Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

— Только почти?

— В играх происходит намного больше… всякого. И если ты готов, сегодня мы, быть может, кое-что увидим.

Геннадий был готов. Его наряд, приукрашенный купленными вчера мелочами, позволял ему не слишком выделяться в отфильтрованной очками измененной реальности. Раньше, в обычных онлайн-играх, он выходил на поиски приключений в оцифрованное пространство, оставаясь при этом в безопасности своей комнаты, но сегодня задача была посложнее.

К счастью, все прошло гладко. Миранда с упорством и настойчивостью играла в Ривет Кутюр уже несколько недель, чтобы отыскать сына. Сам Геннадий успешно притворялся, будто все разговоры ведет его герой — сэр Артур Толь; поначалу он еще чувствовал некоторую неловкость, но потом годы игровой практики взяли свое. Они с Мирандой довольно быстро создали целую сеть, связанную невидимыми нитями взаимных услуг и ответственности. Несколько раз они встречали Фрагмента, и Геннадий неожиданно поймал себя на мысли, что его отношения с сираноидом напоминают рутинные контакты с Лейном Хитчензом. Они встречались, Геннадий докладывал о том, что ему удалось узнать, после чего Фрагмент удовлетворенно кивал и снова исчезал на неопределенный срок.

Люди Хитченза взяли Гаврилова с несколькими десятками граммов плутония. Вот и все, что было известно Геннадию о сираноиде; лишь немногим больше знал о нем и Хитченз (так, во всяком случае, утверждал сам детектив). «Кое-что нам удалось вычислить, — сказал он, когда Геннадий стал расспрашивать. — Даниил Гаврилов совершенно не говорит по-английски, зато он очень точно копирует английские слова и предложения, включая интонации и акцент своего кукловода. И это американский акцент. Точнее, его выговор характерен для тихоокеанского побережья Соединенных Штатов. Наши специалисты считают, что это, скорее всего, штат Вашингтон».

«Что ж, это уже кое-что», — заметил Геннадий.

«Кое-что, но не слишком много», — ответил Хитченз с несчастным видом.

Геннадий все чаще и чаще задавал себе вопрос, не может ли оказаться так, что каким-то непонятным образом его нанял не столько Хитченз, сколько сам Фрагмент — и не его одного, но и все МАГАТЭ впридачу. Сказать об этом Хитчензу Геннадий не решался: мысль казалась слишком безумной.

Решительный прорыв, который обещала ему Миранда, не случился ни в первый, ни во второй день их совместной работы. Потребовалась почти неделя упорного труда, прежде чем они встретились за файфоклоком с Пуддльглумом Пудтакером и тот протянул Миранде записку, написанную от руки.

— Это сегодняшние координаты «Бастиона Грифа», — сказал он. — Кормят там отлично, к тому же встреча может оказаться для вас выгодной.

Когда Пуддльглум скрылся за углом, Миранда взмахнула запиской и испустила ликующий вопль. Геннадий удивленно наблюдал за ней.

— В чем дело? — полюбопытствовал он.

— Мы молодцы! — пояснила она. — Ребята Хитченза так и не сумели подобраться к этому месту, а мы это сделали.

— К какому месту? — Геннадий машинально подумал о подпольных заводах, где умельцы собирают из краденого плутония бомбу, или о секретных лабораториях по переработке наркотиков, но Миранда сказала:

— Это ресторан. Атлантский ресторан, — добавила она, увидев выражение его лица. — Продукты в него поступают из Атлантиса и там же готовятся. Едят их только жители города, так что с точки зрения социологии мы сделали огромный шаг вперед. В каждом человеческом сообществе, — разъяснила Миранда, — существуют своеобразные «членские взносы», которые, впрочем, выплачиваются не деньгами, а лояльностью. К примеру, чтобы подтвердить свою преданность той или иной религии, людям приходится проходить специальные обряды, отрекаясь от мирской собственности, оставлять семьи… В широком смысле человек как бы принимает на себя обязательство жить по определенным правилам, и чем строже эти правила, тем сплоченнее и стабильнее является данное сообщество.

— Что-то тут не вяжется, — заметил Геннадий. — По-твоему выходит, что чем меньшей свободой люди пользуются, тем они счастливее. Так, что ли?

Миранда пожала плечами.

— Происходит своего рода обмен… Как бы тебе объяснить? Ты отказываешься от каких-то незначительных вещей, которые тебе нравятся, в обмен на что-то большее, что способно принести тебе настоящее счастье. Для многих это не слишком большая жертва — уж ты мне поверь. Что касается игр типа Ривет Кутюр, то для них основным способом выразить лояльность является стремление подняться на самый высокий уровень. А мы только что поднялись на уровень, на котором нам открылся доступ в «Бастион Грифа».

Геннадий прищурился.

— И почему это так важно?

— Потому что «Бастион» — ворота в Оверсэтч. Так сказал мне Фрагмент.

Для визита в «Бастион» надо было принарядиться, поэтому им пришлось вернуться в отель. Геннадий впервые надел купленный Мирандой полный игровой костюм, разумеется, в стиле стимпанк. Состоял он из узких брюк и пиджака в тонкую светлую полоску, а также черного шелкового жилета с вышитым черными же нитками драконом. Кроме обычного ремня Геннадию пришлось надеть свисающий на бедра кожаный инструментальный пояс со множеством карманов, петель и карабинов. Дополняли картину белые туфли с черными лакированными мысами и черный котелок. Миранда посоветовала ему смазать волосы бриллиантином и гладко зачесать назад.

Чувствуя себя довольно неловко, Геннадий вышел из своей комнаты, Миранда уже ждала его. Она была в длинной черной юбке и каком-то странном корсете, который казался отлитым из чугуна. Из-под подола выглядывали тяжелые черные башмаки. Вращая на плече раскрытый антикварный зонт, Миранда ухмыльнулась.

— Ты выглядишь, как настоящий русский мещанин конца девятнадцатого века, — сказала она.

— Украинский, — поправил Геннадий, и они отправились в «Бастион».

Очки Геннадия отсекали части спектра, свойственные электрическому освещению; миниатюрные наушники не пропускали звуков современного города, заменяя их атлантскими. Геннадий и Миранда не спеша пересекали преображенный Стокгольм, в котором не было ни суеты, ни шума, ни бесчисленных пешеходов — только янтарное мерцание газовых фонарей, далекое ржание запряженных в экипажи лошадей и песни цикад, звучавшие монотонно и умиротворяюще.

В очередной раз свернув за угол, они оказались напротив «Бастиона» — скорее кафе на открытом воздухе, чем ресторана, — занявшего весь тротуар. На мгновение приподняв очки, Геннадий удостоверился, что в нормальной реальности это был просто узкий и темный переулок между двумя гигантскими небоскребами из стали и стекла, но в Ривет Кутюр оба здания выглядели как темные кирпичные громады, украшенные химерами, горгульями и другими фантастическими чудовищами. Кроны виртуальных деревьев мешали рассмотреть небоскребы подробнее. В реальном Стокгольме кафе было отгорожено от проезжей части полотняными ширмами; теперь здесь высились увитые плющом каменные стены, а над входом красовался вырезанный из камня гриф с распростертыми крыльями.