Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

Джоссерек отвернулся от вида армии и увидел Донью.

Она обогнула верхний балкон, расположенный на рубке и остановилась у поручня, вглядываясь куда-то вдаль. На ней было рахидианское платье до колен. Неужели Сидир решил, что его любовница не должна носить арваннегианские одежды? Джоссереку показалось, что она немного похудела, а лицо ее стало пустым, невыразительным; однако ее фигура по-прежнему дышала здоровьем и излучала гордость.

Сердце его запрыгало. «Осторожнее, осторожнее!» На нижней палубе бароммианский офицер курил трубку. По возрасту не похоже было, что он участвовал в предыдущей кампании против Рогавики. Джоссереку представился отличный случай, и он понимал это. «Все равно — соблюдай осторожность!» Небрежной походкой, надеясь, что не переигрывает, он вышел из своего укрытия и начал напевать песню тихо, но все же достаточно громко, чтобы быть услышанным. Мелодия песни была из Эоа, однако слова… были на языке северян:

«Женщина, у тебя есть друг. Стой спокойно! Слушай молча!»

На тот случай, если бароммианец понимал слова и спросит его, у Джоссерека было наготове объяснение: он выучил эту песню в таверне у приятеля, который когда-то работал на торговой фактории в верховьях реки. Он присовокупил еще несколько строчек, превратившие песенку в банальную любовную историю. Однако бароммианец лишь бросил на него пустой взгляд и продолжил дымить своей трубкой.

Пальцы Доньи сжали поручень. Во всем другом отношении она просто, как всякий, наблюдала за приближавшимся Джоссереком. Он продолжал петь:

— Помнишь меня, я из Сияющей Воды? Мы были вместе, когда они схватили тебя. Можем ли мы встретиться?

Боясь, что за ней могут следить, Донья лишь слегка кивнула.

— В передней части этого корабля, внизу, есть кладовка.

В ее наречии не было слова, обозначающего «форпик». Он подмигнул ей.

— На носу корабля в верхней части, куда я могу незаметно проникнуть снизу, есть ванная комната вашего класса. Ты можешь пройти туда одна, не вызывая подозрений? — И снова кивок в ответ. — Расположенная рядом с ванной комнатой лестница ведет вниз мимо отделения, где хранятся веревки, в ту секцию, которую я и имею в виду. Это и есть самое безопасное место встречи. Я работаю у котла. А вот, когда я бываю свободен. — Он назвал эти часы и едва не сбился, когда забил главный гонг. — Когда лучше всего для тебя? — Потом он повторил часы. Она знаком показала, что ей подходит сегодняшний вечер. — Чудесно! Если ты не придешь, либо не приду я, тогда все переносится на завтра, согласна? Всего доброго!

Он медленно пошел на ужин: кочегар, пренебрегающий ужином, вызывает подозрения. Успевшая надоесть ему кислая капуста и жирный кусок говядины едва ли остались в его памяти после того, как он, хотя ему и следовало притвориться, что он, как обычно, во время сиесты спит, выпрыгнул из своего гамака и стрелой пролетел мимо второй вахты.

Поскольку армия разбила лагерь еще днем, то и флот тоже остановился. Когда Джоссерек торопился к месту свидания, из вентиляционных отверстий струился оранжевый закатный свет. К месту назначения его вел запах дегтя из якорного рундука. Его не беспокоило, что его могут заметить. Наверное, инженер послал его за чем-нибудь в носовую кладовку. Да и вероятность того, что с подобным поручением будет послан кто-либо еще и именно в это время, была совсем невелика. Но сердце Джоссерека гулко стучало, пока он ждал Донью в сумраке кладовки. Когда она появилась, он прыгнул к ней, схватил ее за руку и провел за укрывающую груду корзин.

— Ну, ты, медведь! — Она казалась бледной тенью прежней Доньи, но его руки ощущали тепло и твердость ее тела, а уста сжигали страсть. Мелькнула мимолетная мысль, что он чувствует слезы, но он не был уверен, не был уверен на все сто процентов, что именно так и было.

Наконец она отстранилась и прошептала:

— Нам нельзя оставаться здесь долго. Зачем ты здесь? И как ты пробрался на корабль?

— А как ты оказалась здесь? — в свою очередь спросил он.

— Я… — Остальную часть ее ответа он не смог понять и сказал ей об этом.

— Да, тогда лучше, чтобы мы говорили на арваннетианском, — согласилась она, уже более спокойным тоном. — Мой значительно улучшился благодаря стараниям Сидира — мы постоянно говорим на нем, кроме тех случаев, когда я учу его рогавикианскому. Ты тоже неплохо разговариваешь на арваннетианском. Где ты изучал его?

— Нет, сначала ты, — настаивал он. — Что случилось? Как он с тобой обращается?

— Хорошо, по своим представлениям. Он не принуждает меня и ни разу не угрожал, дает мне свободу, конечно, в той степени, которую считает нужной, окружил меня роскошью, и едва только предоставляется возможность, как он приходит ко мне. И он отличный любовник. Он мне действительно нравится. Жаль, что скоро я должна буду возненавидеть его.

— Почему ты осталась? Неужели ты не смогла тогда ускользнуть?

— Да, могу и сейчас. И самый простой путь — спрыгнуть с борта этого корабля после наступления темноты и доплыть до берега. Вряд ли кто из бароммианцев или рахидианцев умеет плавать. Но я хотела узнать, каковы его планы, понять, что представляет собой его армия. И я многое узнала. И все еще продолжаю узнавать. Мне кажется, нам это очень пригодится. — Ее ногти вонзились в его руку. — Теперь твоя очередь! Ты ведь агент из Киллимарейча, верно? Разве не по этой причине ты изучил рогавикианский язык?

— Правильно. Еще три или четыре года назад, до захвата Рахидом Арваннета, мы поняли, что это случится, после чего последует завоевательский поход вверх по реке Джугулар. Ты понимаешь, что у нас есть шпионы в Рахиде. Наша разведка наняла инструктора по языку, члена Гильдии Металлистов, который жил среди северян большую часть жизни, путешествуя и торгуя.

Джоссерек опустил лингвистический и антропологический анализы, которые заметно облегчили и улучшили его подготовку, так же как и психологические приемы, благодаря которым ему удавалось быстро и крепко запоминать все и держать в своей голове. Возможно, позже, если только им удастся сбежать, он и расскажет ей об этом.

Кроме того (как же трудно пытаться анализировать, когда перед тобой стоит женщина и дышит прямо в лицо!), нужно было выяснить, действительно ли можно доверять познаниям торговца, что учил его рогавикианскому. В каждой идиоме, каждой конструкции этого языка под основным смысловым пластом лежало множество допущений. Разные способы доказательств (несмотря на небольшое их число) показывали, что допущения эти не обязательно должны быть верны, а многие из них являлись откровенно ложными. Все дело было в том, что инструктор Джоссерека учил его смешанному языку, беглому и грамматически правильному, в котором тем не менее опускалась значительная часть основных понятий.