Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

Пока фургон двигался по шоссе, облака разошлись, и в задних стеклах появилась полоска понемногу светлеющего неба.

— Вы сейчас, насколько я знаю, свободны? — неожиданно спросил Хитченз. Геннадий внимательно посмотрел на него.

— Вы хотите сказать, что предстоит долгая работа?

— Надеюсь, нет. Нам нужно найти плутоний как можно скорее. Мы не знаем, сколько времени Фрагмент будет нам помогать. Он может в любую минуту стать… недоступен… Как насчет того, чтобы начать прямо сегодня, мистер Малянов?

Геннадий пожал плечами.

— У меня нет кошки, которую нужно кормить и… и вообще никого нет. К оперативной работе я привычен, но… — Он на секунду задумался, подыскивая подходящие слова. — Просто мне еще никогда не приходилось работать под присмотром культуролога-антрополога.

Вин несколько раздраженно постучала ногтями по узкой столешнице, и Геннадий понял, что шутка не удалась.

— Мне не хотелось бы показаться невежливой, — проговорила она, — но вы должны с самого начала уяснить: я участвую во всем этом вовсе не ради вашего плутония. Конечно, это важно, — быстро поправилась она, — однако у меня своя задача.

Малянов снова пожал плечами.

— Какая же?

— Мой сын.

Он уставился на Вин, не зная, что сказать, но быстро справился с удивлением и только улыбнулся. Вин открыла было рот, собираясь что-то добавить, и тут фургон остановился перед одним из лучших стокгольмских отелей.

Остаток ночи ушел на переезд из прежней гостиницы в новую. Номер Малянова оказался на том же этаже, что и комнаты Хитченза и Вин. Где остановился Фрагмент, да и спал ли он вообще, так и осталось неизвестным.

Геннадий попытался заснуть, но не смог. Он поискал в новостных сайтах сообщения о радиоактивных оленях и ночном задержании контрабандистов, однако в Сети об этом пока ничего не было. В конце концов усталость взяла свое, Геннадий лег и через минуту уже спал.

В восемь утра в дверь постучал Хитченз. Он, Вин и Фрагмент завтракали в номере в дальнем конце коридора. Когда Геннадий вошел, Фрагмент поднял голову и посмотрел на него.

— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо выспались?

Геннадий ответил какой-то дежурной фразой, стараясь не показать смущения. На самом деле ему стало не по себе. Фрагмент улыбался, но Малянов не знал, кто это улыбается — Даниил Гаврилов или тот, другой человек. Замечает ли он, что происходит вокруг, или просто выполняет команды и произносит фразы, которые диктует кукловод — самый легкий способ справиться с запутанными и не всегда логичными условностями социального общения.

Перед тем как уснуть, Малянов отыскал в интернете точный термин для обозначения таких, как Фрагмент-Гаврилов. Стэнли Милграм назвал их «сираноидами» — по имени Сирано де Бержерака, подсказывавшего слова любовных объяснений своему косноязычному сопернику. Больше, чем марионетка, но меньше, чем актер. Впрочем, Фрагмент с таким аппетитом уплетал яйца-пашот на английском маффине, что ничем не отличался от нормального человека.

— Какие у нас планы на сегодня? — спросил Геннадий у Хитченза.

— Как только вы позавтракаете и придете в себя, сразу начнем, — ответил детектив.

Малянов нахмурился и посмотрел на Вин.

— Начнем? Что именно?

Вин и Хитченз переглянулись. Фрагмент улыбнулся — или, может быть, это улыбнулся кто-то, находившийся где-то в другом полушарии.

Геннадий не выспался и пребывал не в лучшем расположении духа; кроме того, ему казалось, что он никак не может припомнить невзначай оброненное кем-то вчера замечание — фразу, которая должна была поставить все на свои места. Две чашки кофе помогли ему взбодриться, но нужные слова никак не вспоминались. А еще ему очень хотелось узнать, что говорили в утренних новостях об оленях.

— Вчера Хитченз рассказал вам о своих проблемах, — неожиданно сказала Миранда. — Быть может, теперь моя очередь. — Наклонившись, она запустила руку в сумочку, лежавшую на полу возле ее ног, и выложила на стол электронный блокнот — в формате кварто, с тремя сотнями страниц гибкой электронной бумаги. Пока Миранда листала свою книгу, Малянов успел заметить, что страницы заполнены короткими рукописными пометками и фотографиями; еще там были копии каких-то веб-страниц, уменьшенные до такой степени, что глаз едва мог разобрать рисунки и символы, и все равно не умещавшиеся в формат книги.

Блокнот, впрочем, был снабжен функцией скроллинга, что Миранда и продемонстрировала, проведя кончиком пальца вдоль обреза электронного листа. Веб-страница послушно заскользила сверху вниз, одни статьи и фотографии исчезали, вместо них появлялись новые. Наконец Миранда ткнула пальцем в страницу, останавливая просмотр.

— Вот, взгляните. — Она протянула книгу Малянову. Это было обычное электронное письмо.

«Мама, — прочел Геннадий, — я знаю, ты много раз предупреждала, чтобы я не покидал Каскадию, но в Европе мне очень понравилось. Это просто восторг! Ты же знаешь, как я люблю сельскую местность, деревню… Кроме того, во всех местах, где я побывал, жители очень уважают граждан Каскадии. Еще я ездил в наши края и встретил много старых знакомых. Они очень удивились, каким я стал взрослым…»

Геннадий поднял голову и посмотрел на Вин.

— Значит, вы подданная Городов?

Она кивнула. К какому бы народу ни принадлежала когда-то Миранда Вин, сейчас она приняла гражданство мировой панурбанистической сети. Входящие в нее города были намного могущественнее, чем государства, на чьей территории они находились. Сын Миранды мог родиться где-нибудь в Портленде-Сиэтле-Ванкувере, ныне известном под названием Каскадии, а мог появиться на свет в Шанхае. Это не имело значения: в любом случае он с самого рождения имел право жить в любом из этих мегагородов — и в других тоже. Однако, судя по письму, Миранда не потрудилась зарегистрировать рождение сына в том государстве, частью которого номинально являлась Каскадия.

Геннадий стал читать дальше.

«Вчера, — писал сын Миранды, — я познакомился с одним парнем. Его зовут Доджер, он увлекается пешеходным туризмом. Доджер говорит, что у него нет никакого другого гражданства, кроме гражданства виртуального мира, в который он играет. Ты ведь знаешь эти компьютерные игры с альтернативной реальностью — АРГ? Сначала я ему не поверил, но недавно он прислал мне по почте ссылку. Я прошел по ней и оказался в Риме, в альтернативном Риме… Знаешь, это довольно интересно. Впрочем, посмотри сама, я прислал тебе несколько снимков».

В приложении к письму действительно оказалось несколько фотографий старых римских улочек. Геннадий внимательно их рассмотрел и, не найдя ничего примечательного или странного, вопросительно взглянул на Миранду. Игры в альтернативную реальность были совершенно обычным и широко распространенным делом: миллионы детей и подростков на всем земном шаре накладывали виртуальные фильтры и географические матрицы не только на реально существующие участки местности, но и на целые планеты, создавая сложные игровые конструкции, сюжет которых обычно сводился к путешествиям по неизвестным, зачастую фантастическим землям. Интернет-гражданство тоже не было новостью. Часть населения Земли (а с каждым годом таких людей становилось все больше) считала себя гражданами не только своей страны, но и какого-нибудь виртуального онлайн-мира. А поскольку экономика некоторых виртуальных миров стала во много раз сильнее, чем благосостояние многих слаборазвитых стран, такое двойное гражданство оказалось не просто способом эпатировать окружающих и как-то выделиться из серой массы. Официальная принадлежность к виртуальному миру подчас приносила вполне реальный доход и была куда важнее формального оффлайнового подданства.