Русь - Виталий Манческо

в волшебной симфонии, которую дополняли два барабанщика дятла. Шагах в тридцати, в небольшом кармашке, на дороге ведущей во внутренний двор Главного Управления, стоял черный припаркованный Форд, модели Т-34 и словно ожидал его появления.

По взмокшей сырой земле они двинулись в сторону автомобиля. Босые ноги девчушки не замечали наличия луж, то и дело вступая в самый их центр, лицо же её выражало благодарность спасению. Данила так же не замечал луж пред собой, ступая в них черным ботинком, а на лице его светился триумф победителя. Когда они достигли машины, он отворил двери такси, пропустил Соню вперед и сел рядом с ней.

– Добрый день Яков!

– День добрый барин, -как-то грустно пробормотал водитель.

Взгляд извозчика не отрывался от зеркала заднего вида, глаза его не моргая смотрели сквозь пассажиров, назад, в направлении заднего двора Главного Управления.

– Работаешь?

– Так точно барин… -выдохнул Яков. -Куда изволите?

Взор его оторвался от зеркала, он завел автомобиль, приоткрыл форточку, достал свою трубку и закурил.

Данила посмотрел на девчушку: она дрожа прижимала к себе кожаный плащ, пытаясь укутаться в нем, как в пуховом одеяле средь лютой зимы.

– Где ты живешь, какой адрес? -спросил Данила.

Дрожащими губами, спустя пять секунд размышлений, Соня назвала адрес своего дома. Колеса машины медленно тронулись вперед.

Едва автомобиль отъехал от Главного Управления, как Яков повернулся в пол-оборота и задал вопрос:

– А что ж там случилось-то?

– Проверки идут – порядок наводят.

– Эх!.. -недовольно цокнул Яков, следом вздохнул и более спокойно добавил: -И правильно-то делают, что проверяют… все правильно.

– Аресты идут, -добавил Данила.

– И правильно-то делают, все правильно… -закивал головой Яков и более раздражительно, сбивчиво, продолжил: -А то в край охамели они, понимаете меня барин, в край!.. Последние-то штаны с простого человека снять хотят… Вот к примеру эти конфетки, Русь-то… Им же их дали бесплатно народу раздать, понимаете меня – бесплатно! А они их продавать-то начали, бизнес устроили, на людях-то, на слабостях их!.. Так и тарифы-то как взвинтили… каждый день дороже и дороже, а где простому-то мужику денег взять?! Здесь не то что заработать копейку-то выйдет, а себе бы достать, пару леденцов на день хоть… Да у меня-то запасы остались ещё, на два-три дня хватит, а другим-то как?.. Ну раз проверки идут, то разберутся во всем, власть мужика на хую не оставит! Зельц во всем разберется… во всем!

– Нет его больше, -куда-то в сторону бросил Данила.

Услышав знакомую фамилию Соня ещё сильнее обернулась плащом и тихо заплакала.

– Ого, самого Зельца… -цокнул Яков.

По пустынной дороге, прямо навстречу им, проехал черный воронок весь забрызганный грязью. Яков грузно вздохнул, достал свою трубку и вновь закурил; затяжки его были нервные, глубокие и частые, словно курил он последний раз в жизни.

– И правильно-то сделали, что арестовали его, все правильно… -спустя пару минут тишины, расправившись с трубкой, начал говорить Яков. -Это же при нем так и жить-то стали, это он во всем виноват-то… Без взятки никуда ведь, ни шагу не ступить-то, все везде что-то требуют… паразиты они треклятые! Арестовали и хорошо что арестовали. Посидит да подумает как с простого-то народа последние трусы снимать… все правильно сделали, что арестовали пройдоху такого… давно пора было, давно.

– Казнили его, -пробормотал Данила, рассматривая проносящиеся за окном кривые полуразрушенные дома.

– Батюшки родные! -замотал головой извозчик, после смолк ненадолго, а потом достал свою трубку, вновь закурил и продолжил речь свою с возрастающим недовольством: -Да и правильно-то сделали, все правильно!.. Давно уже пора настала прекратить это, давно. Да была бы воля моя, да я бы его сам вздернул, прям на площади многолюдной, чтоб другим-то не повадно красть было! Чтоб недельку-то его тело там повисело, чтоб увидел народ, что с изменниками-то бывает… А кто же он как не изменник родины-то, предатель Княжества нашего, ведь у народа-то воровал – глист скользкий. Если же по сути разобраться-то, это выходит, что он руку свою мерзкую в каждый карман запускал и в ваш барин и в мой-то! Ах паразит какой, гнида проклятая, глист, клещ, червь!.. Да его и казнить-то мало…

Машина мчалась вперед, не замечая ничего впереди: ямы, дорожные знаки, горящие светофоры, все оставалось поза вниманием извозчика. Сонечка забралась с ногами на диван, обняла их руками и еле слышно всхлипывала. Яков что есть силы давил на педаль и брызгая слюной продолжал свою речь:

– Я бы, да будь моя воля… все его семейство к стене поставил, голову бы отрубил каждому, а ещё лучше отрезал бы их! Да делал бы это все основательно, не спеша, чтоб прочувствовали каждый момент, чтоб каждый рубль украденный вспомнился… И так всех бы, вплоть до детей малолетних! Каждого бы… -продолжал сатанеть извозчик, кровь залила глаза его, пальцы злобно врезались в руль, а жилы на шее вздыбились обернувшись стальными канатами. -Да там-то всех арестовывать надо, есть там кому приговор выносить, каждый-то чиновник в творящемся виноват, всех казнить надобно, всех! Они-то сытые свиньи с жира бесятся, а здесь концы с концами свести пытаешься, на булку хлеба собираешь, чтоб детям что поесть было… Ух! А стоит-то до них обратиться, так последнее отобрать хотят, никакого стыда не имеют! Всех этих чинуш казнить надобно, всю эту клику поганую, да вместе с семьями ихними головы всем-то и отрезать, детям, женам, родителям!.. Да отрезать это ещё гуманно, лучше сжечь тараканов сих… а ещё лучше живьем закопать-то, живьем в землю матушку! Да непременно под корень-то всех, с детьми малыми!

– Ну это ты уже слишком Яков, -вмешался Данила, -слишком жестоко все это… зачем же детей-то?

– А чтоб не плодились-то больше ублюдки подобные! Руки вороватые отсечь по плечо и им же скормить их конечности… Да они с жадности все проглотят, свои же косточки облобызают, ничем не побрезгуют!

– Успокойся Яков, успокойся…

– Ну ничего, Князь-то наш во всем разберется, во всем!

Глубоко вздохнув, Яков смолк. Машина сбавила скорость. Водитель достал из кармана леденец, распечатал шелестящую этикетку и дрожащими пальцами положил Русь себе в рот. И в тот же момент, дыхание его стало спокойным, руки перестали дрожать, а на лице растянулась добрая, слегка придурковатая улыбка. Впереди загорелся красный свет светофора, автомобиль притормозил и остановился пред зеброй пешеходного перехода. На бордюре стояла дама с ярко-красной коляской, такой, в которой возят совсем уж малых детей, грудничков; она несколько раз посмотрела по сторонам, коляска с ребенком осторожно съехала на дорогу и продолжая оглядываться, молодая мамаша засеменила ногами. Чуть далее, в квартале спереди, шагало три черных полицейских фигуры. Более никого на улице не было.

Остаток пути они преодолели в абсолютном безмолвии. Когда такси остановилось у нужного подъезда, Данила дал сверх положенного, достал из кармана завалявшуюся там карамельку и протянул «Русь» Якову.

– Ой, да что вы барин… -начал рассыпаться в благодарности водитель. Да что вы, у меня-то ещё есть в закромах… осталось запасов-то на пару дней ещё, но все равно спасибо огромное, спасибо!.. Оно-то ведь как, в жизни этой: возвращается добро, возвращается!.. Всегда назад бумеранг прилетает, всегда… Я угощал, а сейчас вот и на меня благодать снизошла… Спасибо вам барин, спасибо! -Яков взял конфету, спрятал её в бардачок и благодарно поклонился Даниле.

– Не усердствовал бы ты с конфетками этими, -сказал Данила.

– Да я-то не из этих… я-то так, две-три в день, дабы работалось лучше.

– Ну бывай тогда Яков.

Данила вышел на улицу, помог выбраться Соне, молча кивнул водителю и захлопнул тяжелые двери. Машина развернулась и тут же скрылась в той самой арке, через которую они заезжали.

Землю застилал желтый ковер, в воздухе витала неизгладимая тишь и осенняя свежесть, а в самом центре двора, стоял точно такой же старенький Форд, только время нещадно поиздевалось на ним: спущенные