецназа оседали на асфальт. Ни один из них даже не попытался смягчить падение. Суженными глазами, неподвижная, Варвара Эдуардовна следила за происходящим. Великий Пес опустился на корточки и медленно перекатывал из стороны в сторону крупные пламенеющие зрачки. Призрак-Координатор почти исчез; лишь напрягая зрение, можно было различить рядом с женщиной его прозрачную стеклянистую маску.

— Привет, парни, — уже с нормальной дикцией сказал Даниль, оглянувшись. — Я вот вспомнил, что попрощаться забыл, да и не объяснил, куда это я вдруг сгинул… Мало ли, чего вы подумали. Решил, вернусь, скажу. А тут, еп-пишкин кот, локальный армагеддец какой-то, — и он скорчил рожу.

В лесу, обступавшем дорогу, неожиданно пробудились птицы; их робкий перещелк ударил по ушам Ксе, точно грохот стадионных динамиков.

— Даниль, — сказал шаман и глупо улыбнулся. — Ну, блин, Даниль…

— Даниил Игоревич, — тихо произнес невыразительный голос Координатора, — прошу вас, не вмешивайтесь.

Сергиевский обернулся к жуткой троице; пряди длинных волос метнулись ему в лицо, и Данилю пришлось пальцами зачесать их за уши.

— Это почему же?

Ксе подумал, что аспирант говорит так же весело и нагловато, как божонок. Только интонации эти в данилевом голосе не скрывали отчаяния и страха. Они были просто так, сами по себе.

— Для вас это только минутный каприз, — мягко сказал призрак. — Но он многим может очень дорого стоить.

— То есть как? — уточнил Даниль, сунув руки в карманы и раскачиваясь с носка на пятку.

Воздух сгустился и утратил прозрачность, обрисовывая перед аспирантом, на уровне его лица, безглазую маску Координатора.

— У тебя есть человеческая форма? — поморщился Сергиевский. — Противно, когда под носом рябит.

— Даниил Игоревич, — еще тише прошелестела тварь, игнорируя его слова, — прошу вас, отступитесь. У вас нет причины вмешиваться.

Даниль сощурился.

— А вот не люблю я, когда людей собаками травят, — сказал он. — А хоть бы и богов, все равно не люблю.

Менгра-Ргет смотрел на него и улыбался — скупо и светло. Ансэндар, потупившись, отошел в сторону, и как будто проснулся замерший у машины Жень — кинулся к шаману, подставил плечо руке. Это было кстати: Ксе уже собирался лечь на асфальт рядом с омоновцами. Удар Пса убил бы его мгновенно; долгое время находиться рядом со стихией уничтожения само по себе стало тяжелым испытанием для шамана. Пока он чувствовал только головокружение, но боялся, что этим дело не ограничится, и его тонкое тело еще не одну инкарнацию будет вспоминать о встрече.

Даниль окинул взглядом дорогу.