Бен Бова - Орион в эпоху гибели (Орион - 3)

Видел я и крохотные деревеньки. На черепичных крышах сверкали панели солнечных батарей, а жившие под этими крышами обыкновенные люди возделывали поля и ухаживали за скотом. Нигде я не видел ни следа дорог или каких-либо повозок. Изрядная часть мира оставалась незаселенной, пребывая в первозданной чистоте, радовавшей глаз зеленью, буйством красок диких цветов и девственно-голубыми небесами.

Остались даже болота, где встречались и крокодилы, и черепахи, и лягушки. Однажды я заметил силуэт тираннозавра, высившегося над кипарисами, но Аня развеяла мой инстинктивный страх.

- Весь этот район изолирован силовым экраном. Оттуда даже муха не вылетит.

Я снова жил бок о бок с любимой женщиной, не расставаясь с ней ни днем, ни ночью. Но мы ни разу не притронулись друг к другу, даже не поцеловались. Потому что были не одни. Я знал, что Сетх затаился во мне. Аня, по-моему, тоже это ощутила.

И все-таки показывала, каким стал мир во времена творцов. Я даже и не думал, что Земля может быть настолько прекрасной, истинным оплотом жизни, прибежищем мирного покоя и изобилия, уравновешенной экологии, поддерживаемой за счет энергии Солнца под контролем потомков человечества - творцов. Идеальный мир; слишком идеальный для меня. Все здесь было на своем месте. Погода всегда оставалась солнечной и тихой. Дожди шли лишь по ночам, но и тогда нас защищал силовой купол. Даже насекомые не беспокоили нас. У меня вдруг возникло ощущение, что мы движемся через обширный искусственный парк, а все живое в нем - машины, управляемые творцами.

- Нет, все вокруг настоящее и естественное, - сказала Аня как-то вечером, когда мы лежали бок о бок, глядя на звезды. Орион находился на своем обычном месте; Большая Медведица и остальные созвездия выглядели привычно. Мы забрались в будущее не настолько далеко, чтобы небосвод неузнаваемо изменился.

Зато багровый Шеол бесследно пропал. Я ощущал тревогу Сетха и наслаждался ею.

- Поворотным пунктом в истории человечества, - объясняла Аня, - стали события, разыгравшиеся за пятьдесят тысяч лет до нынешней эры. Ученые нашли пути управления генетическим материалом, скрытым в самом сердце каждой живой клетки. Спустя миллиарды лет естественного отбора человечество целенаправленно взяло в руки контроль не только за наследственностью, но и за генетическим усовершенствованием каждого растения и животного Земли.

Вокруг допустимости генетической инженерии разыгрались жаркие, отчаянные баталии. Разумеется, не обошлось без ошибок и бедствий. Почти столетие планету сотрясали Биовойны.

- Но шаг был сделан, раз и навсегда, - продолжала Аня. - Как только наши предки научились управлять генами и видоизменять их, вычеркнуть знания из памяти было уже невозможно.

Слепая естественная эволюция уступила место целенаправленной и управляемой. Того, для чего природе требовались миллионы лет, люди добивались за поколение.

Срок человеческой жизни увеличивался скачками. Два века. Пять столетий. Тысячелетия. Практически бессмертие.

Человечество вышло в космос - сначала в Солнечную систему, затем, минуя газовые гиганты, устремилось к звездам в исполинских кораблях, где размещались тысячи мужчин, женщин и детей, посвятивших жизнь поискам новой земли.

- Кое-кто видоизменил свой облик, чтобы жить в условиях, смертельных для обыкновенных людей, - рассказывала Аня. - Другие решили остаться на борту своих кораблей, сделавшихся для них родиной.

Но каков бы ни был их выбор, все звездоплаватели сталкивались с одним и тем же вопросом: люди ли они? Хотят ли оставаться людьми? Жесткая радиация космических пространств и чуждое окружение новых миров вызывали у них неуправляемые мутации.

Они нуждались в мериле, "стандартном образце" нормального земного генотипа, с которым могли бы сравнить себя и принять окончательное решение. Они нуждались в связи с Землей.

Тем временем на Земле упорные исследователи поколение за поколением подбирались к самой сути природы живого. Стремясь к истинному бессмертию, и никак не менее, они взяли в руки бразды правления собственной эволюцией и положили начало ряду мутаций, которые в конце концов привели к появлению существ, способных по своей воле осуществлять взаимопреобразование вещества и энергии, превращая свои тела в сферы чистого света, питавшиеся лучистой энергией звезд.

- Творцы, - подсказал я.

Аня склонила голову, но возразила:

- Еще не творцы, Орион, поскольку мы ничего не сотворили. Мы лишь стали конечным итогом исканий, начатых, пожалуй, еще первыми людьми, осознавшими, что смерть неизбежна. Они так и не стали истинно бессмертными. Их можно убить. У меня сложилось впечатление, что они даже убивали друг друга на самом деле, только давным-давно в прошлом. Но все-таки они фактически бессмертны. Их жизнь может длиться вечно - до тех пор, пока существует источник энергии. Для подобных созданий время не имеет значения. Но бессмертные потомки любознательных приматов, имевшие в своем распоряжении целую вечность, считали время брошенным им в лицо вызовом.

- Мы научились манипулировать временем, - продолжала Аня. - Для нас транслировать себя в прошлое и в будущее ничуть не труднее, чем пройти по лугу.

И тогда они, к своему ужасу, обнаружили, что в пространственно-временном континууме существует отнюдь не одна вселенная.

- Вселенных бесчисленное множество, они постоянно расщепляются и сливаются, - сообщила Аня. - Атон - Золотой - обнаружил вселенную, в которой господствующей расой на Земле стали неандертальцы, а люди вовсе не появились.

- Неандертальцы прекрасно приспособились к окружавшему их миру, вспомнил я. - У них не было нужды в развитии техники или науки.

- И эта вселенная вторглась в нашу собственную. - Серебристо-серые глаза Ани затуманились, словно она заглянула в те дни. - Перекрытие оказалось весьма основательным, и Атон испугался, что наша вселенная будет поглощена полностью, а нас поглотит небытие.

Для существ, которые только-только обрели бессмертие, эта весть прогремела, как гром с ясного неба, посеяв в их сердцах панику и страх. Что толку в бессмертии, если вся вселенная развеется в космической круговерти?

- Тогда-то мы и стали творцами, - проронила Аня.

- Золотой сотворил меня.

- И еще пять сотен человек.

- Чтобы истребить неандертальцев, - припомнил я.

- Чтобы сделать вселенную безопасной для человечества, - вкрадчиво поправила Аня.

Золотой, непомерно возгордившись своей (моей) победой над неандертальцами, начал выявлять прочие критические точки пространственно-временного вектора, где, по его мнению, следовало изменить естественное течение событий. И, пользуясь мной в качестве орудия, снова и снова вторгался в континуум.