Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)

— Таня, а помнишь, ты мне рассказывала, что когда-то давно носила очки?

Супруга Егора, которая только-только присоединилась к общему семейному ужину, изумленно подняла на мужа глаза.

— Егор, ты меня снова удивляешь, — сказала она, покачивая головой и рассматривая мужа так, словно впервые его увидела. — Я никогда в жизни не носила очков…

«Ну, конечно же… все совпадало».

По телу предательски забегали стаи мурашек. Егор оторвал, наконец, взгляд от аппетитно жующей Полины, и с нескрываемым интересом взглянул на Татьяну.

«Так-так, — подумал он, медленно покрываясь капельками пота. — Вначале тот дом, который откуда ни возьмись, и как-то моментально появился вместо нескольких частных построек. Затем Полина, с удовольствием поедающая борщ, который она обычно терпеть не может, увлеченно рисующая красками вместо уроков по музыке, а теперь еще и жена, никогда в жизни не надевавшая очков, хотя должна носить их, практически не снимая с самого детства…»

Кусок хлеба застрял в горле, и Егор вдруг почувствовал, что сейчас он точно задохнется, если не произойдет чуда. Сердце бешено заколотилось в груди, готовое выпорхнуть оттуда, словно птица из клетки.

Внезапно всё встало на свои места, и он мгновенно понял ужас своего нынешнего положения:

«Ключница отослала его не в тот мир! Здешние жена, дочь, а также всё вокруг – это не его реальность!»

Ну конечно! В этом, другом мире живут, похожие на его родных, Полина и Татьяна. У них есть такая же квартира, и тот же самый завод, куда здешний Егор Карасёв ходит работать. Всё это происходит в том же городе, где они живут, но только это не его город, квартира и завод. Это не его семья, и вообще всё вокруг – не его родное.

Хватая ртом воздух, Егор схватился за край стола, глаза его почти вылезли из орбит. Еще мгновение, и он бы точно упал, однако внезапно сильный удар по спине вернул ему ощущение реальности. Это Татьяна пришла к нему на помощь, стукнув Егора своим кулачком, видя, как тот подавился едой.

— Егор, с тобой все в порядке? — с беспокойством проговорила она, внимательно заглядывая мужу в лицо. — Что ты там такого умудрился проглотить?

Егор судорожно прокашлялся, крошки не дожёванного хлеба полетели во все стороны. Похлопав себя ещё несколько раз ладонью по груди, он обнаружил, что на него с тревогой смотрят две пары глаз.

Негромко пробормотав в свое оправдание, что с ним всё нормально, Егор поднялся из-за стола и шатающейся походкой направился в ванную, чтобы умыться. Через минуту туда заглянула Татьяна.

— Живой? — спросила она, несколько натянуто улыбаясь при этом.

Егор подозрительно посмотрел на «псевдосупругу» через отражение в зеркале, словно боялся увидеть там страшного демона, но увидел лишь совершенно обычное и знакомое лицо Тани. Судя по выражению её глаз, настроение «жены» было довольно-таки приподнятым, словно Егор минуту назад вовсе не задыхался от застрявшего в горле хлеба, а просто весело над всеми подшутил.

— Скажи, а что с моим отцом? — хриплым голосом обратился он к супруге, не поворачивая от зеркала головы.

Улыбка тут же сошла с её лица. Она снова с тревогой посмотрела в глаза Егору и вошла к нему в ванную, закрыв за собой дверь.

— Егор, — сдавленным голосом сказала она, — повернись ко мне.

Сделать то, что просила жена, было довольно трудно, но все-таки Егор поборол в себе приступ паники и развернулся к Татьяне лицом.

Затем, внимательно вглядываясь в лицо Егора, та негромко, но отчетливо произнесла:

— Да что с тобой сегодня, ты словно сам не свой. С какой луны ты свалился, пока с работы домой шел. Может быть ты пиво пил?

— Ничего я не пил…

— Своими странными словами и действиями ты пугаешь дочку. И меня тоже.

— Я только хотел спросить про отца…

— Егор, дорогой. Твой отец умер два года назад. Сейчас твоя мама живет одна.

— Как умер? Мама… мама жива?

— Да что ты за человек, Егор! — почти выкрикнула Татьяна вместо ответа на заданный им вопрос. — Что за маскарад ты устроил! Да, мама твоя жива, и ты, как хороший сын, мог бы чаще навещать ее вместо того, чтобы просиживать за своим компьютером, и играть в проклятые стрелялки!

«Боже мой, значит, и в этом мире я тоже целыми днями просиживаю за своими компьютерными играми» – почему-то подумал Егор.

Высказав в адрес мужа свои обидные слова, жена Егора развернулась, резко вышла из ванной и отправилась назад в кухню, оставив того наедине с самим собой.

Он несколько минут стоял там, и тупо смотрел в зеркало над раковиной. Затем открыл воду и принялся снова умывать лицо, только теперь уже холодной водой, делая это медленно и долго.

Только через десять минут Егор покинул ванную, сразу же отправившись в коридор натягивать ботинки.

— Ты куда? — выглянула из кухни ненастоящая жена. На ее лице все еще читались признаки беспокойства.

— К маме, — коротко ответил Егор.

Ему внезапно захотелось поменьше говорить, и просто быстрее уйти. В данный момент он думал только об одном – о предстоящей возможности увидеть свою мать живой, даже понимая, что всё происходящее сейчас выглядит попросту абсурдным.

— Возьми ей хотя бы варенья, что ли. У нас яблочного много наготовлено, а то ведь она его сама себе больше не варит.

Егор на мгновение призадумался, а затем отчего-то внутренне расслабился и даже усмехнулся. «Как странно, — подумалось ему. — Ведь в той, прежней его реальности, жена терпеть не могла готовить разного рода варенье или компоты на зиму, а здесь она словно совсем другая. Может даже в чем-то лучше его настоящей супруги.

Надев куртку, он обернулся и с интересом посмотрел в лицо той женщине, которая так сильно походила на его Татьяну. Ненастоящая жена сейчас просто стояла рядом с Егором в проеме двери, протягивая ему пакет с двумя банками яблочного варенья.

— Спасибо тебе, — проговорил Егор, словно ощущая странную неловкость, и осторожно взял из рук «жены» пакет.

— Ты невыносим, — укоризненно, и с какой-то обреченностью в голосе, «супруга» покачала головой, но все же улыбнулась. — Не понимаю, что на тебя нашло, но раз собрался, то давай, иди уже.

Спустившись по лестнице, Егор наконец-то оказался на улице. Легкий осенний воздух хорошо бодрил, и практически вмиг развеял подавленное состояние, отчего дышать Егору стало значительно легче.

По пути к родительскому дому он настолько погрузился в собственные размышления, что почти не замечал ничего из того, что творилось вокруг. Ноги сами несли Егора в привычном, хорошо знакомом направлении, словно путь его лежал вдоль старой, наезженной колеи.