Фрэнк Херберт - Пассаж для фортепиано

Она заплакала.

Рита посерьезнела.

- Я оставлю свою коллекцию насекомых, - прошептала она, потом зарылась головой в платье матери и тоже принялась всхлипывать.

- Почему вы плачете? - спросил Дэвид. Коробка с "глазом летучей мыши" была прикреплена на его плечах. Лицо было искажено страданием.

- Дэви... Дэвид, мы попытаемся взять с собой твой рояль, - вытерла слезы Маргарет.

Подбородок Дэвида вздрогнул, лицо на мгновение разгладилось, но потом снова исказилось.

- Конечно. Просто вышвырнут кое-какие папины семена и несколько инструментов и приборов ради моего...

- Есть другой путь.

- Что за другой путь? - его голос выдавал борьбу с надеждой, что могла разбиться вдребезги.

Маргарет объяснила свой план.

- Клянчить? - спросил Дэвид. - Просить людей поступиться своими собственными...

- Дэвид, мир, который мы собираемся колонизировать, будет пустым и холодным - самый минимум удобств, однообразная одежда. Почти никакой утонченности или тех вещей, что служат для нас символом принадлежности к цивилизованному обществу. Тут и помогут настоящий земной высокого качества рояль и... человек, чтобы играть на нем. Это поможет нашему моральному духу и сдержит тоску по дому, которая обязательно возникнет.

Невидящие глаза Дэвида, казалось, пристально смотрели на нее, пока длилось молчание. Потом он сказал:

- Это будет для меня ужасная ответственность.

Маргарет почувствовала, что гордится своим сыном.

- Я рада, что ты так к этому относишься.

Маленькая брошюра с инструкциями и советами, розданная на первом сборе в Уайт Сэндз, содержала имена и адреса всех колонистов. Начав с верха списка, Маргарет позвонила Сельме Эткинс из Литл Рок, жене главного зоолога экспедиции.

Миссис Эткинс была смуглой миниатюрной женщиной с пламенными волосами и кипучей натурой. Она оказалась прирожденным конспиратором. Прежде, чем Маргарет закончила объяснять, в чем проблема, Сельма Эткинс уже вызвалась возглавить видеофонный комитет. Она набросала имена потенциальных участников и спросила:

- Даже если мы утрясем вес, как мы доставим эту штуку на борт?

Маргарет была озадачена.

- А что плохого в том, чтобы просто показать, что общий вес в пределах дозволенного, и передать рояль людям, упаковывающим вещи на корабле?

- Чарлсуорси никогда на это не пойдет, милочка. Он в ярости из-за того, что пришлось отказаться от большого количества оборудования. Он бросит один взгляд на тысячу четыреста восемь фунтов рояля и скажет: "Это будет резервный комплект атомного генератора!" Мой муж говорит, что ему пришлось просверлить дыры в упаковочных ящиках ради спасения нескольких унций веса!

- Но как же мы сможем тайком протащить...

Сельма щелкнула пальцами.

- Я знаю! Оззи Льюкен!

- Льюкен?

- Корабельный стюард. Вы его знаете: здоровый коняка с рыжими волосами. Он выступал на одной из встреч - ну, знаете - все о том, как сберегать вес при упаковке и как пользоваться специальными контейнерами.

- А, да. Так что там насчет него?

- Он женат на старшей дочери моей четвероюродной сестры Бетти. Ничего, кроме маленького семейного нажима. Это подействует.

- А он не предпочтет отправиться с этим прямиком к Чарлсуорси? спросила Маргарет.

- Ха! - бросила Сельма. - Вы не знаете нашу родню со стороны Бетти!

Утром появился доктор Линквист в сопровождении двух консультантов-психиатров. Они провели с Дэвидом час и спустились в кухню, где Маргарет и Рита заканчивали микрофильмовать папки с рецептами. Дэвид последовал за ними и встал в дверях.

- Очевидно, что мальчик выносливее, чем я думал, - сказал Линквист. Вы уверены, что ему никто не говорил, что он сможет взять с собой рояль? Надеюсь, вы не обманули его, чтобы он почувствовал себя получше.

Дэвид нахмурился.

- Доктор Чарлсуорси отказался взять рояль, когда я его попросила. Но он отправил двух специалистов на фабрику Стейнвея, чтобы они смогли сами его изготовить.

Линквист повернулся к мальчику.

- И теперь с тобой все в порядке, Дэвид?

Дэвид поколебался, потом ответил:

- Я же понимаю насчет веса.

- Что ж, я полагаю, ты взрослеешь, - сказал Линквист.

Когда психиатры ушли, Рита повернулась к Маргарет.

- Мама! Ты им солгала!

- Она не лгала, - произнес Дэвид. - Она говорила правду.

- Но не всю, - сказала Маргарет.

- Это то же самое, что и солгать, - заявила Рита.

- Прекрати! - отрезала Маргарет. - Дэвид, ты уверен, что хочешь оставить свои брайлевские тексты?

- Да. Это шестнадцать фунтов. Мы приобрели брайлевский комплект для выдавливания текстов и печатную машинку. Я могу отпечатать новые копии всего, что мне понадобится, если Рита будет мне диктовать.

К трем часам они добились от главного стюарда Освальда Льюкена согласия протащить рояль на борт, если они сумеют подогнать вес с точностью до унции. Но на прощание Льюкен им сказал:

- Но чтобы старик об этом не пронюхал. Он и так в ярости из-за того снаряжения, которое нам пришлось урезать.

К семи тридцати Маргарет суммировала весомые пожертвования первого дня: шестьдесят одно обязательство на общую сумму двести семь фунтов и семь унций. "Слишком мало, - подумала она. - Но я не могу их винить. Мы все привязаны к нашему имуществу. Разлучаться со всеми теми мелочами, что связывают нас с прошлым и Землей, это так трудно. Придется еще изыскивать возможности". Она порылась в памяти в поисках тех вещей, что можно изъять, осознавая бесполезность тех немногих фунтов, что были в ее распоряжении.

К десяти часам утра третьего дня у них было пятьсот пятьдесят четыре фунта и восемь унций от ста шестидесяти их приятелей-колонистов. Были также ровно двадцать бурных отказов. Маргарет очень боялась, что один из этих двадцати может выдать их заговор.

И Дэвид опять погружался во мрак. Он сидел на скамеечке у рояля в музыкальной комнате. Одна рука Дэвида отсутствующе гладила клавиши, которых касались пальцы деда.

- У нас получается меньше четырех фунтов на человека, так? - спросил Дэвид.

- Да. - Маргарет потерла щеку.

Рояль издал мягкий аккорд.

- Мы не сможем этого сделать, - сказал Дэвид.

В комнате вздымались вибрирующие флюиды музыки.

- В любом случае, я не уверен, что мы вправе просить об этом людей. Они уже столь много отдали, а тут мы...

- Успокойся, Дэви.

Он пропустил мимо ушей детское имя, добиваясь от клавиш плавного пассажа Дебюсси.

Маргарет закрыла руками глаза и беззвучно заплакала от усталости и разочарования. Но слезы, исходившие из пальцев Дэвида на рояле, были еще горше.

Немного погодя он встал, медленно вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Маргарет слышала, как закрылась дверь его спальни. Утрата неистовства его поступков резала ее, словно ножом.