Журнал «Если» - «Если», 2011 № 07

Луэллен тоже взглянула на часы. Бет могла вернуться в любую минуту, им придется решать, что делать с информацией, которую она раздобыла. Кувшин с лимонадом уже стоял на столе, и она доставала из холодильника ветчину, когда услышала, как входная дверь открылась и закрылась. Одного взгляда на Бет оказалось достаточно, чтобы определить: их дела идут не слишком хорошо. Бежавшая позади матери Синди направилась прямо к холодильнику. Девочка была очень похожа на Бет: те же золотисто-соломенные волосы, темно-синие глаза, упрямый квадратный подбородок. Восьмилетний ребенок, вечно голодный.

— Милая, убери-ка свой нос из холодильника, — велела Луэллен. — Я тут готовлю ланч, и уж пять минут ты вполне способна подождать. Почему бы тебе не вымыть руки?

Синди скорчила рожицу, но пошла к двери и вдруг остановилась:

— А после еды ты меня научишь еще нескольким песенкам?

— Конечно, солнышко. Сразу после ланча. — И как только девочка скрылась из виду, Луэллен повернулась к Бет и спросила: — Что они сказали?

— Мне надо заплатить налоги. Тридцать две тысячи. Без льгот, вычетов и отсрочек. Луэллен, что нам делать?!

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала Луэллен. — По тарифу коммерческого объекта?

Бет кивнула. Когда умерла мать дяди Боба, имение находилось в ведении округа и налоги были невысоки. Ни у кого даже мысли не возникало, что дом будет проглочен городом, неумолимо разрастающимся во все стороны. Теперь собственность оказалась в черте города — единственный жилой участок в коммерческом секторе. Хотя налоги страшно увеличились, благодаря возрасту дяди Боба, а также истории его семьи, проживавшей на этом месте долгое время, для него сделали льготу и отсрочили выплату налогов до поры, когда дом сменит владельца. Теперь они должники.

— Мы что-нибудь придумаем, — повторила Луэллен. — Тебе стоит освежиться. Этот человек пришел, чтобы написать статью. Полагаю, мы его тоже пригласим на ланч. Он снаружи, около дуба. Когда будешь спускаться, можешь захватить его и привести сюда, а о делах поговорим позже.

— Сколько бы мы ни говорили, делу это не поможет, Луэллен. Я вернусь через минутку.

Бет чувствовала себя разбитой и презирала себя за это. Если бы она не приехала навестить дядю Боба в первый раз, размышляла она, если бы он так и оставался семейной тайной, она бы до сих пор жила в Нью-Йорке и работала в «Зеленой Америке»[5], по-прежнему несчастная, но не затянутая в трясину новой ответственности. Синди было всего два года, когда Бет впервые приехала в этот дом, и теперь он принадлежит ей.

Тогда, шесть лет назад, Луэллен открыла дверь и оглядела мужчину, женщину и малышку, едва научившуюся ходить:

— Чем я могу вам помочь?

Бет ответила:

— Я Бет Стедман, это мой муж Дэниел, а девочку зовут Синди. Мы приехали познакомиться с дядей Бобом, двоюродным дедушкой моей матери.

— Слава тебе, Господи! Заходите, ребята. Боб где-то здесь.

Бет долго колебалась: ехать — не ехать, но чувствовала, что это необходимо.

«Он выродок, извращенец, — поморщилась мать, когда Бет спросила о дяде Бобе двумя неделями раньше. — Семья отреклась от него десятилетия назад, и я думаю, вряд ли кто-нибудь знает, жив ли он еще».

Бет случайно обнаружила его имя в семейной Библии наряду с сотнями двоюродных и троюродных родственников, теток, дядьев, расселившихся по Югу. Когда Дэниел сказал, что ему надо съездить в Мемфис по делам организации, где они оба работали, она приняла решение познакомиться с дядей Бобом.

«Кошмарная встреча. Он ужасно старый, — подумала она тогда. — Лицо испещрено морщинами, кожа темно-ореховая от солнца, а узловатые пальцы искривлены артритом». В тот же день она познакомилась и с Лео. Чуть помоложе дяди Боба, как она предположила, очень черный сгорбленный афроамериканец. Казалось, у него все как-то перекошено: плечи, мешки под глазами, щеки. Когда Синди побежала по комнате, прикасаясь чуть ли не к каждой вещице, он тихонько захихикал, а глаза дяди Боба засветились радостью, и он громко рассмеялся. Девочка потрогала скрученную болезнью кисть дяди Боба и морщинистую ладонь Лео, погладила руку Луэллен и понеслась дальше — к столам, лампам… куда могла добраться.

Тихим голосом дядя Боб произнес:

— Маленький котенок метит свою территорию.

Бет не успела поймать дочурку, и Синди выбежала из комнаты в прихожую и остановилась у двери в цокольный этаж, пытаясь повернуть ручку. Бет и Луэллен вместе догнали ее, и когда Бет подняла Синди, та стала вырываться, не желая сидеть на руках.

— Там полуподвальное помещение, — пояснила Луэллен. — Полагаю, мы не хотим, чтобы она свалилась с лестницы.

Вернувшись в гостиную, Бет передала извивающегося ребенка Дэниелу и обратилась к дяде Бобу:

— Боюсь, она еще не слишком хорошо воспитана.

— Это она услышала музыку, — пояснил дядя Боб, приведя Бет в замешательство. Луэллен и Лео кивнули.

Синди слышала музыку.

Бет вымыла руки, освежила лицо, потом глубоко вздохнула и сказала себе тихим голосом:

— Мы что-нибудь придумаем.

В тот день Бет не поняла, что имел в виду дядя Боб. Теперь она знала. Синди услышала музыку, она слышала ее постоянно, и Бет больше не могла этого отрицать.

Джейк уже направлялся обратно к дому, когда она вышла, чтобы пригласить его на ланч. Они встретились на тропинке и представились друг другу.

— Это великолепное место, — сказал Джейк. — Мирное и прекрасное.

— Нам здесь нравится, — призналась она. — Луэллен говорит, вам надо остаться на ланч. Вы более чем желанный гость.

— Мне бы не хотелось навязываться, — смутился журналист. — Я и так уже отнял у нее столько времени.

— Она просто золото! — улыбнулась Бет. — Всегда говорит, что из ее дома никто не уйдет голодным, и вы не станете исключением.

Милая молодая женщина улыбалась очень натянуто, и Джейк ощутил тревогу, заботы, даже глубокую тоску и отчаяние. Она была красива, молода, на пальце красовалось обручальное кольцо, но в ней не было того, чего ожидаешь от человека, получившего в наследство особняк.

— Вы собираетесь здесь жить? — спросил он по дороге в дом.

— Придется, — ответила она. — Неплохой предмет собственности, не так ли? — быстро добавила она, словно для того, чтобы сменить тему. — Даже несмотря на все окружающие стоянки подержанных машин и дешевые магазинчики, все равно он очень милый. Как только сюда входишь, забываешь, что находится там, в окрестностях.

«Придется? Интересно, что она имела в виду», — задумался Джейк, но переспрашивать не стал. Они вошли в дом через черный ход и попали в небольшую комнатку, где был накрыт ланч.